— Вставай на колени! — скомандовала трактирщица, щелкнув пальцами. — А теперь, не отнимая рук от шеи, опусти к полу подбородок и ползи вон к той дальней стене и обратно. Живо!
Красавица поспешила подчиниться. Пытаться ползти таким манером, елозя по полу локтями и подбородком, было крайне ужасно, и девушка даже боялась представить себе, как выглядит она при этом со стороны, — но все ж таки принцесса кое-как добралась до указанной стены и тотчас же вернулась к ногам госпожи, в диком порыве поцеловав ее башмаки. Между ног у нее вновь запульсировало волнение, словно под грубой лаской чьей-то руки, и у девушки перехватило дыхание. Если б она только могла хоть немножко сдвинуть ноги… Но госпожа Локли непременно заметит это и уж точно такого не спустит!
— Встань с колен! — велела трактирщица и, ухватив ее волосы, скрутила на затылке клубком, скрепив найденными в кармане шпильками.
Затем хозяйка вновь прищелкнула пальцами:
— Принц Роджер! Принеси-ка сюда вон то ведро со скребком.
Черноволосый принц мигом выполнил приказание, с невозмутимой грациозностью передвигаясь на коленях и локтях. Красавица заметила на его ягодицах пунцовые полосы воспаленной кожи, как будто его тоже не так давно воспитывали деревянной лопаткой. Глядя прямо перед собой своими большими черными глазами, он поцеловал башмаки госпожи и по мановению ее руки тем же способом ретировался через черный ход во двор. Красавица проводила принца взглядом. Его ярко-розовый сжатый анус оброс густой черной растительностью, а крепкие маленькие ягодицы казались чересчур круглыми для мужчины.
— А теперь бери щетку в зубы и выскребай пол, — ледяным голосом велела трактирщица. — Отсюда и до конца зала. И все должно быть сделано хорошо и чисто. И колени у тебя должны быть широко расставлены. Если увижу, что ты сводишь ноги, или же, наоборот, возюкаешь своей маленькой ненасытной дыркой по полу, или касаешься ее руками — будешь болтаться под вывеской. Тебе все ясно?
В ответ Красавица поскорее чмокнула башмаки госпожи.
— Отлично. Вечером солдаты хорошо заплатят за эту маленькую крепенькую киску. Уж они-то ее славно накормят! А покуда будешь голодать в смирении и низости и делать то, что я велела.
Тотчас же принцесса принялась за работу и стала с трудом отскребать плиточный пол, мотая туда-сюда головой. Промежность и ягодицы поначалу страшно ныли, но по мере работы боль становилась все слабее и слабее, а в голове у Красавицы странным образом все расставлялось по своим местам.
«А что, если солдаты будут от нее без ума, размышляла она, и очень хорошо за нее заплатят, и действительно накормят ее киску, с позволения сказать, до отвала — а потом она вдруг возьмет и выйдет из подчинения? Посмеет ли тогда госпожа Локли вывесить ее перед входом в трактир?»
«Я превращаюсь в такую гадкую девчонку», — вздохнула она про себя. Но самое странное было в том, что при мысли о госпоже Локли сердце у принцессы забилось чаще. Ей так же нравились холодность и резкость новой хозяйки, как неприятно было умильное обращение ее замковой госпожи, леди Джулианы. И Красавица невольно спрашивала себя: а самой-то госпоже Локли доставила удовольствие эта недавняя взбучка? Как бы то ни было, трактирщица лупила ее от души.
Так, раздумывая о том о сем, Красавица одну за другой старательно оттирала коричневые плитки до блеска, когда внезапно заметила, что из открытого дверного проема на нее упала чья-то тень. Тут же девушка услышала приветливый голос трактирщицы:
— О, капитан?
Прекрасно сознавая, что это может быть расценено как дерзкое нахальство, Красавица осторожно подняла глаза и увидела над собой белокурого мужчину в высоких, скрывающих колени кожаных сапогах. На широком, тоже кожаном, ремне висели украшенный драгоценными каменьями кинжал, а также палаш и обтянутый кожей жезл. При весьма стройном телосложении незнакомец обладал широкими могучими плечами, и потому принцессе показалось, что крупнее мужчины она в этом королевстве не встречала. Его роскошные волосы соломенного цвета доставали почти до плеч, на концах завиваясь крупными завитками. Из насмешливых морщинок на девушку холодно взирали сверху вниз блестящие зеленые глаза.
Непонятно почему, Красавицу охватило смятение — ее поразил неожиданный сплав хладнокровия и крутизны нрава в этом человеке.
С деланым безразличием она продолжила начищать пол. Однако мужчина обошел ее, остановившись спереди.
— Не ожидала вас так рано, — проворковала госпожа Локли. — И вообще была уверена, что нынче вы приведете сюда полный гарнизон.
— Так точно, сударыня, — звучным голосом отозвался капитан.
У Красавицы словно сдавило горло, перехватив дыхание, но она продолжала тереть щеткой плитки, стараясь не обращать внимания на остановившиеся перед ней сапоги с мягкими складками телячьей кожи.
— Я видел эту мелкую куропатку на торгах.
Почувствовав на себе его долгий оценивающий взгляд, Красавица невольно вспыхнула.
— Строптивая девчонка. Я сильно удивился, что вы за нее столько заплатили.
— Я знаю, как управляться со строптивцами, капитан, — ответила госпожа Локли холодным стальным голосом, в котором не было ни тени гордости или веселья. — К тому же это исключительно сочная куропаточка. Я полагала, вечером она доставит вам массу удовольствия.
— Отмойте ее и пришлите ко мне в спальню. Прямо сейчас — что-то не настроен я нынче ждать до вечера.
Красавица чуть повернула голову и осторожно стрельнула взглядом в капитана. Он показался ей нахально, самоуверенно красивым. Его щеки и подбородок обросли короткой светлой щетиной — словно подернулись золотой пылью. Солнце оставило на коже глубокий загар, ярко оттенявший золотистые брови и белые зубы мужчины. Он уверенно глядел на девушку, уперев в бок обтянутую перчаткой руку, и когда госпожа Локли ледяным тоном велела ей опустить глаза, он лишь улыбнулся этой дерзости невольницы.
УДИВИТЕЛЬНАЯ ИСТОРИЯ ПРИНЦА РОДЖЕРА
Госпожа Локли грубо подняла Красавицу на ноги и, завернув ей руки за спину, вытащила через заднюю дверь во двор — широкий, поросший травой, с развесистыми фруктовыми деревьями.
Под открытым навесом на гладко оструганных лавках с полдюжины обнаженных рабов спали, казалось, так же глубоко и безмятежно, как и их собратья в роскошном Зале невольников королевского замка. Невдалеке неприступного вида женщина с засученными рукавами намывала в бадье с мыльной водой невольника с подвязанными к ветке над головой руками, причем делала это так усердно, словно натирала солью мясо к ужину.
