Они расстались без особых волнений, каждый вернулся к жизни, которую вел до этого. Жюстин сохранила приятное воспоминание об Александре, и, естественно, она подарила Адаму лицо Александра. Но только лицо.
Тело ее героя, с великолепно обрисованными мускулами, длинными, сильными ногами и мощными руками, принадлежало Джону. Тело спортсмена. Настоящего, а не просто посетителя спортзала. Жюстин как-то заметила его в большом парке на окраине города, куда она регулярно приходила рисовать. Ей нравилось наблюдать за людьми вокруг: мать с ребенком, увлеченно запускающие воздушного змея; пожилой человек, сидящий на скамейке и, казалось, размышляющий над прожитыми годами; обнявшаяся парочка, медленно бредущая и постоянно останавливающаяся, чтобы поцеловаться; молодой человек на пробежке, чья влажная от пота одежда позволяла угадывать великолепные очертания его тела. Молодой человек на пробежке, который улыбался Жюстин. Хм… очень красивый молодой человек на пробежке!
Первый раз, когда Жюстин его увидела, она поспешила зарисовать его, боясь упустить что-нибудь. Приходя на то же место несколько дней подряд, она смогла уточнить свои наброски, карандашные линии подчеркнули гибкость и мощь его тела. На шестой день, он остановился возле нее и спросил ее о рисунке. Говорил он по-английски, и Жюстин, хотя и не изучала язык, поняла его и протянула лист.
Узнав себя, он восхитительно покраснел, что ей чрезвычайно понравилось, особенно после чрезмерной самоуверенности Александра, так привыкшего к комплиментам, что казалось, они ему досаждают.
Потом он сел рядом, и стал наблюдать, как она рисует. Пользуясь его близостью, она уточнила кое-какие детали, углубила тени, добавила выразительности, формы. Затем она подарила рисунок ему. Польщенный, Джон бережно свернул его, положил в куртку и удалился продолжать свой кросс.
На следующий день Жюстин увидела его вновь. Он вышел на привычную дорожку, но на этот раз он шел, а не бежал. Остановившись рядом с ней, он очаровательно улыбнулся; Жюстин также искренне улыбнулась ему. Он предложил ей руку, которую она, полностью обезоруженная, приняла, и они молча направились к выходу из парка. Жюстин отлично чувствовала себя. Она шла с совершенно незнакомым человеком, но это казалось ей абсолютно нормальным. Их молчание отнюдь не мешало, наоборот. Теплые лучи полуденного августовского солнца ласково грели пару, а легкий ветерок приятно овевал их. Жюстин закрыла глаза, когда Джон легко обнял ее. Она прислонилась к его сильному, молодому телу, обняла его за талию и продолжила свой путь.
Они долго шли, за все время обменявшись лишь несколькими словами и наслаждаясь тем, что они вместе. Ни одного вопроса о том, кто они, никакого обмена банальностями, чтобы догадаться о намерениях друг друга, никаких бесполезных слов. Они вышли на оживленное место, где давали представление мимы, жонглеры и бродячие актеры, развлекающие публику. Джон остановился на минуту, чтобы преподнести ей розу. Она вдохнула ее аромат и вставила ее себе в волосы.
Какое-то время они понаблюдали за отдыхающей толпой, а потом зашли в бистро. Они ели и улыбались, но ни один из них не вступал в разговор, затрудненный незнанием языка, и довольствуясь только взглядами. Сначала они ели и пили, потом больше пили.
Вскоре начался концерт маленького оркестра, выступающего на крохотной сцене бистро, смягчивший атмосферу нежной мелодией. Джон пригласил Жюстин танцевать, и она прижалась к нему всем телом, позволяя музыке и чарующей атмосфере завладеть ею. Ей было так хорошо! Джон возвышался над ней на целую голову, и она чувствовала себя совсем крошечной, защищенной его руками. Он великолепно танцевал, укачивая ее в ритме музыки. Когда же он, наконец, поцеловал ее, у Жюстин сложилось впечатление, что она уже давно знает его. Ей безумно захотелось отвести его к себе. Она взяла сумку, и потянула его прочь из бистро.
Они приехали к ней спустя несколько минут, и как только закрылась дверь, тут же оказались обнаженными и купающимися в неоновом свете с улицы, падающим через огромные окна студии. Они страстно поцеловались, как пара, воссоединившаяся после долгой разлуки.
Джон поднял ее, чтобы бережно положить на разобранную кровать. Он вынул розу из волос Жюстин и провел нежными лепестками по полуоткрытым губам молодой женщины; очертил контур ее лица, провел по шее, между грудей, затем повторил этот путь. Он прикоснулся языком к напрягшимся соскам Жюстин столь же нежно, как лепестками розы. Затем цветок продолжил свой путь по животу, бедрам, ногам, ступням…
Жюстин так хотела этого мужчину, что не могла двигаться. Ее живот вздрагивал, груди набухли, ноги разметались. Роза скользнула по ее ногам, пощекотав внутреннюю сторону открытых бедер, и коснулась вожделенного места, к которому Джон нежно припал губами. Жюстин почувствовала, как исходит влагой, улавливая его дыхание, которому отвечали сладостные судороги в ее животе. Она хотела, чтобы он вошел в нее, хотела почувствовать его большое тело рядом со своим, его лицо рядом со своим лицом.
Джон прервал свои ласки, расположился между ее бедер и погрузил свою плоть в ее увлажненное лоно. Он начал скользить в ней, и Жюстин охватила нега. Потом Джон поднял ее, усаживая на свои бедра. Она обвила ногами его талию и стала балансировать на краю его мужественности, такой же внушительной, как и он сам.
Он восхитительно заполнял ее, казалось, бесконечно входя и вызывая дрожь удовольствия, которая, она была уверена в этом, вот-вот приведет ее к вершине. Но через несколько мгновений Джон взорвался в ней со вздохом глубокого облегчения.
Жюстин была немного разочарована, не достигнув такого, казалось, близкого оргазма… Но жезл Джона снова восстал, прикасаясь к поверхности ее разгоряченного бедра. Он поднял ее и, не теряя ни минуты, вновь вторгся в нее, приподнимая ей бедра.
Жюстин почувствовала нарастающее напряжение, дрожь. Она старательно ласкала себя, пытаясь нагнать ритм Джона. Но оргазм не спешил приходить, хотя ей было очень приятно, о чем свидетельствовали румянец на щеках, бисеринки пота над губой и подрагивания живота. Она устремилась навстречу Джону, который усилил мощь своего натиска. Когда она приподнялась на коленях, чтобы получить главный приз от атакующего, последний уже неистовствовал. Он рванулся в нее, почти пригвоздив к стене, о которую она опиралась плечами. Жюстин казалось, что она больше не выдержит, все внутри у нее вот-вот расплавится… Она глубоко вздохнула, чтобы встретить волну наслаждения, которая… спбла со вторым извержением Джона.
Он опустился рядом и нежно прижал ее к себе. Жюстин поднялась, поставила музыку и вернулась, чтобы укрыться в этих надежных руках, и заснула, точно ребенок.
