— Кира! Ну ты чего тут встала? Теплица там! Потом на своего прынца налюбуешься. — раздалось у меня над головой.
Марина Николаевна выглянула из окна, меня пожурила и для Ромы заодно обнаружила. Он тут же оглянулся, и лицо у него с удивлённого медленно сменилось на довольное.
— Я сейчас Марина Николаевна. — хохотнув под смеющимся взглядом прынца, посеменила по вымощенной речным камнем дорожке.
— Ну надо же, огурцы. — удивленно шептала сама себе под нос, срывая маленькие пузатые огурчики — бочонки, укладывая их в миску, параллельно пытаясь усмирить своё разбушевавшееся либидо.
У меня этот овощ вырастить нормально никак не получалось, в моей теплице они ещё не плодоносили, а после того как я их бросила на произвол судьбы, наверняка совсем загнулись. Ника огородом если и займётся, то это из-под палки мужниной. Но Сергею это тоже явно неинтересно.
Вот эти мысли о брошенной даче и сестре с её мужем, хорошо поспособствовали для устранения не вовремя нахлынувшего сексуального желания. Хорошо, но не надолго. Как только вышла из теплицы с полной миской огурчиков, в поле моего зрения тут же попал Рома. Всё желание вернулось уже с троицей и стало мучительно-болезненным.
Скрылась в доме от этого похотливого безобразия, рождающегося во мне при виде Ромы. Вызвалась помочь Марине Николаевне, и она с радостью согласилась, дабы выведать у меня за готовкой окрошки, подробности нашего с Ромой знакомства и планов насчёт свадьбы. Выложила ей за нарезкой огурцов в большую кастрюлю, Ромину версию, рассказанную Славе с Ритой, и назвала желаемую Ромой дату, умолчала только о том, что знакомы мы с Ромой без году недели даже не будет. Правда, об этом Марина Николаевна и не спрашивала, врать не пришлось, но с Ромой стоит обсудить этот момент.
— Ну и правильно, нечего тянуть. Ты-то ещё молоденькая, а вот Рома уже не мальчик. С детками тоже не затягивайте. Я если, по правде сказать, и на Ксюшу то решилась, потому как поняла, что от Ромки внуков нескоро увижу. Его то я рано родила, в восемнадцать почти, а маленьких понянчить страсть как хотелось. Ну вот, как в воду глядела. Скоро Ксюшу замуж выдавать, а он только сподобился. — возмутилась Марина Николаевна, но вроде ответами моими осталась довольна, да и советы дала вполне ожидаемые и дружелюбные.
— Кира, чаю мне сделай, пожалуйста. — на пороге кухни неожиданно возник Рома, притулился к косяку дверному плечом и без рубашки уже гад, я аж подавилась слюной.
— Чаю? — переспросила откашлявшись.
А то вдруг мне послышалось, я же Кролик-то тупой, а от желания, внезапно добивающего меня, совсем соображать не могу.
Жара же на улице, какой чай? Может, он водички просит налить ему?
— Чай лучший напиток в жару. От жажды хорошо помогает, только без сахара. — уточнил Рома, облизнув при этом губы.
Да что ж такое?! Я ж с ним в машине вот недавно ехала, да я даже спала с ним на одной кровати и такого не было, а сейчас словно бешенство матки со мной случилось.
— Эм. Где у вас заварка, Марина Николаевна? — спросила Ромину маму, нервно потирая шею, в этот момент осознавая, что просто меня всю трясёт и зуд от желания по всему телу расходится, а что с этим делать, я, вообще, не представляю.
— Там всё, вон заварка, чайник только вскипел. — Марина Николаевна указала мне в сторону стола ножом в руке, я туда и пошла быстренько, стараясь не смотреть в Ромину сторону.
Пока заваривала Роме, а заодно и себе чай, прикидывала в уме, сколько мне ещё по времени мучиться. Когда мы с Ромой окажемся наедине? Возвращения в город с таким внезапным и диким желанием я точно не дождусь.
А за столом, когда обед был в самом разгаре, я сидела на длинной резной лавке рядом с Ромой. Коленка моя касалась его ноги и просто горела от такого вполне невинного, обыденного прикосновения. В голове то и дело вспыхивали возможные между мной и Ромой откровенные сцены, от которых я терялась ещё больше, напрочь выпадая из разговора, и кое-как пихая в себя еду.
— Кирочка, тебе нездоровится? Что-то ты раскраснелась вся. — внезапно спросила Марина Николаевна, хорошо, хоть это я уловила сразу.
— Да так, жарко, и в машине укачало, видимо. — соврала я, может быть и краснея, но я и так уже была красная как отваренный рак, так что было уже всё равно.
Во мне лишь затеплилась надежда, что меня пристроят добродушные Ромины родители в тихонький уголок, я там пострадаю немного в одиночестве, а может, и вовсе меня отпустит это внезапное наваждение.
— Рома уведи Киру на второй этаж, там прохладно. Да сам тоже отдохни, устал поди с дороги-то, чего ты в эти полы вцепился? Я сам постелю. — сказал Ромин папа.
— А котята? — надув губы, спросила Ксюша, глядя на Рому с обидой.
— Ксюш, котят я вечером сниму. Нам с Кирой выберешь одного? — с улыбкой спросил Рома, приобняв меня, притянул к себе.
О нет! Только не это! Я только сосредоточилась на разговоре, когда впереди замаячила комнатка в одиночестве. Мне уже становилось физически плохо оттого, что желание есть, да ещё и в избытке, а удовлетворения этого желания никак не предвидится.
— Они ж маленькие, слепые ещё. — возмутилась Марина Николаевна.
— Ну так Ксюше оставим на ответственное хранение, она нам в день свадьбы подарит. А сестрёнка? Как тебе такой вариант? — Рома мигом вернул ребёнку хорошее расположение духа, Ксюша довольная таким предложением от брата, заулыбалась.
— Мне подходит. — с огромной долей кокетства ответила она Роме и всё рассмеялись в том числе и я.
После разрешения вопроса с котятами, Рома повёл меня на второй этаж. В комнате действительно было прохладно, теневая сторона, солнце не прогревало комнату больше, чем градусов на девятнадцать — двадцать. Большего об этой комнате я сказать не могу, потому как она тут же словно растворилась, когда Рома притянул меня к себе и наши губы соприкоснулись во всепоглощающем поцелуе.
7
Я уже непросто отвечала Роме на поцелуй, и непросто проявляла инициативу. В меня словно бес вселился, я жадно набросилась на него, едва его грубоватый от курева язык скользнул по моим губам. От него пахло потом, табаком и деревом, и я сходила с ума от этого по-настоящему мужицкого запаха. Теряла связь с реальностью, как маньячка вдыхала и вдыхала аромат его тела, а моё тело желало безумия, я не имела сил и желания ему противиться. Даже факт того, что мы как бы ни одни в доме Роминых родителей меня не сдерживал.
Как только я потянулась к молнии на его брюках, он резко перехватил мои руки, и подняв их над моей головой, прижал к стене. Удерживал своей рукой мои руки, медленно проводя носом по щеке, свободной рукой Рома провёл по моему животу, задрав футболку, и поднял на меня свой взгляд.
Он тяжело дышал, как и я, но у него были силы сопротивляться своему желанию и медлить, а у меня не было сил противостоять ему, чтоб получить прямо сейчас то, чего я безумно хотела.
— Предохраняться не стану. — охрипшим голосом сказал Рома, блуждая пальцами по моему животу, не отводя при этом от меня своих удивительно спокойных светлых глаз.
Я занервничала и вопреки логике и здравому смыслу, ещё больше завелась от этих слов, от его пальцев на моём животе, и подалась вперёд в попытке коснуться вновь Роминых губ. Я хотела его здесь и сейчас, а не решать вопрос демографии. Рома словно почувствовал это и не давал мне то, чего я так хочу. Не прекращая смотреть мне в глаза, повёл свою руку с живота ниже, задав серьёзный вопрос, именно в тот момент, когда я неспособна здраво мыслить.
— Ты согласна Кира? — спросил так сексуально, меня даже буквы, которые он произносил, заводили.
А он, ждал ответа уже заведя руку под резинку спортивных бридж, задев лишь слегка пальцами влажный от желания хлопок нижнего белья, и шумно выдохнул. В этот момент я бы и родину продала, предала, да что угодно, только бы вновь получить его поцелуй и всё остальное, что полагается в таких случаях, а жалеть я буду потом.
