– Ты нравишься мне, Хасан, – призналась девушка на одной из долгих прогулок. – Ты силен и смел, ты прекрасен душой… Но почему ты столь робок?
– И ты нравишься мне, прекраснейшая, – со вздохом проговорил Хасан. – Ты даже более чем нравишься мне – ибо тебя вижу я в своих снах. Ты приходишь ко мне чуть ли не каждую ночь, ты ласкаешь меня и отдаешься моим ласкам…
Наринэ с удивлением посмотрела на Хасана.
– Я видел тебя в своих снах задолго до того, как увидел пляшущей у очага в трактире весельчака Арутюна. И я не робок, о нет. Скорее, я боюсь оскорбить тебя, пожелав твоего тела более, чем твоей души…
– Глупенький, но разве этим можно оскорбить?
– Я опасался, что можно…
– О нет, Хасан, вожделение не оскорбляет, оскорбляет невнимание…
Эти слова, словно ключик, отперли тайные замки души Хасана, и наконец он осмелился обнять прекрасную девушку.
Сладость этих первых объятий была столь велика, что мгновенно забылись невесомые объятия колдуньи из сна. Нежность губ была столь изумительна, что поцелуи, которые дарила очаровательница в сновидениях, казались просто пресными, словно бумажными.
– О прекраснейшая! Воистину никакая статуя, никакая картина не может затмить красоты живой, красоты жаждущей, красоты созидающей!
– Поцелуй меня еще раз, Хасан! И, пусть хоть на время, забудь свои мудреные мудрости ради простой радости любви!
Хасан с наслаждением прислушался к словам прекрасной подруги.
О, то был поцелуй куда более страстный, куда более зовущий, куда более жаркий. Быть может, Хасан и не знал еще женской любви, но кипы прочитанных книг и, о да, тот самый, удивительный, колдовской сон подсказали ему, как из мальчишки превратиться в опытного любовника. Наринэ почувствовала это и слегка испугалась. Ей на миг показалось, что умница Хасан исчез, а вместо него к ее устам жаждущим лобзанием прижался куда более взрослый мужчина.
– Наринэ, красавица… – едва слышно проговорил Хасан, когда девушка сделала попытку вырваться.
Наринэ сглотнула; ей показалось почти невозможным спокойно стоять, когда этот смуглый, стройный юноша продолжил столь пылко целовать ее. О, если бы одни лишь поцелуи! Но сквозь тонкую ткань платья она почувствовала его горящие, жаждущие руки. Он прикасался к ней сначала робко, а потом все более пылко и смело. О, Хасан желал куда большего, чем одни лишь прикосновения и поцелуи. Он желал насладиться телом девушки так, как наслаждался во сне телом Айны. И потому становился все более смелым. Кожа девушки показалось ему обжигающе горячей, и этот жар воспламенял его все сильнее. Теперь уже ее платье стало мешать ему.
Он вновь прикоснулся губами к шее Наринэ. Девушка вздрогнула от вожделения. Потом она почувствовала, что он бережно совлекает с нее платье. Скольжение ткани по разгоряченному телу словно выпустило наружу все ее желания. О, теперь она уже не считала себя куда опытнее мальчишки Хасана. Теперь она жаждала куда большего. Но Хасан, должно быть, прочитал это в глубине ее глаз. Ибо в его глазах зажглись огоньки и он стал сдерживать свой натиск. Кто знает, для того ли, чтобы успокоить себя, для того ли, чтобы разжечь ее.
Его рука заскользила вверх, лаская нежную шею.
– Признайся, ведь тебе это очень нравится.
Его голос бархатом услаждал слух, а пальцы наслаждением воспламеняли кожу.
Да, Наринэ было хорошо, она не могла этого отрицать. Возбуждающие ласки Хасана заставляли ее трепетать от удовольствия, обжигая страстью все тело, от кончиков волос до пальцев ног.
Когда ответа не последовало, Хасан ласково провел пальцем от шеи к подбородку и заставил Наринэ посмотреть ему прямо в глаза. Когда она встретила взгляд юноши, ее сердце забилось так, словно хотело выскочить из груди, а кровь с бешеной скоростью понеслась по жилам.
Хасан снова прикоснулся к шее Наринэ, слегка подразнив чувствительную ложбинку в основании. Скользнув выше, он провел большим пальцем по ее скуле. Наринэ вздрогнула от сладостности своих ощущений.
Потом юноша еще дважды неторопливо, вызывающе провел большим пальцем по скуле девушки, а затем с завораживающей медлительностью перешел к ее щеке.
Пристальный взгляд Хасана приковывал к себе Наринэ, а ласковые пальцы дразнили ее горящую кожу. Девушка не в силах была отвернуться. Она зачарованно смотрела на юношу, отдаваясь нежной атаке его пальцев. Наринэ почти перестала дышать, когда Хасан большим пальцем провел по ее влажным, полуоткрытым губам, а потом надавил немного, чтобы проникнуть в уголок ее рта.
Сердце до боли отчаянно забилось в груди, и Наринэ на мгновение показалось, что Хасан собирается поцеловать ее. Но его рука оставила ее щеку и снова опустилась к шее. Его ладонь легко заскользила по обнаженной коже, даря восхитительные ощущения, оставляя за собой огненный шлейф.
Когда Хасан обольстительно повторил пальцем очертания ключицы, кожа Наринэ воспламенилась. Однако он остановился, как только достиг возбужденно набухшей груди. Вместо того чтобы продолжить движение вниз, его теплые руки властно легли на плечи притихшей девушки. Хасан приблизился еще на шаг.
Наринэ резко вдохнула, когда юноша притянул ее к себе вплотную. Его тело было теплым, мускулистым, сильным. О, каким прекрасным! Но чем более дерзким делался Хасан, тем более несмелой становилась Наринэ. Хотя, быть может, она и была робка, словно серна, а ее опыт был лишь показным. Наконец она заговорила.
– Ты говорил, что хочешь лишь прикоснуться ко мне, – едва дыша, вымолвила девушка.
Хасан удивился. О, он не помнил, чтобы говорил такое. Но сейчас не время выяснять, кто что сказал или кто о чем промолчал. И юноша принял правила игры.
– Объятия – это тоже прикосновение. Разве тебе не нравится, когда наши тела вот так прижаты друг к другу?
Было какое-то коварное наслаждение в том, чтобы прижиматься к нему – крепкому, надежному. Наринэ чувствовала, как стучит ее кровь, как дрожь пробегает по телу. Но она попыталась поиграть в эту игру чуть дольше, чем готова была выдержать.
– Нет, Хасан. Не нравится.
– Коварная лгунья, – тихо пробормотал он.
К удивлению и разочарованию девушки, юноша отпустил ее. Но не отступил. Он просто легко провел внешней стороной пальцев по соскам, заставив девушку затаить дыхание от сладостного ощущения, искрами рассыпавшегося по телу.
О, Хасану приходилось куда труднее. Ведь сейчас он, сам того не желая, принял на себя роль опытного и смелого любовника, ведущего к вершинам страсти свою более робкую подругу. Он делал шаг вперед и тут же мысленно сжимался в предчувствии, что сделал этот шаг неправильно. Что прекрасная подруга, отдающаяся на волю его рук, исчезнет, а вместо нее появится горящая разочарованием несчастная.
