Василиса оказывается верна своему слову — через десять минут она действительно одета и готова идти, а я же не решаюсь подняться из-за стола, чтобы не показать, что мои джинсы натянуты до предела.
— Твой свитер и телефон остались в ванной, а я пока подышу свежим воздухом.
И она направляется к окну, которое открывает, впуская холодный воздух в комнату. Я же поднимаюсь и быстро направляюсь в ванную комнату, там натягивая на себя свитер, заметив пошлое сообщение на мобильном от Косаря с пожеланием не стереть свой хер до размеров зубочистки. Фыркаю и не отвечаю. Пусть думает, что хочет. Я действительно заслужил пару-тройку дней выходных.
Из дома мы выходим ближе к обеду и едем в ближайший медпункт. Васю уводят на осмотр, а после привозят уже в коляске.
— Что случилось? — осматриваю девушку, не видя у неё причин передвигаться на каталке.
— Сотрясение мозга какой-то там тяжести, — она отмахивается и встает. — Я не запомнила, но справку для полиции они заполнили.
— Тогда давай отвезем, и я верну тебя домой.
— Да, но перед домом заедем в супермаркет. Хочу мороженого.
— Ты нормальная вообще? — улыбаюсь, не в силах понять, что в голове у этой девчонки.
— Нет, — улыбается девушка и выходит на улицу. — И это прописали мне врачи.
— Ладно, поехали.
Ближе к вечеру, когда уже на улице стемнело, мы опять оказываемся у квартиры Василисы. Она выходит и идет к дверям, я же достаю с заднего сиденья пакеты из магазина и шагаю следом.
— Положи пакеты на стол, — командует рыжая, чем вызывает у меня улыбку.
— Да, дорогая, — уже в открытую смеюсь, заметив, как она смущенно краснеет. — Ты обещала мороженое и кино, иначе бы я не согласился таскать эти неподъемные пакеты по лестнице.
— Да, но для начала надо лишнее убрать, — она моет руки, а после принимается за выгрузку продуктов в холодильник и не только. — Поскольку тебя мне навязали, теперь ещё и кормить тебя нужно. Поэтому делай хотя бы то, что тебе по силам.
— Туше, детка, — смеюсь, поднимая руки.
Через час мы уже сидим на мягком ковре в комнате перед большим телевизором и поедаем каждый своё мороженое: у меня мятное с шоколадом, у Васи — грецкий орех с кленовым сиропом. И, должен признать, её мороженое оказывается вкуснее.
Какое кино идет, я не обращаю внимания, сосредоточившись на том, чтобы не приставать к девушке, которая немного улыбается, но уже клюет носом, стараясь не уснуть. Однако усталость и напряжение последних дней сказывается и на мне, так что, прислонившись спиной к дивану, я прикрываю глаза. И не замечаю, как проваливаюсь в свой регулярный ночной кошмар.
Глава 9
Просыпаюсь резко от толчка в бок. Не понимаю, почему я на полу, и кто меня так толкает, пока не следует ещё один удар, а затем — какое-то невнятное бормотание. В комнате абсолютно темно, телевизор выключился по окончании фильма, а окна, занавешенные шторами, не впускают даже лунный свет.
— Нет! Нет, Кот, нет! — только услышав голос, я понимаю, что это Саша рядом и, судя по словам, ему снится кошмар.
— Саша, проснись! — толкаю его в плечо, но это не помогает. Тянусь к ночнику и, нажав кнопочку, освещаю комнату мягким светом. Поворачиваюсь к мужчине, который свернулся калачиком, и впадаю в ступор, увидев слезы у него на щеках. Что за сон ему снится, раз такие эмоции выходят наружу? — Проснись! — трясу его за плечи.
Мужчина открывает глаза, его лицо искажается, и он, схватив меня за шею, толкает обратно на ковер, навалившись сверху, и начинает душить. — Саша…. - хриплю, цепляясь за его запястья, пока могу дышать. — Что ты делаешь?
Внезапно давление с шеи исчезает, а мужчина всем телом валится на меня, мокрый, словно его облили из брандспойта. Не решаюсь двигаться, несмотря на то, что его тяжесть мешает дышать нормально, но мне страшно даже пальцем ноги шевельнуть, вдруг “Мамба” снова начнет душить и на этот раз завершит начатое. Дыхание мужчины прерывистое, а стук его сердца я чувствую даже через одежду. Не знаю, что мной движет, но поднимаю руки и провожу ими вдоль спины Александра. Он замирает на мгновение, а после скатывается с меня на ковер.
— Извини, — хрипит Саша и трет лицо.
— Знаешь, что я делаю, когда мне снятся кошмары? Умываюсь холодной водой.
— Да неужели? — хмыкает он и поднимается с пола одним гибким движением. — И часто ты страдаешь кошмарами?
— Достаточно, — его сарказм больно бьет по чувствам.
“Неужели этот напыщенный индюк считает, что я не знала горя и боли?”
Отворачиваюсь от него и поднимаюсь тоже на ноги, включая свет в комнате. Вижу, что за маской Александр скрыл свою боль и очень быстро это сделал. Мне одновременно и хочется и не хочется узнавать, что ему снилось.
Мужчина хоть и язвит, но всё же направляется в ванную, а после я слышу шум воды. Чего было огрызаться, если всё равно делаешь, как посоветовали?
Качаю головой и беру с тумбочки телефон, поняв, что уже половина восьмого утра. Мы проспали весь вечер и всю ночь.
Впервые в моей жизни я спала с мужчиной, а не трахалась и уходила к себе. Просто сон, ничем не опошленный. И от этого мне не по себе. Новые чувства и ощущения, всё это в конечном счете приводит к боли, моральной или физической, не суть.
Саша выходит из ванной комнаты, вытирая лицо полотенцем.
— Полегчало? — дожидаюсь, когда моя чашка наполнится кофе, и смотрю на мужчину в одной майке. Кажется, что если он снимет с себя одежду, я не удержусь от желания погладить его литые мускулы. — Кофе будешь?
— Вась, ты прости, если напугал тебя, — он присаживается за стол, не спуская глаз с меня.
— Меня уже мало что может напугать по-настоящему, тем более чьи-то кошмары. Хотя признаюсь, когда ты начал меня душить, я слегка струхнула. Так будешь кофе?
— Душить? — кажется, он не слышит уже второй раз вопрос про кофе, поэтому вместо ответа я киваю и наливаю ему в чашку коричневый напиток, от которого идет пар. — Вот черт! Прости меня, я не думал, что всё будет так.
— И часто ты нападаешь на рядом лежащих?
— Нет.
— Понятно.
— Я ни с кем не сплю уже лет пятнадцать точно.
— О-о, — только и могу выдавить из себя, по непонятной какой-то причине чувствуя удовольствие от этого открытия. — Ладно, пойду я тоже приму душ, сегодня надо ещё столько дел сделать.
— Каких дел, Василиса? Ты остаешься дома.
— Я не пленница, поэтому к восьми вечера уже буду на работе.
— У тебя сотрясение! — он аж поднимается из-за стола, сверкая своими карими глазищами. — Остаешься дома, я сказал.
— А я сказала, что у меня работа, которую никто не отменял! — пока я произношу свою речь, он подходит, останавливаясь со мной в дверном проеме. — И мне абсолютно всё равно, что ты сказал.
— Не терпится лечь под очередного муд*ка с "котлетой"? — он кривит губы, думая, что снова задел меня. Возможно, раньше так бы и случилось, но сейчас, после стольких испытаний, я четко знаю: деньги — главная ценность.
— Да, — растягиваю губы в улыбке, хоть и ощущаю на языке горький привкус. — Всё именно так. Продаю своё тело за деньги и немалые.
— Знаешь, кто ты после этого? — “Мамба” морщится, словно коснулся чего-то неприятного. — Потаскуха.
Не знаю, что меня толкает на этот поступок, но в этот раз я без тени улыбки просто поднимаю руку и влепливаю ему такую звонкую пощечину, что кажется, во всех уголках квартиры слышится эхо удара.
Непонятно, кто из нас больше удивлен этой выходкой, но когда мужчина медленно поворачивает голову, я словно возвращаюсь в прошлое и сжимаюсь в ожидании побоев до потери пульса. Не сразу понимаю, что меня ведут куда-то, продолжая пребывать на границе двух миров. И только когда Саша опускает мои руки под холодную воду, немного прихожу в себя.
— Ты второй раз так себя ведешь, думаешь, я бы ударил тебя в ответ?
— А разве нет?
