— И что в этом плохого?
— А то, что усидеть сразу на двух стульях не получается. Надо признавать реалии современной жизни, капиталистического, или какого-то там уклада и оформлять их законами. И начинать надо с отношения человека не к собственности, а человека к человеку! Отсюда начать и далее, отношения между обществом и человеком, между самими сообществами. При этом нельзя забывать, что права человека они должны быть превыше всякого общества и его интересов!
— Стоп, стоп! Девочки, мои дорогие! Куда вы полезли? Нам ли таким тепленьким и красивеньким надо об этом? Ну и шут с ними, этими законами, давайте лучше ближе к телу, так, по-моему, один из героев говорил?
Они еще в том же духе, а я уже не хочу спорить. Вот и легла, а Антонина ко мне с веничком и колдует надо мной. И мне приятно осознавать, что я получила и на этот раз положительную оценку своим рассуждениям и об этом могу судить даже спиной, потому как Антонина меня не просто веником обхаживает, а очень все ласково и с душой! Ну и хорошо! Вот лежу и думаю блаженно, что у меня все будет получаться и дальше, что скоро вернется ее сыночек из командировки, и все у меня с ним завертится, а завершиться должно так, как я рассчитываю. И вдруг в голову, словно вскриком совести: ну, а насчет любви как? Да! А как же насчет чувств, как же с этим быть? Вот что надо обсуждать, а не всяких там красавиц с ногами разведенными!
Когда мы распаренные легли на специально подготовленные для этого деревянные и широкие лавки в предбаннике, то я первая заговорила об этом.
— Вы простите меня, что вас отвлекаю. Но как быть, к примеру с таким понятием, как любовь и семья, любовь и замужество?
— Ого, куда девочка забирает! Ничего себе тему подбросила?
— А что? Очень даже неплохая тема и как мне кажется — актуальная для некоторых.
— Это вы меня имеете в виду? — Спрашиваю с замиранием сердца.
— Да милочка моя, тебя! — Слышу из-под махровой простыни голос Антонины.
— А что я?
— Да, что? Ну и сама представь нам свои воззрения. Я, например, думаю, что…
— Так профессорша, помолчи пожалуйста! Дай мне мою красавицу послушать. С тобой и так все ясно!
— А что значит ясно? Что я не замужем и у меня любовники молодые?
— Ну, что я говорила? — Замечает Людмила. — Она опять на своего конька села и сейчас о своих возможностях в университете…
— Да не на конька она села, а на…
— Девки, девки… Ну и несерьезные вы какие-то. Что у вас на уме? Ну, дайте же вы нашей красавице высказаться!
— А что я должна говорить?
— Знаешь, неправду лучше не надо, только о себе все представление испортишь, ты лучше наберись мужества и скажи все, что думаешь.
— Хорошо. Спасибо за поддержку профессор. Или правильно надо говорить, что вы про…
— Да она джигит! Самая настоящая наездница на их…
— Ну, хватит, хватит, дай те же ей высказаться. Говори милая, мы тебя слушаем. Так, что там ты насчет любви?
— Нет! Это похоже на расстрел! Так нельзя! Я например, как профессор, хочу выступить в ее защиту!
— Да никакая ты не профессор!
— Как это? Да я…
— Я не о том, я, что хочу сказать? Что в этих вопросах я самая сведущая среди вас и можно сказать, что в этом я уж точно профессор! И да, как ни печально, но любовь это не то, что мы думаем и о чем мечтаем, а это, простите за прозу, временное эмоциональное состояние индивидуума и связано оно с получением информации и выработкой к определенному моменту своего развития…
— Ну началось! Хватит, даже слушать такое противно! Ты, Людка, в своем институте совсем сбрендила на этих своих гормонах да флюидах! Не знаю, кого вы там исследуете? Но точно не таких молодых и красивеньких, как эта прелестная девочка!
— Спасибо вам! — Негромко ей, профессорше.
— Девочки, ну что вы? Пожалуйста, не надо задираться. Лучше послушаем, как ты там сказала, прелестную девочку?
— А что? Разве не прелестную? И что? В самом деле девочку?
— Ну что вы за народ такой беспардонный? Вот я сейчас возьму и спрошу у тебя, кто это тебе прицепил на сиську побрякушку эту и…
— И что? Я отвечу, запросто! Это я в Испании, после семинара и мы с…
— Так! Опять по коням! Первая конная в наступлении, а впереди на вороном коне профессорша, и она…
— Ну, как тут не поругаться? Скажи ты ей, Антонина, что если ей завидно без… ну, мальчиков, то пусть она бросает свой научный институт и переходит на учебную кафедру в медицинский. Уж там таких коников можно будет оседлать и столько, что мама не горюй!
— Ну, правильно! Тебе своих не хватает и ты готова на медицинские кадры покусится! У тебя что, Нинель, бешенство матки? Я думаю, тебе надо провериться, и ты ко мне…
— С удовольствием, ты знаешь, послужу науке. Ты только скажи, как ты будешь эти опыты со мной проводить? Бешенство, это когда, сколько за день, пять, десять или…
— Так! Тоня, мы имеем дело с типичной маньячкой и психопаткой на почве секса. Я требую ее…
— Ну что вы за народ такой? Как только вместе, так обязательно ругаться? У вас что, неприязнь между собой? Что вы все время делите между собой и все никак не можете успокоиться? Теперь я понимаю, почему в академии наук одних стариков берут.
— Как это? Почему только одних стариков?
— Да очень просто! Потому что в том возрасте они уже не дееспособные и все функции с воспроизводством у них угасли, потому им кроме науки нечем хвастаться, а не то, что вам!
Потом они еще переругиваются какое-то время, но уже не так, а по мирному успокаиваясь. И вот я уже слышу, что в разговоре паузы наступают и все продолжительней и все, потом ничего уже не слышу. И только мысль промелькнула.
А ведь хорошо, что профессорша за меня заступилась и своими разговорами отвлекла их, а то бы мне пришлось отдуваться перед Антониной и признаться вслух, что я и ее сын, мы ведь, по сути, еще друг дружку даже не оценили, не то что у нас любовь с ним. Ну, какая же это любовь? Когда мне от него что-то надо, а ему во мне. Разве же это любовь?
Любовь, это когда каждый только и думает, как бы ему отдать все что имеет и себя самого всего и до самой капельки! И уже засыпая, я поняла, что этими мыслями я сама ответила на свой вопрос.
Дальше началось мое восхождение. Игорь приехал и вопреки всем уверениям сразу же ко мне. Причем с таким букетом!
Ну и закрутилось. Предложение, обязательно с венчанием, так настаивала Антонина. А я и не против! И что примечательно? Меня словно какой-то волной живой окатило, и я забарахталась в приготовлениях и суете.
Профессорша чуть ли не первая меня поздравила. А мне даже неудобно стала, когда она мне.
