— Кэрроу, грёбаные извращенцы! — рявкнул он. — Вы что, не видите, что я проигрываю? Помогите мне!
Даже на расстоянии я увидел, как закаменели лица брата и сестры.
— Помочь? Вам? — удивился Амикус. — Мой Лорд, вы сами сказали, что мы всего лишь грёбаные извращенцы. Как мы можем вам помочь?
— Предатели! — пискнул Хвост, но не рискнул оставить драгоценную книгу.
Лорд отступил ещё на несколько шагов.
— Я предам вас страшной смерти, если вы мне не поможете! — прохрипел он. — Кто-нибудь! Лестрейнджи! Неужели вы не хотите отомстить?!
— Мстить за это?! — ужаснулся Рабастан. — Этому существу и названия не было!
— Долохов! — воскликнул Волдеморт, и в его голосе я услышал отчаяние. — Убей мальчишку!
Значит, разорвать связь было смерти подобно, догадался я.
— А знаете что, мой Лорд?! — вдруг взъярился Антонин. — An`eposhlibyvynaher?!
Он схватил за руку Ивэна Розье и потянул его в обход застывших противников, пользуясь тем, что Волдеморт не может его проклясть. Я услышал собственный истерический смех. Через минуту на стороне тёмных никого не останется, потому, что, судя по всему, Кэрроу и Лестрейнджи тоже собрались по проторенному Эйвери пути.
— Мистер Долохов, а что такое naher? — деловито спросила сумасшедшая Лавгуд, когда оба перебежчика достигли светлых. — Это, наверное, какой-то диковинный русский зверь?
— Да! Очень диковинный! Вырастешь — узнаешь! — ответил тот, явно пребывая в шоке от постановки вопроса.
Волдеморту тем временем пришлось отступить ещё на шаг.
— Бартемиус... — ласково произнёс он. — Не я ли был тебе как отец? Помоги мне — и получишь всё, о чём мечтал...
Я похолодел: Барти было слишком легко манипулировать.
— А... — заикнулся тот, не двигаясь с места. — А почему я этого раньше не получил?! Врёте вы всё, я вам не верю! Вы не можете... не можете так, чтобы нормально... чтобы по правде! А я не знаю, как это, и подсказать не могу!
Егерь обнял его за плечи, когда он дёрнулся было к Волдеморту, явно намереваясь хотя бы врезать ему по тощим ногам, которые и без того уже подкашивались, и поскорее увёл в дальний угол.
И в этот момент вперёд из поредевшего строя выступил Яксли.
— Я это сделаю, мой Лорд! — объявил он.
— Никто не смеет вмешиваться в ход поединка! — закричала Грейнджер и бросилась было ему наперерез. Яксли взмахнул палочкой, целясь в Гарри, я вырвался у отца...
Но Пожиратель не успел произнести заклятия. Лицо его исказилось, он захрипел и вдруг повалился на пол. У него из спины торчал короткий метательный нож.
— На этот раз я ничего не перепутал? — осведомился Макнейр.
— Ничего, Уолден, — с непередаваемой нежностью произнесла МакГонагалл. — Просто превосходно.
— Сдавайся, Том! — воскликнул Гарри. — Видишь же, что все тебя покинули!
— Никогда! — просипел Тёмный Лорд. Золотистая нить между ними звенела, натягивалась, утолщалась, и наконец настал момент, когда Волдеморт упёрся спиной в стену.
— Сдавайся, — повторил Гарри, который, казалось, теперь не испытывал никакого неудобства или слабости.
— Нет!
Поттер первым разорвал нить. Волдеморт не удержал равновесия и неуклюже упал. Каким, оказывается, нелепым был конец того, кого мы все боялись...
— Экспеллиармус!
Палочка Тёмного Лорда влетела в руку Гарри, и на нечеловеческом лице Волдеморта отразился ужас.
— Хвост! — воскликнул он. Но предатель дрожал возле опустевшего трона, вцепившись в толстенный фолиант.
Гарри медленно подошёл к Волдеморту.
— Ты просчитался, Том. Ты презирал любовь, а именно она оказалась сильнее тебя. Мы все — и тёмные, и светлые — мы люди, которые об этом знают. А ты отверг в себе всё человеческое. Ты хотел обрести бессмертие таким способом. Но чтобы стать бессмертным, нужно умереть. Сейчас ты это поймёшь. Мне надоело с тобой возиться. Радуйся, ты умрёшь быстро.
— Нет! — вскрикнул Волдеморт. — Ты же светлый, Гарри! Ты светлый и добрый мальчик! Неужели ты не пощадишь врага?! Я... молю тебя о пощаде!
Видимо, Лорд и в самом деле так боялся смерти, что был способен на любое унижение, только бы остаться в живых.
— Ты не понял ещё одной вещи, Том, — сказал Гарри, поднимая палочку. — Я — тёмный маг! А потому — Авада Кедавра!
Волдеморт попытался закрыться тощими руками, но от смертельного проклятия его это не спасло. С глухим стуком тело упало на пол. Вот и всё. Это был конец, но никто не смел в это поверить.
— Гарри, он умер? — тихо спросила Грейнджер.
— Умер, — так же тихо подтвердил тот и обернулся к нам. Чёлка спадала ему на глаза, делая его беззащитнее, чем он был на самом деле, этот юноша, только что убивший самого страшного тёмного мага столетия.
Крэбб, который до этого спокойно держался в стороне, шагнул к распростёртому на полу телу, воздел над ним руки: в левой был зажат короткий чёрный нож. Раздались слова заклинания, с острия ножа сорвался тонкий луч, кто-то в ужасе отшатнулся, ведь перед нами творился самый настоящий некромагический ритуал.
— Это печать Люцифера, — пояснил Крэбб. — Не думаю, что он вернётся ещё раз, но на всякий случай... — и поклонился Гарри.
Где-то в стороне раздался плач, и я обернулся, не совсем понимая, что делаю и что происходит. Обняв брата за пояс и уткнувшись ему в грудь, плакала Алекто Кэрроу.
Тишина, которая повисала в зале в самые напряжённые моменты поединков, не шла ни в какое сравнение с тем, что было сейчас. Казалось, люди забыли, как дышать.
— Гарри, — прошептал Драко, и этот тихий шёпот услышали все. Но Поттер не шевелился. Я смотрел на него, пытаясь понять, что происходит в его душе, и даже не заметил внезапно вспыхнувшее и тут же угасшее жжение на предплечье. Не заворачивая рукав, я мог сказать, что Метка исчезла навсегда.
Грохот, раздавшийся неподалёку от входа, показался оглушительным. Книга Мерлина валялась на полу, и я почувствовал что-то вроде досады, смешанной со злостью: Петтигрю опять сбежал. Гарри, однако, не обратил на это внимания.
— Всё, — произнёс он, потерянно оглядывая собравшихся. — Всё. Я умер.
— Гарри, ты... — начала Джинни Уизли, делая было попытку броситься к нему, но он остановил её жестом.
— Не надо, — произнёс Поттер. — Не подходи. Я убил. Я умер.
Шатаясь, он побрёл куда-то к дверям, где стоящий рядом со входом трон медленно рассыпался в пыль. В тот же момент вдребезги разлетелось окно, потом другое, и я похолодел: в таком невменяемом состоянии Поттер мог натворить что угодно. Тут же пол Большого зала пошёл трещинами, и люди зашевелились, пытаясь не наступать на них.
— Гарри, прекрати! — воскликнул Драко, но сам, по-видимому, боялся подходить.
— Гарри, — начала МакГонагалл и замолкла. Она тоже не знала, что сказать, да и вряд ли мальчик услышал бы сейчас кого-нибудь.
