Бонус к «То, что мы прячем от света»
Лина
Несколько лет спустя
— Облупил! — злорадно объявил Стеф.
— Иди нахер! — прорычал Нокс, потянувшись к очередной плашке на игровом столе в нашей игровой комнате.
Да, у меня, Лины Солавиты Морган, имелась игровая комната. А ещё у меня имелась целая секция в шкафу, отведённая под дорогое нижнее бельё.
Мой красавчик муж одарил меня знающей улыбкой, словно прочёл мои мысли, и подвинул к себе плашку. Пайпер сидела у него на коленях, наслаждаясь активностью за столом.
— Как у тебя так хорошо получается? — потребовал Люсьен. Это была его первая попытка игры в Бананаграммы, и он воспринимал происходящее ещё серьезнее, чем Слоан, которая уже сдалась. Она закинула ноги ему на колени и просматривала на айпаде статью о новом успехе её программы.
(Бананаграммы — это слегка усложнённая версия игры в анаграммы. Есть 144 плашки с буквами. Часть раздается игрокам, и они должны составлять из них слова так, чтобы задействовать все фишки, но слова должны пересекаться меж собой как в кроссворде, нельзя составлять слова отдельно друг от друга. Если кто-то из игроков использовал все свои плашки-буквы, он кричит «облупил» (отсылка к «облупил банан»), и все остальные игроки должны взять себе дополнительную плашку с буквой. Название «бананаграммы» задумывалось со значением «анаграммы, которые сведут вас с ума», т. к. make you bananas — это идиома, означающая «сводить с ума, раздражать, сердить, — прим. пер).
Свет от планшета слегка подчёркивал узкий серебристый шрам на линии её подбородка. Метка доблести. Метка, напоминавшая нам всем, какой храброй была наша маленькая библиотекарша.
Я заметила, что Люсьен играл одной рукой, а второй массировал ноги своей жены под столом.
— Он жульничает, — сказал Джеремайя, подмигивая Стефу.
— Ты просто завидуешь, мистер Слова-Из-Трёх-Букв.
— Кто-нибудь хочет ещё выпить? — спросила я, начиная собирать пустые бутылки и стаканы.
— Сядь, Ангел, — приказал Нэш. Его рука потянулась ко мне и поднесла моё запястье к его губам. — Я сам приберусь.
— Мне лучше, когда я двигаюсь, — сказала я ему, затем вопреки уколу боли в пояснице наклонилась, чтобы скользнуть губами по его губам.
— Ты в порядке? — мягко спросил он. Его ладонь скользнула по моей спине и попе. Он безошибочно нашёл моё тату и с любовью сжал.
Я чувствовала себя огромной и испытывала дискомфорт. Моя спина болела. Мои ноги отекли. Последние несколько часов я время от времени испытывала резкие спазмы, напоминавшие мне о том, что уже не за горами.
— Всё хорошо, — пообещала я.
— Облупил, мудаки! — триумфально гаркнул Нокс. Собравшиеся за столом застонали.
— Игровая ночь, — пробормотала я, подмигнув Нэшу, после чего отнесла пустые пивные бутылки на кухню. Бассет-хаунд Уэйлон поднял голову, убедился, что я не несу вкусняшки, затем немедленно продолжил дрыхнуть на кафеле.
И каким-то образом это стало моей жизнью.
Конечно, моя жизнь также включала постройку этого прекрасного здания на земле Лизы Джей, буквально на другом берегу ручья, напротив дома Нокса и Наоми. У меня была увлекательная работа, чудаковатая собака, мужчина, которого я с каждым чёртовым днём любила сильнее и сильнее. У нас с родителями наладились хорошие отношения. Они до сих пор звонили. Часто. Но я больше не врала им о своей жизни, а они научились справляться с тем, что я расправляю крылья. Я подозревала, что это главным образом потому, что они передали факел беспокойства Нэшу и теперь рассчитывали, что он меня убережёт. Но я всё равно считала это победой.
Вдобавок вот-вот начнётся наше самое крупное приключение.
Я бросила все пустые бутылки в корзину для вторичной переработки. Наоми подошла ко мне сзади и скользнула рукой по моей знатно расширившейся талии.
— Посудомойка запущена, остатки еды убраны.
— Спасибо. Обещаю, что верну ту же услугу, когда не буду весить восемьсот килограмм и иметь форму пляжного мяча.
— Нормально себя чувствуешь?
Я кивнула, затем поморщилась. Вес моего беременного живота как будто сместился ниже обычного. Моя спина протестовала, и неважно, сидела я, стояла или лежала. Впервые с подростковых лет мне было дискомфортно в собственном теле.
Но я не хотела жаловаться своей подруге. Только не тогда, когда они с Ноксом сами пытались завести детей.
— Я в порядке, — заверила я её.
Наоми бросила на меня знающий взгляд.
— Обманщица, — ласково сказала она.
— Нет, правда. Я в порядке, — в этот самый момент меня опять пронзило резкой болью.
Взгляд Нэша скользнул ко мне, как будто он тоже это почувствовал. Этот мужчина наблюдал за мной как ястреб с тех самых пор, как та чёртова розовая полоска появилась на тесте несколько месяцев назад. Я слабо улыбнулась ему.
— Походить или посидеть? — предложила Наоми.
Оба варианта в данный момент казались ужасными.
— Походить, — решила я и начала нарезать круги вокруг кухонного островка, держа руки на пояснице.
Наоми взяла кухонное полотенце и принялась скручивать его в руках, а на её губах играло подобие улыбки.
— Что? — спросила я.
— Мне просто нужно, чтобы ты знала — я буду очень любить этих детей. Я так счастлива за тебя и Нэша, что у меня иногда аж дыхание перехватывает, — произнесла она дрожащим голосом. — Я не хочу, чтобы ты думала, будто это лишь потому, что я грущу за нас с Ноксом, и что я не радуюсь за вас с Нэшем.
Я перестала ходить и повернулась к ней.
— Конечно, я это знаю. И мне нужно, чтобы ты знала — я мечтаю, чтобы это были твои дети, или чтобы ты была восьмисоткилограммовым пляжным мячом вместе со мной.
Она улыбнулась сквозь слёзы.
— Я тоже. От этого я чувствую себя немного эгоисткой.
— Нет ничего неправильного в том, что ты хочешь привнести больше любви в свой дом. Это не эгоизм, — я отпустила её, и меня снова пронзила резкая боль.
Я медленно выдохнула.
— Мы с Ноксом тут поговорили, — продолжала Наоми, садясь на один из барных стульев, которые я выбирала с такими муками. Потому что я, видимо, придирчива не только в моде и макияже, но и в домашней мебели. — И мы приняли решение.
— Что решили? — спросила я, стараясь не говорить так, будто меня душат, потому что спазм отказывался заканчиваться.
— Мы больше не будем тратиться на репродуктивное лечение.
— Ох, Наоми, — произнесла я.
Она покачала головой, и сквозь слёзы в её глазах я увидела нечто прекрасное. Нечто счастливое и полное надежды.
— Мы усыновим или удочерим ребёнка.
Я потянулась к ней. Из-за беременности я стала легче относиться к физическому контакту. Возможно, это связано с тем, что я физически делила своё тело не с одним, а с двумя другими людьми.
— Впереди ждёт долгий путь, но это просто ощущается правильно. Как будто частица пазла встала на место, — сказала она. — Я так счастлива.
Я обняла её так крепко, как позволял мой живот.
— Это прекрасно, Уитти. Я так счастлива за себя. Ты, Нокс и Уэй найдёте остальную часть своей семьи, — пообещала я ей.
— Я чувствую это сердцем. Точно так же, как я знаю, что ты не сестра, с которой я родилась, а сестра, которую я выбрала, Лина, — прошептала я.
Перед глазами всё расплылось от жарких слёз, и я обняла её крепче.
— Чёрт. Доводишь тут беременную даму до слёз.
Наоми сквозь слёзы хихикнула мне в плечо.
— Для меня честь иметь такую сестру как ты, — прошептала я.
— Это был пинок? — спросила Наоми, положив ладонь на мой живот.
— Ага, один из них явно хочет пойти по стопам Уэйлей на футбольное поле.
Следующий спазм застал меня врасплох, и я отпустила Наоми, чтобы согнуться вперед.
— Уф, — ахнула я.
— Нэш, — резко крикнула Наоми.
В комнате раздался грохот, и мой муж в мгновение ока оказался возле меня.
— Нормально, Ангел? — спросил он, проводя ладонями по моим рукам.
— Нормально, — прохрипела я, когда остальные наши друзья и родственники попытались одновременно вломиться на кухню и застряли в дверном проёме.
