Грег пытался поговорить со мной несколько раз с тех пор, как узнал, что мы начали встречаться, и всегда это были какие-то слабые попытки вернуть меня. Но дело в том, что я знаю, что ему просто не нравится, что я с Джаксом. На самом деле он не хочет меня, потому что, если бы хотел, то, во-первых, не изменил бы мне, и я вероятно, все еще была бы с ним, принимая десятую часть того счастья, которое получаю сейчас.
Мне неприятно это говорить, но быть обманутой, наверное, было лучшим, что когда-либо случалось со мной. Это привело меня сюда, к стремительным шагам в моей жизни, к тому, чтобы просить о том, чего я хочу, и на самом деле, черт возьми, получать это.
Я подъезжаю к салону, меня охватывает беспокойство, я пытаюсь понять, что, черт возьми, Джакс запланировал для меня, особенно когда я точно знаю, что салон только что закрылся. Весь свет выключен, за исключением нескольких аварийных огней, оставляющих ровно столько света, чтобы я убедила себя выйти из машины.
Мгновенно Джакс выходит через парадную дверь, глядя на меня с лукавой улыбкой, и это не должно меня успокаивать. Это должно было бы заставить меня чувствовать себя еще более неловко, но этого не происходит. Я доверяю ему, и я знаю, что он не сделал бы ничего, что могло бы причинить мне боль. Возможно, он доводит меня до сердечного приступа своими сюрпризами, но я знаю, что все будет хорошо.
Поэтому, когда он снимает повязку с глаз, я принимаю это, надеваю ее на глаза, полностью доверяя своему парню, потому что, наверное, я сошла с ума.
Я чувствую, как мое сердце бешено колотится в груди, но я отталкиваю его, отчаянно желая знать, что мой парень запланировал для меня, надеясь и, черт возьми, молясь, чтобы это было что-то сексуальное. Он ведет меня в салон, мягко разговаривая со мной и направляя в нужном направлении, положив руку мне на спину. Я притворяюсь, что его мягкие слова, его указания относительно того, куда я должна идти, не заводят меня, и просто продолжаю двигаться вперед, прислушиваясь к каждому его слову.
Мы идем через салон, пока я пытаюсь понять, куда черт возьми, мы направляемся. Я знаю, что мы направляемся не к его креслу. Я знаю, что мы направляемся не в заднюю часть. Мне почти кажется, что мы идем вперед, к передним окнам, но я начинаю оборачиваться, не зная, в какую сторону идти.
— Ты готова? — спрашивает Джакс хриплым голосом, который бывает только тогда, когда он планирует выебать из меня все дерьмо. Я чувствую, как мое тело реагирует мгновенно, отчаянно желая, чтобы он наконец рассказал мне, что происходит, и, надеюсь, получить награду за то, что так хорошо слушала.
— Да, — говорю я, слегка прочищая горло, мой голос звучит хрипло, уже более требовательно, чем я хотела. Он слегка смеется позади меня, точно зная, что означает мой голос, точно зная, о чем я думаю, точно зная, чего я уже хочу, и мне не нужно ничего говорить.
Он снимает с моих глаз повязку, и моим глазам требуется секунда, чтобы привыкнуть к свету, но мы находимся именно там, где я и ожидала, прямо перед магазином, лицом к окнам во всю стену, смотрящим на тату-салон Грега через дорогу. Грег сейчас там единственный, кто занимается глупыми делами менеджера, что, я знаю, всего лишь его предлог, чтобы пошалить в салоне, тратить время впустую, чтобы потом рассказать людям, что накануне он задержался очень допоздна.
— Я в замешательстве, — я оглядываюсь на Джакса, не понимая, к чему он клонит. Вместо ответа он подталкивает меня на несколько футов вперед, ведя за собой, пока я не оказываюсь всего в двух футах от окон, что только еще больше сбивает меня с толку.
Я снова смотрю на него с неуверенной улыбкой, ожидая, что он объяснит, ожидая каких-то разъяснений по поводу того, что черт возьми происходит, предвкушение переполняет меня с небывалой силой.
— Знаешь, меня начинает чертовски тошнить от того, что Грег подходит к тебе, пытаясь убедить тебя вернуться к нему—, - бормочет он, его глаза оглядывают мое тело с голодом, с собственничеством, которого я никогда раньше не видела. Я слегка сглатываю, мое тело уже готовится к тому, что он запланировал для меня, уже отчаянно хочу почувствовать его член внутри себя, его язык на моем клиторе, его член, упирающийся в заднюю стенку моего горла.
— Я тоже, — отвечаю я, все еще глядя на него в ожидании.
— Я знаю, что это так, но для меня все по-другому, — отвечает он, и его глаза становятся ледяными. — Он подходит к чему-то, что принадлежит мне, пытается это украсть, и мне это просто не нравится, — отвечает он, подходя ближе, разворачивая меня за плечи, так что я снова оказываюсь лицом к окнам, наблюдая, как Грег возится с телефоном в своем магазине.
— Что ты делаешь? — спрашиваю я тихим голосом, но меня охватывает волнение. Мне нравится, когда Джекс становится таким, собственническим, отчаянным, жадным. Вместо того чтобы говорить, он толкает меня в спину, так что я сгибаюсь в талии, и я просто следую его примеру, отчаянно пытаясь понять, к чему это ведет, отчаянно желая слушать, потому что знаю, что когда я слушаю, как правило, получаю вознаграждение. Он толкает меня, пока мои руки не упираются в стекло, моя щека прижимается к холодной поверхности, заставляя дрожь пробежать по моему телу, ощущение полностью контрастирует с жаром его тела, прижатого к моей заднице.
— Преподаю ему урок, — говорит он низким голосом, практически рыча мне на ухо, его тело прижато к моему, его член упирается в мою задницу, уже твердый, как камень. Я чувствую, что начинаю промокать, отчаянные мысли обо всем, что мы могли бы сделать в пустом магазине, проносятся в моей голове, поглощая меня.
Я так поглощена размышлениями «что, если», что не чувствую, как его рука ныряет мне под рубашку, расстегивая лифчик. Я не чувствую этого, пока мои сиськи не вываливаются наружу, когда он снимает с меня лифчик, вытаскивая его из рукавов моей рубашки. На мне маленький укороченный топ, свободный, который почти не скрывает мою большую грудь, и я оглядываюсь на него, совершенно сбитая с толку, мой разум не в состоянии связать все воедино, и я чувствую себя глупо из-за этого.
— Джекс, что ты делаешь? — я фыркаю, мои руки все еще прижаты к стеклу, мое дыхание затуманивает его передо мной. — Грег, блядь, увидит нас, — выдыхаю я, и тут что-то щелкает, и в ту же секунду, как это щелкает, я чувствую, как мои брови приподнимаются, а по спине пробегает волна удовольствия.
Я никогда не была сторонником публичного секса. Я ни в коем случае не против этого, но это никогда не было чем-то, что меня заводило, но это, идея трахаться перед Грегом прямо через дорогу, идея о том, что Джекс предъявляет права на меня перед ним, показывая ему, кому я принадлежу, вызывает во мне желание, отчаянное желание, чтобы Грег поднял глаза и посмотрел, как другой мужчина трахает меня, как его конкурент по бизнесу трахает меня.
— В этом весь смысл, — бормочет Джакс мне на ухо, подтверждая именно то, о чем я подумала. Его дыхание теплое, и от него мою кожу покалывает, все мое тело кажется слишком чувствительным, слишком нуждающимся. Я выгибаю свою задницу навстречу ему, отчаянно нуждаясь в любом трении, отчаянно желая, чтобы он покончил с поддразниваниями и наконец трахнул меня так, как намеревался, когда завязывал мне глаза сегодня вечером.
— Ты этого хочешь, жадная девчонка? Ты хочешь, чтобы он наблюдал, как я трахаю тебя до смерти, заявляя права на тебя прямо здесь, у него на глазах? — говорит он легким, почти насмешливым голосом, и я облизываю губы, в моем горле внезапно пересыхает, желание полностью поглощает каждое мое нервное окончание. — Тебя заводит сама мысль об этом? Так же, как и меня? — спрашивает он, затем прижимается своим членом к моей заднице, твердость очевидна. Я закрываю глаза, удовольствие уже пронизывает меня. Это простое прикосновение, но все, чего я хочу, это большего. Я чертовски отчаянно нуждаюсь в этом на данный момент. — Отвечай мне, когда я говорю с тобой, — говорит он, его голос становится ледяным, требовательным, и я клянусь гребаным богом, что могла бы кончить от одних его слов, потирая свой клитор, пока он говорит непристойности мне на ухо, добиваясь от меня оргазма за оргазмом.
