Гарри просто выжидал, поскольку он знал, что они с Джейсоном скоро уезжают. Бренвен не поедет с ними. Она уже отказалась от предложения Джейсона найти ей работу и помочь получить стипендию для обучения в Редмунде. Зная Бренвен уже достаточно близко, Гарри был уверен, что она не уедет из Уэльса с Джейсоном — или с любым другим мужчиной, пока тот не женится на ней. А Джейсон Фарадей был не из тех, кто женится. Может быть, сейчас, после того, как желаемое было завоевано, Джейсон вернется домой и забудет ее.
Больше всего сейчас беспокоило Гарри будущее его исследований и проблема поддержания его собственных контактов с Бренвен. Он считал себя ее учителем и надеялся в будущем стать ее наставником. Иногда в приливе откровенности с самим собой он признавал, что хотел бы развить необычайный экстрасенсорный дар Бренвен так, чтобы он мог сравниться с его собственным и даже превзойти его. Но если он не добьется финансирования своих исследований, он не сможет вернуться в Уэльс. Он оплатил это и предыдущее лето из собственного кармана, но его финансовые возможности не были безграничны.
Так многое зависело от него, добьется он финансирования своего проекта или нет! Ему нужно будет провести больше времени с Бренвен, потому что она упорно отказывались использовать свои необыкновенные способности после того, что они пережили в Пятой башне. И она пообещала, что никогда больше не станет делать этого. Она помогала ему в другом: делилась с ним своими знаниями истории и людей Уэльса, помогала ему классифицировать устные рассказы, собранные им в течение летних месяцев. И Гарри должен был признать, что Джейсон тоже оказывал ему большую помощь. Он был незаменим, когда нужно было разговорить людей, и еще умел очень незаметно пользоваться магнитофоном.
Наступила последняя неделя их пребывания в Уэльсе. Гарри отправил Джейсона на машине выполнить несколько поручений, ему хотелось побыть какое-то время наедине с Бренвен. За последние три недели, после того как она и Джейсон стали любовниками, такое выпадало нечасто.
Она выглядела прекрасно. Волосы свободно падали на плечи, как это нравилось Джейсону, а из расстегнутого ворота синей рабочей рубахи выглядывал шелковый платок, подаренный Джейсоном, его сине-зеленые узоры подчеркивали цвет ее глаз. Она улыбнулась ему, и Гарри подумал, увидел ли Джейсон в этих глазах нечто большее, чем их прекрасный цвет. Увидел ли он ум? Появляющуюся иногда стальную решимость? Заметил ли, как заметил это Гарри, что когда она чувствовала себя неловко в какой-то ситуации, то просто замыкаясь в себе, отгораживаясь от мира длинными черными ресницами? Интересно, подумал Гарри, как выглядят ее глаза, какое в них появляется выражение, когда ее охватывает сексуальный восторг?
— Гарри, почему ты так смотришь на меня? — удивленно спросила она своим мелодичным голосом.
— О, я просто пытался запомнить твое лицо. — Он поудобнее устроился на стуле, с интересом отметив теплое покалывание внизу живота: в этот момент он испытывал чувства, далекие от отеческих. — Возможно, пройдет много времени, прежде чем я снова увижу тебя.
— Вероятно, ты снова увидишь меня завтра и еще несколько раз до вашего отъезда, и в любом случае ты же вернешься сюда следующим летом. — Бренвен рассмеялась и прикоснулась своими прохладными длинными пальцами к его руке. Они сидели в кабинете, который раньше был гостиной, в коттедже, который Гарри и Джейсон снимали. — Не слишком ли это драматично, Гарри? Даже для тебя?
— Нет, Бренвен. Это серьезно. — Он отбросил назад прядь волос, которая постоянно падала ему на глаза — давно пора было подстричься. — Возможно, до нашего отъезда я не увижу тебя наедине, так, как сейчас, а я хочу сделать подарок…
— Подарок? Но, Гарри, ты не должен… Ты и так уже подарил мне слишком многое.
Гарри открыл ящик стола и достал оттуда мешочек из мягкой кожи, которая когда-то была светло-коричневой, но сейчас уже посерела от времени. Мешочек был туго завязан почерневшим кожаным ремешком.
— Это тебе, Бренвен.
Мешочек мягко лег в ее ладонь. Он был шелковистым и на удивление тяжелым.
— Открой.
— Он кажется очень старым. — Она ослабила кожаный ремешок, растянула горловину мешочка и заглянула внутрь.
— Ну же, — улыбнулся Гарри, — высыпай. Он действительно очень-очень старый, и там нет ничего бьющегося, я тебя уверяю.
Бренвен высыпала содержимое мешочка на поверхность стола. Сначала ей показалось, что перед ней лежит куча камешков, собранных ребенком. Все они были более-менее одного размера, приблизительно с фалангу пальца, имели клинообразную форму и темный синевато-серый цвет. Бренвен подняла один из них и воскликнула:
— Но это же синий камень! Они сделаны из синего камня!
— Да, — кивнул Гарри.
Она была взволнована этим открытием, но продолжала прикасаться к камням с почтительностью. «Хорошо, — подумал он, — хорошо».
— И на них какие-то значки. — Бренвен переворачивала камешки один за другим, пока они все не оказались перед ней значками вверх. Она пересчитала их, а затем озадаченно подняла глаза. — Здесь всего двадцать.
— А сколько же должно быть? — спросил Гарри, притворяясь, будто не знает этого.
— Больше двадцати. Это же руны, не так ли? Значит, число должно зависеть от того, какой век был избран в качестве источника рунического алфавита… Но в любом случае их должно быть как минимум двадцать восемь. Что это, Гарри? Детская игрушка? Старая обучающая игра?
Гарри был разочарован. Ему хотелось какой-то другой реакции.
— Я думаю, ты можешь назвать это игрушкой. Очень древней игрушкой. Но совсем не для детей.
Камни, казалось, притягивали к себе пальцы Бренвен. Она вытянула правую руку и, раздвинув пальцы, подержала ее над камнями. Прохлада быстро сменялась теплом. Подчиняясь какому-то внутреннему импульсу, девушка быстро подобрала один за другим три камня, причем со стороны казалось, что она взяла первые попавшиеся. И все же когда она сжала выбранные ею камни в ладони, то внезапно увидела лицо Джейсона. Джейсона не было здесь, он находился на расстоянии нескольких миль, и тем не менее она увидела его лицо. Лицо с жестоким, неприятным выражением. Она открыла ладонь и посмотрела на камешки, затем очень осторожно положила их обратно на стол.
— Я не думаю, что это игрушка, — сказала она, — и я не думаю, что они должны быть моими. У меня нет права на них.
— Что ты имеешь в виду? — коротко спросил Гарри. — Я делаю тебе подарок, а ты говоришь… Бренвен, эти рунические камни мои, и я дарю их тебе.
— Но синий камень священен.
