Вернуться к работе не дала Лора. Точнее — её сплетня о спящем Картере в моем кабинете. За следующий час ко мне кто только не зашел. Под любым предлогом женщины нашего офиса норовили рассмотреть, что же у меня происходит. Эпиком сего безобразия стала шестидесятилетняя бухгалтер, принесшая точилку для карандашей, которую брала в прошлом году, если не позже.
Не выдержав, я решила разбудить возмутителя порядка.
— Картер, — сказала спокойно, не желая его напугать.
Он не отреагировал. Я повторила — снова тишина. Забеспокоилась, все ли с ним в порядке и подошла вплотную. Он размеренно сопел. Значит, живой.
— Картер, проснись, — я осторожно тронула его рубашку.
Он неожиданно дернул меня за руку, прижимая к себе. Лизнул мои губы, осторожно приоткрывая их, и проник языком внутрь. Нежно пробовал меня на вкус, как дорогое вино, наслаждался палитрой оттенков. Чувственные поцелую погружали в забвение, заставляя трепетать от обжигавшего дыхания, от легких уколов колючих щек и звука его томных вздохов. Я медленно тлела в его объятьях, балансируя на грани того, чтобы оттолкнуть или накинуться с неутолимой жаждой.
Ладонь Картера зарылась в мои волосы, прижимая к себе и делая касания наших языков еще глубже и откровенней.
Под моими пальцами вздымалась грудь мужчины, бешено стучало его сердце. Не оставляя моих уст, его рука медленно сползла по спине, и до легкой боли сжала бедро, вдавливая в свое тело…
Я очнулась и отстранилась. Открыла сомкнутые веки и посмотрела на Картера. В его темных расширенных зрачках читалась неутолимое желание. Что, черт возьми, происходит с нами?
— Когда меня внезапно будят, я могу быть немного… не в себе, — произнес с иронией, не прекращая меня обнимать.
— Совсем не смешно, — обиделась, что надо мной подшутили. Пусть даже и так приятно.
— Я и не шутил.
С самым отстраненным видом я вернулась за стол. Он с любопытством наблюдал за моей реакцией.
— Почему ты не спрашиваешь? — загадочно произнес он.
— О чем? — я постаралась казаться безмятежной.
Внутри серым туманом расползлась тревога. Я догадывалась, к чему он клонит, и мне не хотелось начинать этот разговор. Боялась определенности, боялась ответить то, о чем потом буду жалеть.
— Почему я тебя поцеловал.
Он все-таки спросил. Блин!
В горле пересохло и щеки вспыхнули.
— Мне неинтересно, — сказала, отмахнувшись, и спряталась за ноутбуком.
Картер подошел к столу и, облокотившись на край, навис надо мной. На его устах играла странная ухмылка, эдакая помесь «я тебя раскусил» и «ты от меня не отвертишься».
— Очень странно… Ну если неинтересно, то это даже хорошо.
— Почему? — насторожилась я.
— Значит, можно делать, что захочется… — сказал рассеяно. В кармане завибрировал телефон, и я даже не успела возмутиться последней реплике. Его лицо вмиг стало злым, заставляя меня забыть все слова. — Я должен отойти. Жди меня тут и никуда не уходи.
Взял свою куртку и вышел из кабинета.
Картер
Телефон противно жужжал, но нужно отойти подальше, чтобы Санни не слышала. На дисплее мелькало имя «Сэм». Принял звонок.
— Слушаю.
— Привет, братишка, — сказал Сэм голосом добряка, — не знал, что ты еще в Лабурге. На похоронах так и не удалось с тобой поболтать. Может, встретимся вечерком, пропустим пару стаканчиков?
Хмыкнул. Оборотень не меняется. Такой же редкостный мудак, как и раньше.
— Нет, я занят.
— Понятно-понятно, я тоже занят. Снимаю швы после того, как ты разбил об мою башку бутылку шампанского, — дружелюбный тон растворился, осталась неприкрытая неприязнь. — Как там моя подружка поживает?
— Без понятия, о ком ты, — решил не идти у него на поводу.
Гаденыш узнал мой запах в клубе. Надо было его еще там добить. Человечество мне бы сказало «Спасибо».
— Я тебе напомню: блондиночка, альбиноска, откликается на Санни… Не знал, что одиночкам разрешили связи с чистокровными. Нужно будет законы у Тайрона уточнить, — пытался на меня давить.
— Я сам у него уточню. И начну, пожалуй, с разрешения нападать на самку чужой стаи. Думаю, он порадуется, нарушению дипломатических отношений с южанами.
Сэм притих.
— У нее же не было метки.
— Тогда нет. Теперь есть. Корвин — вожак южан, принял бедную перепуганную девчонку в свою семью. Тебе спасибо. Если бы не твой выпад, она бы осталась с вами.
— Ты блефуешь, — неуверенно сказал поганец.
— А ты проверь, Сэм, — с вызовом бросил ему.
И снова тишина на том конце.
— Ладно, передавай «Привет» подружке. Будешь рядом — заглядывай.
И бросил трубку, не дожидаясь моего ответа. Я с облегчением вздохнул — чтобы убедиться в моей правоте, Сэму понадобится пару дней. А мне этого времени будет достаточно.
Главное, чтобы это несчастье на тонких ножках опять никуда не влезло.
Посмотрел вверх — на сумеречное небо выкатилась полупрозрачная луна. Теперь понятно, почему всех накрывает. В такие дни звериная натура очень сильная, и все врожденные инстинкты чистокровок обостряются.
Одернул куртку. Оборотни хоть и не мерзнут, как люди, но от осенней непогоды хочется залезть под одеяло с кем-то теплым и приятным на ощупь. Ухмыльнулся. Кажется, я придумал, как скоротать сегодняшний вечер. Санни должно понравиться.
Зашел обратно в здание. Гром выскочил из меня, принюхиваясь и истошно завыл.
Поначалу я не понял, а потом услышал долгий протяжный звук в ответ фантомному оборотню. И выл ему не фантом, а настоящий зверь, нагоняя страху на сотрудников многоэтажного офиса.
Санни! Я выскочил на этаже фирмы, и меня чуть не сбили с ног. Толпа людей кинулась к выходу. Кто-то крикнул «Волк!»
Я пошел на её запах, не замечая никого вокруг. Доселе шумное помещение опустело. Открыл дверь копировальной и застыл: волчица с белоснежной шерстью и глазами цвета океана с упоением грызла шнур принтера. Рычала и мотала головой, вгрызаясь в разорванные провода. Недовольно посмотрела на меня. Замерла. Узнала.
— Санни… – одернул себя, Санни тут нет, лишь ее зверь, – Умка, иди ко мне, моя хорошая.
На морде волчицы появилось осознание. Она посмотрела на меня и со всех ног рванула из комнаты так, что я не успел ее поймать. Пулей выскочила с этажа и помчалась по лестнице. Я побежал за ней. Как мог забыть про новолунье? Она же чистокровная, но совсем молодя. Взрослым особям тяжело контролировать зверя в такие дни, а ей и подавно не справиться. Зато Умка отрывается — вот что значит вырвалась на свободу.
Бежал на всех парах, перепрыгивая через ступеньки, но ее было не догнать. Она выскочила из главного выхода и побежала по улице. Промчалась на красный свет — две машины, резко с визгом тормозов остановились, едва не столкнувшись. Волчица заскочила в китайский ресторан, откуда россыпью побежали посетители. Я вошел за ней и увидел перевернутые столы и прятавшегося за баром повара.
— Где волк?
— Побежал в кухню, — прошептал он.
Открыл дверь — все было верх дном. На плите сгорела еда, и воздух был наполнен паром, продукты разбросаны по полу. Умки не было, зато была открыта настежь дверь черного хода. Выбежал на улицу — и на меня нахлынули городские звуки. С обеих сторон выход на главный проспект. Санни может быть где угодно. Я ее потерял.
— Вот же гадство, — взъерошил пальцами волосы.
Нужно срочно придумать способ разыскать ее, и чтобы это прошло мимо глаз местной семьи оборотней.
Шорох со стороны контейнерных баков привлек внимание. Сильный удар о бортик изнутри. Железная заржавевшая крышка плотно закрыта.
Подошел ближе. Вонь стояла адская. Делая редкие вдохи, открыл крышку — испачканная Умка лежала на горе пищевых отбросов и с удовольствием грызла кости. Увидев меня, зло зарычала, не желая делиться добычей.
— Да ты еще и гурманка. Любишь китайскую кухню?.. — В ответ снова рычание и довольное причмокивание. — А с виду была приличная, и на тебе — лазит по помойкам.
Снял ремень и проделал в нем дырку. Накинул на Умку и потянул к машине. Она вырывалась и не хотела идти — легла на землю и сделала вид, что умерла. Я проволок ее с метр и сдался, взял на руки и понес. А она словно этого и ждала.
