— Не совсем. Я собираюсь заняться Орсоном. Разоблачить его. Я думаю, что это окажет какое-то воздействие на всех них.
— Как ты сможешь разоблачить его? Он настоящий волшебник. Он может делать все, о чем заявляет публично, и даже больше.
— Он представляет собой Зло, Гарри. Если даже мне удастся только заставить людей сомневаться в его любимом заявлении «Ты — Бог!» — и то я буду считать, что добилась многого. Но мне бы хотелось добиться большего. Он обладает той же высокомерной гордостью, что и Джейсон, он обязательно в чем-то должен был нарушить закон…
— Ты никогда не сможешь поймать его на этом. Эти люди не совершают преступлений своими руками. Они заставляют других делать это за них. Как Джейсона.
— У Орсона есть слабое место, — настаивала Бренвен, — молодая женщина по имени Мириам. Он использовал ее для транслирования духов, но я не думаю, что она является медиумом. Я думаю, что она — душевнобольная или страдает раздвоением личности. Хотя, — продолжала Бренвен думать вслух в то время, как они шли, — она может быть и тем и другим. Болезненная, но психически одаренная личность, открытая для таких же болезненных духов… О Господи! Так вот где я видела ее раньше! В одной из этих психиатрических клиник, когда снимала программу несколько лет назад… Она была так прекрасна, так похожа на ангела, измученного ангела. Медсестра сказала мне, что она шизофреничка. Она видела и слышала что-то, приводящее ее в ужас. А теперь ею завладел Орсон, и он использует ее.
— Интересно, — задумчиво сказал Гарри. — Трагично. Как я уже сказал, Когносченти — великие Пользователи.
— Да. Все, что мне нужно — это разоблачить его как эксплуататора душевнобольной женщины, и толпы его поклонников мгновенно исчезнут, рассеются. Проблема в том, что он исчез, и Мириам вместе с ним. Я не могу его нигде найти. Говорят, что у него есть что-то вроде укрытия на севере Калифорнии, но я не могу отыскать это место.
Гарри остановился на подъездной дороге и улыбнулся своей обычной, слегка кривоватой улыбкой.
— Я могу помочь тебе в этом. Я знаю, где это находится. Неточно, но в общих чертах. У Орсона есть два укрытия. Одно — то, где они держали меня, где-то в штате Нью-Йорк. Второе — в горах, в месте, которое называется Мендочино.
Сине-зеленые глаза Бренвен расширились от изумления.
— Мендочино! У меня есть дом в Мендочино. Я не могу поверить этому. Конечно, это не может находиться в самом Мендочино, иначе я бы уже знала об этом. В горах? Ну, это весь округ Мендочино, и, кроме того, есть Национальный заповедник Мендочино — огромных размеров. Подумай, Гарри. Может, ты знаешь что-нибудь еще, что может сузить круг поисков?
— Не-ет. Я могу только сказать тебе, что он наверняка выбрал место в глубине леса, где может владеть землей на многие мили вокруг. Ты можешь поспрашивать людей, поинтересуйся таким местом в лесу, где есть прогалина для посадки вертолетов. Многие из Когносченти путешествуют на вертолетах.
На следующий день Бренвен, поцеловав Гарри, попрощалась с ним, а затем остановилась на пороге.
— Последнее, Гарри.
— Да, моя дорогая?
— Что случилось с нашими руническими камнями? Они все еще у тебя?
— Увы, нет. Я отдал их обратно земле. Я зарыл их в лесах недалеко от укрытия в Нью-Йорке, когда понял, что Когносченти собираются сделать меня пленником. Я боялся, что Орсон или кто-то другой из них смогут заполучить их и извратить силу камней.
Вспомнив злого пришельца, который соблазнял ее мешочком с руническими камнями, Бренвен спросила:
— А они не могли найти их?
— Нет. После того как я закопал их, я запечатал это место специальной руной. Мне было жаль расставаться с ними, но зато сейчас рунические камни в полной безопасности.
— Ну, в таком случае я с тобой прощаюсь. — Она снова поцеловала его в щеку. Его кожа была похожа на тончайший пергамент, но щека была теплой и мягкой. — Я люблю тебя, Гарри. Мне кажется, я больше не увижу тебя в этой жизни. Прощай.
— Я тоже люблю тебя, моя дорогая Бренвен. Не будь так уверена в том, что больше не увидишь меня. В конце концов, я собираюсь домой.
Уилл ждал ее. Бренвен заметила его высокую, худую фигуру в толпе задолго до того, как смогла отделиться от колонны прибывших пассажиров и броситься в его объятия.
— О, я по тебе соскучился, — хрипло сказал он. — Как я по тебе соскучился!
— А я соскучилась по тебе.
Он поцеловал ее со сдержанной, многообещающей страстью.
— Жить без тебя — это все равно что жить без какой-то части самого себя. Я чувствовал себя каким-то разорванным.
— Я знаю. — Обняв друг друга за талию, они направились к выдаче багажа. — Это удивительно. Я была столько лет одна, но никогда не чувствовала себя одиноко. Я предпочитала быть независимой. Сейчас, прожив с тобой год, я чувствую, что все пропало. — Бренвен понизила голос. — Были такие моменты, когда мне настолько не хватало тебя, что у меня просто все болело, особенно по ночам.
— О, Бренвен… — Уилл посмотрел на нее сверху вниз, на ее лицо в форме сердца, мягкие губы, которые так любил целовать, на ни с чем не сравнимые глаза. Он мучился от любви к ней. У него все трепетало внутри от одной мысли, что может снова потерять ее, как он однажды подумал. Он страстно желал просить ее выйти за него замуж… Но он знал, какую травму нанес ей брак с Джейсоном. Она тогда сказала, что больше никогда не выйдет замуж; и она сказала всего лишь год назад: «Мы вообще не собираемся жениться». Он не мог просить ее переменить это решение, не для того, во всяком случае, чтобы успокоить собственное ощущение нестабильности.
Бренвен подняла взгляд на Уилла, на его доброе, открытое и теперь такое благородное лицо, на котором читались любовь и нежность. Конечно же, им и так хорошо. И все же в течение всего долгого обратного полета в Сан-Франциско она лелеяла фантазию о браке с Уиллом. Настоящем браке, счастливом единении не только тел, но и душ. Она, уже не впервые, подумала, что, если бы только Уилл попросил ее выйти за него замуж, ее счастье было бы полным… и она чувствовала себя эгоисткой, думая об этом. Она совсем не помнила о тех словах, которые выпалила год назад: «Мы вообще не собираемся жениться».
Уилл приехал в фургоне Бренвен, в котором до сих пор оставались все ее вещи, и прямо из аэропорта они направились в Мендочино. Он объяснил, что его «чироки» уже там; он заплатил одному студенту, работавшему в бюро, который постоянно нуждался в деньгах, чтобы тот отогнал его машину туда.
— Я знал, что ты захочешь в Мендочино, — объяснил он, — но мне совсем не улыбалось ехать с тобой в разных машинах. Мне придется вернуться в город в понедельник утром, но я подумал, что ты захочешь остаться, так как ты именно это планировала прежде, чем уехать к Гарри. Наверное, мне следовало бы спросить тебя. Ведь твои планы не изменились, да?
