ни классовых различий дети -- белые вместе с темнокожими. По мере того, как
дети растут, их совместные игры становятся все более и более редкими.
Наступает, наконец, день, когда повинуясь повелительному зову из роскошного
дома, маленький человек с белой кожей навсегда покидает своих друзей. С этого
момента многие белые уже не знают дороги туда, где живут их слуги.
Эвелин подошла к живой изгороди, служившей границей парка, но тут ее
остановил плеск воды, выливавшейся из ведра. В этом месте за изгородью
находился колодец. Девушка пригнулась и заглянула сквозь листву. Над колодцем
склонился мужчина, до пояса обнаженный. Лицо ено было скрыто от Эвелин, но ей
бросились в глаза свежие рубцы на спине. В волнении она затаила дыхание...
Мужчина медленно вытягивал ведро из колодца. Эвелин встала на колени и
развела сцепившиеся ветки. Она совсем забыла об осторожности, ей и в голову
не пришло, что мог бы подумать при виде подглядывающей через дырку в изгороди
белой леди любой туземец, случись ему здесь проходить.
Тем временем мужчина снял с головы чалму и развязал пояс на штанах.
Мешковатые брюки упали, он переступил через них, поднял и бросил на камень у
колодца. Эвелин зажала рот рукой, ее сердце застучало с неимоверной
быстротой... Первый раз в жизни она смотрела на обнаженного мужчину.
Перед ней стоял тхалец -- высокий, стройный, мускулистый. Его кожа напоминала
цвет молочного шоколада. Он повернулся к ней лицом и Эвелин с изумлением
увидела, что от низа его живота параллельно крепким бедрам тянется нечто
впроде трубки. "Это его половой член," -- пронеслось в голове Эвелин.
Конечно, ей приходилось видеить ЭТО у коней. Она даже знала, что у коней этот
орган обладает удивительным свойством менять свои размеры и формы. Она знала,
что за несколько секунд он может увеличиться в несколько раз, пробыть в таком
состоянии довольно долго, а потом вдруг съежиться и спрятаться. Еще она
вспомнила, как одна девочка говорила ей, что если мужской член в поднятом
виде дотронется до женщины, у той появится ребенок. "А вдруг он сейчас
дотронется до меня?" -- от страха у Эвелин заныло в животе. Инстинктивно она
еще больше пригнулась к земле, чтобы хоть как-то защитить себя от обладающего
столь мистической силой органа...
Тхалец неторопливо зачерпнул из ведра кружку воды и вылил себе на грудь. Вода
не была прохладной, колодец прогревался солнцем, но даже на расстоянии Эвелин
ощущала, как чистые струи освежают и приятно щекочут тело. Одна кружка
следовала за другой, и вдруг Эвелин заметила, что половой орган тхальца начал
вытягиваться и подниматься. Через несколько мгновений он уже выдавался далеко
вперед и чуть-чуть вверх. Подрагивая, он, казалось, стремился напрячься еще
сильнее... Теперь он стал похож на толстую полированную трость, сделанную из
прочного дерева. Сходство с палкой усиливалось тем, что разбухший член
заканчивался головкой, похожей на округлый набалдашник трости. Эвелин поразил
цветовой котраст: кожа на самом члене была коричневой, а на
набалдашнике-головке -- розово-красной. Каждая порция воды, попадая на
ожившую трость, заставляла мужскую доблесть нервно вздрагивать. Эвелин
показалось, что могучий орган хочет отделиться от тела, порвать с ним
связь...
Мужчина взял член в руку и осторожно натянул кожицу к основанию. Эвелин
увидела, что напряженную до предела головку разделяет нечто вроде уздечки.
Растирая член, тхалец вылил на него полную кружку воды. И снова восставшая
плоть задергалась, стали видны вздувшиеся синеватые вены... Эвелин с трудом
сдерживала себя. Ей хотелось пробраться через изгородь и прикоснуться к
странному коричневатому органу. Но, как и прежде, страх перед мощью и
таинственной силой мужского члена удержал ее на месте. "Может быть,
колдовская сила этого органа так велика, что даже если просто глядеть на
него, то и тогда что-то должно произойти?" -- подумала Эвелин. При этой мысли
испуг ее перешел в настоящий ужас, она выпрямилась и без оглядки побежала к
дому.
Очутившись у себя в комнате, Эвелин плотно затворила дверь и легла на
кровать. Ее тело пылало. Она никак не могла сообразить, что с ней происходит.
То ей хотелось царапать свою кожу, то надавать себе пощечин, то броситься на
пол и кататься по ковру. Особенно острым было ощущение в груди: обе груди
набухли, как созревшие и готовые упасть с дерева плоды. Вскочив с постели,
Эвелин направилась в комнату матери.
-- Господи, девочка моя, что с тобой? Не заболела ли ты?
-- Нет, мама, со мной все в порядке. Просто я задремала и видела дурной сон.
Миссис Беллингэм с облегчением вздохнула.
-- Эвелин, послушай, мы с миссис Кроу договорились поехать в город. Если тебе
нечено делать, может быть, ты побудешь с маленьким Джонни?
Эвелин и не заметила, что в углу на кресле сидел ее племянник, которому
только что исполнилось шесть лет.
-- Ну конечно, мама. Когда вы вернетесь?
-- К ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Легенда утверждает, что когда Улисс после долгих странствий возвратился в
родную Итаку, то первыми, кто приветствовали его там, были собаки. Сходными
обстоятельствами было ознаменовано возвращение полковника Беллингэма. Еще до
того как часовые на посту у главных гарнизонных ворот встали по стойке
"смирно", дюжина тощих беспородных псов заливистым лаем известила округу о
возвращении миссии из Сахраджа.
Перед прибывшими распахнулись ворота. Первым через них проследовал на мерине
каурой масти сам полковник, за ним, также верхом, -- группа младших
офицеров-англичан, а далее прошагали шеренги пеших солдат-туземцев. Все
выглядели усталыми. На парадном плацу процессия остановилась, к полковнику
подошел майор-шотландец:
-- Добро пожаловать, сэр. Все прошло успешно?
-- Да, спасибо. Есть, правда, одна деталь, но малосущественная. Я потом
расскажу подробно.
Бородатый солдат-сикх схватил лошадь за узду и придержал стремя, чтобы
полковнику было удобней спуститься на землю. Беллингэм кивнул молодым
офицерам, дав понять, что поручает им распустить по казармам солдат. Ему
предстоял доклад генералу, но он решил, что успеет по пути зайти в клуб
офицерского собрания и там выпить чего-нибудь прохладительного.
Солдаты терпеливо ожидали. Наконец, послышалась команда:
-- Вольно! Разойтись!
