— Как вы посмели не признаться мне, что порезались?
И голос, и взгляд Снейпа снова стали угрожающими. Осознавшая свою вину Луна опустила голову.
— Известно ли вам, мисс Лавгуд, — её имя Снейп выделил особенно ядовитым тоном, — что из-за попадания вашей крови в зелье последствия могли оказаться катастрофическими для всего магического мира?
Луна бросила на него недоверчивый взгляд и снова опустила голову, пробормотав:
— Там всего-то пару капель было…
— Тем не менее, эффект оказался потрясающим, — сарказм, с которым была произнесена эта фраза, был непередаваемым — казалось, Снейп восхищался эффектом, произведённым всего лишь двумя каплями её крови.
— А… А как он проявился? — Луна сама не знала, откуда у неё взялась смелость задать этот вопрос.
— А вот это уже вас совершенно не касается! — зло бросил Снейп. — Вам будет достаточно знать, что отныне все отработки, которые вы заработаете на моих уроках, вы будете проходить под руководством Филча.
Снейп знал, куда бить. Девчонка влюблена в него, он почувствовал это, когда им почти полностью завладело её сознание. Так вот, пусть не рассчитывает, что ей удастся и дальше нарываться на отработки, чтобы беспрепятственно пялиться на него. Хватит с неё и уроков. Взглянув на неё, Снейп понял, что попал точно в цель. Девчонка побледнела и готова была вот-вот разреветься. Замечательно. Именно этого он и добивался. Нечего влюбляться в чудовищ. Это только в сказках можно, обласкав их, превратить в прекрасных принцев. В жизни всё по-другому. Принцы, превращённые в чудовищ, не приручаются и не влюбляются в глупых девчонок, вообразивших себе невесть что.
В этот момент в коридоре раздался звон колокола, возвестивший об окончании перемены.
— Вы свободны, мисс Лавгуд.
Снейп повернулся к ней спиной и направился к своему столу, на ходу взмахом палочки стирая с доски рецепт Противоядия от обычных ядов. Луна проводила его взглядом, и лишь когда он повернулся лицом к ней, машинально взяла свою сумку и задумчиво вышла из класса.
Вместо того, чтобы мчаться на трансфигурацию, Луна медленно брела по коридору, глядя прямо перед собой неподвижным взглядом и никак не реагируя на спешащих на уроки студентов, которые время от времени натыкались на неё и, не задерживаясь, неслись дальше. Луне сейчас необходимо было обдумать всё услышанное. Какая там, к Мерлину, трансфигурация?
Луна продолжала задумчиво идти по опустевшему коридору, не замечая ничего вокруг. Так вот почему она смогла вчера почувствовать себя Снейпом! Несколько капель её крови попали в зелье, которое он выпил, направляясь на встречу с Волдемортом. И благодаря этим нескольким каплям между ней и Снейпом установилась тесная связь. Настолько тесная, что она ощутила себя им. И, если он отругал её за эти несколько капель, значит, он тоже на какое-то время стал ею. Луной Лавгуд. Девочкой, влюблённой в Северуса Снейпа. Теперь он наверняка знает её тайну. Знает и злится на неё. И поэтому лишил её возможности тайком наблюдать за ним на отработках.
Щёки Луны внезапно вспыхнули, словно их обожгло горячим дыханием костра. Луна остановилась, мучительно краснея. Северус знает, что она влюблена в него, и ему это неприятно. Настолько неприятно, что он хочет как можно меньше видеться с ней. Острая, жгучая обида пронзила её сердце, словно раскалённой иглой. На глаза навернулись слёзы.
Внезапно раздавшийся у неё над ухом слащавый голос произвёл на неё эффект разорвавшейся рядом бомбы:
— М-м-м… Мисс Лавгуд, кажется?
Прямо перед Луной расплывалось бесформенное розовое пятно. Слёзы мешали Луне чётко разглядеть стоявшего перед ней человека, но мерзкий голос не оставлял никаких сомнений — с ней говорила профессор Защиты от Тёмных Сил Долорес Амбридж. Луна быстро-быстро заморгала, стараясь незаметно убрать с глаз непрошенные слёзы. Когда она подняла голову, слёз уже не было, лишь мокрые ресницы выдавали их недавнее присутствие.
— Да, госпожа профессор, — ответила она.
— Почему вы не на уроке, мисс Лавгуд? — судя по голосу, Амбридж была сама доброжелательность.
— Я… Простите. Я задержалась в туалете, а потом. э-э-э… потом немного задумалась, — Луна покаянно опустила голову.
— Мисс Лавгуд. Вам следует подумать о том, как бороться с вашей рассеянностью и несобранностью. Прогуливать занятия без уважительных причин недопустимо.
— Да, госпожа профессор. Простите, госпожа профессор.
— И снова о вашем внешнем виде. На вас опять это отвратительное ожерелье. И эти дурацкие серьги. Хоть я и запретила вам появляться в таком виде на занятиях.
— Но я не надеваю их на ваши занятия, — возразила Луна.
— Школьные правила распространяются на все уроки, — Амбридж приторно улыбалась, склонив голову набок и пристально разглядывая стоявшую перед ней Луну. — Извольте сейчас же снять с себя эти ужасные украшения и отдать их мне.
Луна, которая потянулась к серьгам, чтобы выполнить распоряжение Амбридж, замерла и подняла на неё удивлённые глаза:
— Но это мои вещи, госпожа профессор. Я их сниму, но вам не отдам.
С этими словами Луна вынула из ушей серьги из слив-цепеллинов и сунула их в свою сумку. Туда же отправилось ожерелье из пивных пробок.
— Мисс Лавгуд. Вы обязаны выполнять требования школьных учителей. Ваши «украшения», — она выделила это слово особой насмешливой интонацией, — временно побудут у меня. Допустим, до конца учебного года.
С этими словами Амбридж достала свою волшебную палочку и, взмахнув ею, произнесла:
— Акцио, бусы и серьги мисс Лавгуд.
Сумка Луны не была закрыта. В тот же миг её ожерелье и серьги оказались в руке Амбридж. Луна, никогда не испытывавшая злости к тем, кто смеялся над ней, называя полоумной, странной и сумасшедшей, не сердившаяся на своих сокурсников, частенько прятавших её вещи, сейчас вдруг ощутила нечто похожее на то чувство, которое накатило на неё во сне, в котором она была Северусом, отбивающимся в коридоре от нападавших на него врагов. Это было странно и неприятно. Но Луне некогда было анализировать свои ощущения.
— Вы не имеете права отнимать у меня мои личные вещи, — с несвойственным для неё возмущением воскликнула она.
— Не вам, мисс Лавгуд, рассуждать о том, на что я имею или не имею права в стенах этой школы. Я намерена навести здесь порядок, и я сделаю это, — улыбка сползла с лица Амбридж, голос посуровел и стал каким-то отвратительно-скрипучим. — А вам, милочка, минус десять баллов с Райвенкло за прогуливание уроков и ещё десять — за пререкания с преподавателем. И я бы советовала вам вести себя менее вызывающе. Репутация вашего отца, стоящего в оппозиции к власти, может сыграть с вами злую шутку и вкупе с вашим вызывающим поведением стать поводом исключить вас из школы. Советую вам подумать над этим, дражайшая мисс Лавгуд.
Последние слова были произнесены с явным желанием оскорбить и обидеть. Но они возымели обратный эффект. Луна вдруг успокоилась. Она с гордостью подумала о своём отце, который действительно обладал смелостью открыто осуждать политику Министерства магии и лично министра Фаджа и, почувствовав себя жертвой политических репрессий, выпрямилась улыбнулась Амбридж своей странной, какой-то неуловимой улыбкой и с раздражающим спокойствием произнесла:
— Да, госпожа профессор. Я обязательно подумаю над этим. Я могу идти, госпожа профессор?
— Идите-идите, — Амбридж вновь приторно улыбалась, думая, что одержала победу в этой перепалке.
Луна энергично зашагала по коридору, стараясь как можно быстрее максимально увеличить расстояние между собой и этой жабой. Как только та скрылась из виду, Луна вновь замедлила шаг. Проходя мимо пустующего класса, Луна вошла внутрь и прикрыла за собой дверь. На трансфигурацию она всё равно уже безнадёжно опоздала. И даже если она сейчас явится туда, думать о превращениях в настоящий момент она просто не в состоянии. Все её мысли сейчас занимал профессор Снейп. Она вспоминала душевное состояние, в котором он, судя по всему, пребывает постоянно, и которое заставило Луну корчиться от боли в течение того короткого промежутка времени, который, однако, показался ей вечностью. А ведь он живёт с этим постоянно, изо дня в день. Сердце Луны болезненно сжималось от накатившего на неё сочувствия и сострадания. Хотелось обнять его, погладить по волосам, взять его руки в свои… И говорить. Говорить, не переставая, о том, что он прекрасный человек и достоин любви. О том, что нельзя превращать себя в чудовище и отгораживаться от любви, дружбы и простого человеческого участия. О том, что она, Луна, ни в чём его не винит, и что даже если он и совершил в своей жизни ошибки, она уважает его за то, что он признал их и перешёл на сторону Света. И что ей так хочется отогреть его холодные руки и заледеневшее сердце…
