— Что, ты? Что, ты, милая. Не уходи, прошу тебя. — Шепчет она мне в самое ухо.
Ее дыхание и горячее обнаженное тело, руки на моей груди все сбивает меня с толку и опьянение гасит во мне решимость. На секунду, две я забываюсь. А может это от вина так. А может от того, что я так устала, что мне хочется, что бы меня пожалели, приласкали. Я и не поняла, как, но уже почувствовала, что Нинка целует меня в запрещенном месте. Она знает о нем, этом местечке и это она открыла его во мне. За ушком, на перегибе шеи. Я от этого прикосновения ее губами туда просто обмираю, захожусь. А ее следующий поцелуй обжигает и оглушает. Сначала утонула в ее губах, мочка моего уха, а затем ее язык прикоснулся к самому уху. Это так меня оглушило и сразу же напрягло, что я забываюсь. Где я, что происходит. А она, она ведет самым кончиком в ушной раковине, ее язык оглушает меня окончательно.
Вместе с этим вторжением ее языка во мне вспыхивает неудержимая волна желания. Я оборачиваюсь и уже сама тянусь к ней губами, которыми погружаюсь в сладкую глубину ее поцелуя. Пока я целую, то руки мои скользят по ее голому телу, еще сильнее возбуждая и напрягая во мне каждую частичку тела. Я забываю о том, что он с нами рядом. Но вот и его тело я ощутила, все еще находясь в ее объятьях и в ее поцелуе. Пугаюсь так, что невольно кусаю ее губы. А она терпеливо все сносит и как бы ни замечает моего волнения и беспокойства. Это у меня реакция такая на мужское вторжение к моей ауре. Видно, помимо моего желания. Это у меня от того, далекого насилия. Я это понимаю и с трудом сдерживаю в себе панику и переживания. Но все равно вся напрягаюсь и жду. Жду нестерпимой боли, как в детстве. Но вместо этого что-то происходит не так. И совсем не больно, а наоборот. А оно, его тело, прижалось ко мне сзади, и я вдруг почувствовала, не только его сильное тело и мышцы, сильные руки, а то, о чем я все время подспудно догадывалась. Я ощутила ягодицами, что меня обнимает страстный мужчина. Я почувствовала, что я, несмотря на мягкое соприкосновение, как бы раздавлена, сжата с обеих сторон их обнаженными и горячими телами. Две пары рук заскользили по моему телу. Его руки я сразу же отличила, они сильные и настойчивые, они тяжело легли на бедра и прижали меня к тому, его месту. Секунду я жду боли, но ее нет, и тогда я отдаюсь своим чувствам вволю. От этого ощущения во мне проснулся звериный инстинкт. Я, девочка и в то же время, я уже женщина. Я не чувствую ничего, а только его. Его желание. Оно ощущается всем моим телом. Я никогда не думала, что вот так, через ткани одежды и мягкие ткани тела я его буду так хорошо ощущать. Меня захватывают эти ощущения. Я хорошо чувствую его напряженную плоть, которая притиснулась между булочек попки. Его небольшое движение вверх и низ, в ложбинке попки так настораживают меня, что мне опять хочется вырваться и бежать. Но я уже поняла, что с ним мне не будет так больно. Я вся напрягаюсь, и некоторое время напряженно сжимаю свою попку, а потом расслабляюсь. И уже сама начинаю искать его, повиливая попкой. Меня захватывают эти поиски и ощущения, и я забываюсь. Забываю о том, что было там в моем далеком детстве. Удивительно, но я впервые не паникую, а расслабляюсь, вместе с его нежным шепотом и поцелуями, не навязчивыми ласками рук. А потом чувствую, как у меня начинают предательски дрожать ноги. И Нинка почувствовала это во мне и еще крепче прижалась, придавила своим разгоряченным тело. Его следующие движения, вверх и вниз, вслед за его приседаниями всю меня завораживают. Я страстно ловлю их, вслушиваюсь в ощущения своего тела. Эти движения будоражат, напрягают так, что я невольно начинаю постанывать в ритме его движений. Мне не хочется все эти ощущения отменять, наоборот мне еще их хочется, до бесконечности хочется, что бы я все так же их ощущала. Но его нежное и настойчивое приглашение, которое он шепчет сзади и которое слышно не только мне, но и ей, меня переводят в какое-то новое, неизведанное до сих пор состояние. Я его хочу! Хочу его, как женщина. Мне ему надо отдать, годами накопленную в себе энергию ожидания, невостребованную до сих пор и скрытую, ждущую, заложенную в меня от рождения. Все! Я уже не могу! Не могу больше вот так, как только, что так хотела, что готова была век стоять и чувствовать на себе его желание. Теперь нет! Теперь мне его надо физически! Я ждала, я хочу его принять! Во мне есть все для этого, для его проникновения в мое тело! Иди! Я принимаю тебя! О господи! Что же я делаю?
Я не помню, как раздевалась и куда летели мои одежды. А она лихорадочно помогала мне. Я не помню, как она укладывала меня, как что-то тихо шептала, целовала, обжигая лицо своим горячим дыханием. Я не помню, что и как я делала, но я задохнулась сразу, же под ним, его телом. Он еще не вошел, а я уже знала, чувствовала, что природа наградит меня за этот смелый поступок. В какое-то мгновение я поняла, что мне не надо бояться его, и я с наслаждением расслабляюсь. И когда он, белее опытный и менее распаленный приложился ко мне, а потом с силой вошел, я зашлась. Я вся превратилась только в это ощущение. Это во мне! Время остановилось. Все я внимаю только его, только его. Моего! Моего, по настоящему первого в жизни мужчину. Я ему открыла все, что имела, что есть во мне, для чего я родилась. И только для него я жила, только для этого я ждала и вот оно, то волшебное, звериное мгновение. Меня поразило ощущение, меня сломила простота и легкость, природная ясность, пригодность моего тела для этого. Оно, мое тело, приняло в себя его естество и это меня поразило. Поразило, что моя подружка справилась с этим. Что она не колеблясь, после нескольких мгновений и секунд стеснения, но вся тут, же перестроилась к этому вошедшему в меня мужскому органу. Именно это и взорвало меня. Это потом, секунды спустя я стала ощущать послесловие. А в тот миг я чувствовала только его и все. Больше ничего. Его и его! А оно все во мне и оно движется. Мне так ему захотелось помочь, что я невольно стала приподнимать и сжимать свои бедра навстречу ему.
Вот! Вот и опять вот. О, господи! Это не хорошо, это безумно. Это безумство! Я сумасшедшая. Я зверь, я кошка, тигрица, я обезумела! — Мне надо его и еще, и еще!
— Вот так, именно так! О, господи! Как же мне хорошо!
Во мне, по телу, неясно и с диким валом страстей дыбится что-то, оно меня выворачивает навстречу к его естеству, которое вдруг уже беспощадно бьется внутрь тела, и больно и безумно хорошо.
— Ну! Еще! Еще! Еще мгновение! Что, это!!!…. А…а…а!!! Мама!!! Мамочка!!!
Проснулась. Мы вдвоем с ним, в моей комнатке, рядом посапывает Левка. Чудо мое. Так про себя я стала его называть. Утрудился, бедненький. От осознания того, что я причиной его трудов и усталости, я вся просто захожусь от неописуемой радости. Радости секса, близости с таким прекрасным любовником и мужчиной. А ведь он действительно мужчина. Взять хотя бы вечер и ночь. Интересно, это сколько же раз он смог. Так. Первый раз, это когда он зашел и сразу же накинулся на меня. Это раз. Но это самый хороший и самый быстрый разок. Второй? Второй, это после того, как ушла Нинка от нас. Она приходила каждый день, после того, самого первого раза. Приходила, смотрела на меня и Левку. Сидела, сидела, вздыхала, все что-то хотела мне сказать, но так и не решилась. Ревновала? Как я поняла. Видно завидно ей стало. А то почему бы она так вздыхала? Второй раз был в его классическом исполнении. Это когда он меня просил, что бы я стала, как собачка. Ну, на четвереньки и он тогда сзади. Ох, и здорово же получалось! Я и представить себе не могла, как это может быть здорово. Особенно, это когда он действовал, действовал энергично, а потом стал только самой головкой и так нежно. Ой, и здорово же! Недаром, вспомнила, как тетка все время просила об этом своего мужичка! Так это второй. А третий? Третий, какой он был? Ага, вспомнила.
