Возможно, я никогда не назову фамилию моего настоящего отца своей собственной, но это не значит, что я не одна из них. И помимо очевидного, все, что они сделали с тех пор, как открылась правда, — это открыли мне свою семью.
Я хочу этого.
Я так чертовски сильно этого хочу.
Я думаю о каждом из них. Заботливое, любящее сердце Тоби. Нико… и его причуды. Сила Стеллы и любовь, которую она питает к Себу, к каждому из своих мальчиков. Жизнестойкость Эмми. Юмор и легкость Алекса по сравнению с мрачностью и грубостью Деймона. Тонкое, но властное поведение Тео гарантирует, что все знают, кто здесь главный. И спокойная уверенность Калли, которую, я думаю, ребята неверно истолковывают как невинность.
Я никогда раньше не хотела быть частью группы, но будь я проклята, если я не хочу быть поглощенной их семьей, стать одной из них.
На моих губах появляется улыбка, когда Тоби молча садится рядом со мной, все еще держа меня за руку в знак тихой поддержки, пока я пытаюсь разобраться со своими мыслями.
— Да, — наконец говорю я. — Я в порядке.
Он оглядывается еще раз. — Хорошо. Я тоже.
Мы обмениваемся улыбкой, прежде чем он вынужден снова посмотреть на дорогу.
Как и ожидалось, улучшение Сары было только в статистике. Она выглядит такой же бледной, как и сегодня утром. Но этим вечером в моих жилах было немного больше надежды, и я уверена, что когда Джесси улыбнулся мне, это было немного менее натянуто.
Арчер также убедил его вернуться к себе, принять душ и переодеться, когда родители Сары приехали, что является маленьким чудом, и он выглядел лучше, чем я видела его с тех пор, как началось все это испытание.
Все постепенно начинало двигаться в правильном направлении, и впервые за долгое время я чувствовала себя хорошо из-за того, куда может завести меня будущее.
— Что, черт возьми, ты делаешь? — кричит Тоби, когда я демонстративно снимаю крышку с контейнера с его любимым чизкейком, когда мы находимся всего в нескольких минутах от его дома.
— Чувствую себя немного голодной, — говорю я как можно невиннее. На самом деле, я чувствую себя нервозной и более чем немного возбужденной, зная, что есть все шансы, что он собирается закрыть входную дверь своей квартиры и выполнить все грязные обещания, которые он дал мне за последние несколько дней.
Его подбородок опускается, и он изо всех сил старается не отрывать глаз от дороги, пока я провожу пальцем по сладкой сливочной начинке.
— Джоди, — рычит он, его взгляд опускается на мои губы, когда я приоткрываю их, прежде чем он вынужден снова смотреть вперед.
Поднося палец ко рту, я засовываю его внутрь и показательно посасываю, позволяя низкому стону вырваться из моей груди.
— Ммм… это так вкусно.
Его кадык дергается, когда он резко сглатывает, от его хватки за руль костяшки пальцев белеют.
— Господи, — бормочет он, немного ерзая на своем стуле.
— О, ты хотел немного? — Я спрашиваю, как будто эта мысль не приходила мне в голову.
Его челюсть отвисает от разочарования, когда он сворачивает за угол, не замечая, как я насаживаю на палец еще немного начинки для чизкейка и подношу ему.
— Джоди, я — он начинает рычать, но его слова обрываются, когда я провожу пальцем по его губам, прежде чем ввести его внутрь, не оставляя ему выбора, кроме как облизать его дочиста, что он с радостью и делает.
Его скорость замедляется, когда он смакует сладость.
— На тебе это еще вкуснее, Демон, — говорит он, жадно облизывая губы.
— Ну, тогда тебе лучше побыстрее вернуть нас обратно, — поддразниваю я.
— Что… — начинает он, но снова его слова быстро улетучиваются, когда я отстегиваю ремень безопасности и наклоняюсь над центральной консолью. Я облизываю топпинг, которым только что измазала его челюсть, когда он заезжает на парковку перед своим зданием и направляется к подземному гаражу. — Иисус, Демон.
— Я хотел посмотреть, каков он на вкус у тебя. Если я правильно помню, в прошлый раз тебе было очень весело.
Я мысленно возвращаюсь к лучшей части того вечера — к тирамису, которое я едва успела попробовать.
— Ты не услышишь от меня жалоб. Я охотно буду твоим блюдом в любой день, — говорит он, когда я прокладываю поцелуями дорожку вниз по его шее, его пульс грохочет под моими губами.
Балансируя на коленях, я кладу руку ему на грудь и медленно перемещаю ее на юг, когда перед нами открывается дверь гаража.
Бедра Тоби отрываются от сиденья в отчаянном желании моего прикосновения задолго до того, как я добираюсь до его пояса.
— Кое-кто немного нетерпелив, — бормочу я ему в горло, когда мои пальцы проникают под ткань его рубашки.
— Ты хочешь сказать, что те крошечные трусики, которыми ты дразнила меня ранее, сейчас не насквозь мокрые для меня, Демон?
Мое тело горит от желания, а щеки горят от его слов, зная, что они более чем правдивы.
— Вероятно, настолько же сухие, насколько ты мягкий, — признаюсь я, опуская руку ниже, чтобы погладить его член через ткань брюк.
— Господи, — ворчит он, когда я сжимаю его твердый, как камень, член.
Облизывая мочку его уха, я наклоняюсь ближе и шепчу: — Интересно, насколько сладким ты был бы, покрытый чизкейком?
Его член дергается в моей руке от моих слов.
— Я… я думаю, тебе, вероятно, следует узнать ответ на этот вопрос, — стонет он, когда я расстегиваю его ремень и быстро расстегиваю пуговицу и опускаю молнию. — Чертовски люблю, когда ты жадно тянешься к моему члену, Демон. — Еще один громкий стон разрывает воздух, когда я просовываю руку ему под боксеры и хватаю его.
— Иисус. Черт.
Машина резко останавливается, и не прошло и секунды, как он помогает мне выйти, приподнимая бедра и стягивая брюки и боксеры вниз, позволяя своему члену высвободиться.
Его пальцы запутались в моих волосах, увлекая меня туда, где я нужна ему больше всего.
— Подожди, — кричу я, и он немедленно успокаивается.
— Черт. Я причинил тебе боль? — спрашивает он, озабоченно хмуря брови.
— Нет, нет. Я в порядке. — Ничего такого, с чем не справились бы мои обезболивающие в последние несколько дней. — Мне просто нужно…
Я зачерпываю огромную порцию чизкейка и разрисовываю им кончик его члена.
— Черт возьми, да, — стонет он, прежде чем снова прижать меня к себе, его потребность в контроле слишком велика, чтобы он мог отрицать, даже в ситуации, когда он знает, что я обладаю каждой унцией власти.
В ту секунду, когда я нависаю прямо над головкой его члена, я высовываю язык и облизываю сладкую начинку.
— Ммм, — напеваю я, продолжая лакать его, наслаждаясь сладостью чизкейка и его уникальным захватывающим вкусом.
— Черт возьми, детка. Мне нужно больше, — ворчит он, двигая бедрами в своей потребности погрузиться в мои губы, но я поднимаюсь, не позволяя ему взять верх.
— Хорошая попытка.
Его хватка на моих волосах усиливается в наказание, между моих бедер расцветает жар. Он тоже это знает, потому что он закручивает юбку моего платья вокруг талии и опускает пальцы между моих бедер.
— С тебя капает, детка.
— Давно не виделись, — поддразниваю я.
— Чертовски долго.
На этот раз, когда он толкает меня ниже, я приоткрываю губы и беру его. Как только он касается задней части моего горла, его пальцы проникают под покрывающее меня кружево, и он толкает два толстых пальца внутрь меня.
Я стону вокруг его члена, когда он растягивает меня самым восхитительным образом, и его предварительная сперма покрывает мой язык, когда я беру его длину.
— Вот и все, Демон. Черт возьми, да, — рявкает он, удерживая мою скорость и движения рукой, запутавшейся в моих волосах.
Я едва могу дышать, когда он доводит меня до опасной близости к оргазму за возмутительно короткое время. Я не сдаюсь, отчаянно пытаясь заставить его потерять контроль.
Но как только его член набухает, готовый взорваться, он стаскивает меня с себя, моя кожа головы горит от резкого движения.
