Но ни маньяков, ни насильников, ни даже гопоту папа не отыскал. Либо такие здесь не водятся, либо просто спят пока, о чем я и поведала отцу.
— Шутница, — нахмурился он, и мама шутливо толкнула отца в бок.
— В кого бы это, а, Никита Борисович? — подмигнула мама отцу.
— Ну все, пойдемте уже домой! А то выгуливаете меня как трехлетку, упырей всяких высматриваете, — я взяла папу и маму под руки, и буквально потащила ко двору. — Здесь — сонное царство, это самое спокойное место в мире. Только что единороги не скачут, так что не бойтесь за меня.
— Я практически спокойна, — улыбнулась мне мама.
— Я тоже, — пробурчал папа. — Спокоен. Абсолютно. У меня же двадцать детей: одним больше, одним меньше. Какая разница.
Мы с мамой переглянулись, и синхронно вздохнули.
На самом деле, отца я понимаю. Со мной никогда не случалось ничего опасного, в жуткие истории я не попадала. А вот мои младшие брат с сестрой куда только не вляпывались. Началось все, когда моему младшему брату было всего четыре года, и тот день я помню хорошо — нас пригласили за город отцовские друзья. Природа, шашлычки, речка, детворы много — практически все с семьями приехали. И за детьми было кому присмотреть.
И присматривали — устроили малышне конкурсы и игры, аниматора привезли, а взрослые отдыхали по-взрослому. Одна я, вступившая в славный подростковый возраст, была недовольна этой поездкой — планшет мама отобрала, в телефоне интернет выключила, чтобы я зрение не портила. И я не портила, а хмурилась, и весь мир, мягко говоря, недолюбливала. Ходила около дома, и камни пинала.
А из дома песни доносились — взрослые сели за стол, веселились, пели, пили. Но меня-то зачем было в свое веселье тащить — так я думала в тот момент. Сами бы ехали, мелких бы взяли, а я бы дома осталась. С интернетом. В мегаполисе, а не в деревне с комарами.
Не знаю уж, как — ноги сами принесли — но оказалась я у речки. До нее всего-то шагов пятьдесят от дома было — через деревья по тропинке, и сразу река. А там пацаненок стоял — смутно знакомый, бледный. И пальцем в воду тыкал, ничего не говоря. Я на ту воду смотрела, но ничего не видела, только шевеление под водой, которая немного вспенилась.
Мальчик оказался сыном одного из папиных друзей. А в реке был мой маленький брат. За детьми сколько ни следи — стопроцентного результата не поучишь. Разве что в доме запереть, да вообще никуда не выпускать, но это уже уголовщина. Мальчик тот ничего не говорил, я даже не знала, что тонет мой Пашка, что вообще кто-то тонет. Просто такая паника накрыла, стылый ужас укрыл вуалью, и я побежала к реке. И в реку. И нырнула — речушка узкая, но глубокая до жути. Хорошо хоть течение было медленным, и брата я увидела уже сидящим на дне — как кукла сидел, волосы во все стороны, лицо испуганное.
Подняла его, вытащила. Откачивать Пашку не пришлось, он в ванной тренировался, и умел дыхание задерживать. Что и пытался мне объяснить, пока я орала на него благим матом. И на его дружка, притащившего его к реке. И на родителей, когда этих двух за уши в дом приволокла. А потом, когда прооралась, кинулась Пашку обнимать — он и сам напуган был здорово, сам бы не смог всплыть, ногу свело.
Потом были еще случаи — и с братом, и с сестренкой, которая к подружке ночевать отпросилась, а там угарный газ. Взрослые сильно отравились, а их спасло то, что у открытого нараспашку окна спали, сверчков слушали.
Случаев много было, но не со мной почему-то. Только с братом и сестрой. И папа, который до всего этого суевериями не страдал, начал ждать, что и со мной случится нечто жуткое. Столько лет меня что-то берегло, но не может же это продолжаться вечно…
— Как там мелкие?
— По тебе скучают, — ответил папа, войдя в дом.
— Привыкнут, — фыркнула мама. — Привыкли за Лизой хвостиками ходить, пора отвыкать. Не до пенсии же нам детей удерживать.
— А было бы неплохо, — вздохнул папа, ущипнул меня за нос, и рассмеялся. — Не дуйся, мешать не будем. Строй свою жизнь, Веснушка. А мы, если нужно, поможем. Так, — папа опустился на стул, на котором недавно висели штаны Андрея, — карту твою я пополнил, вот наличка, чтобы и она была. Бери, бери, не скромничай.
— Я на работу хотела устроиться.
— А диплом?
— Ну, на подработку, — смутилась я. — Практика уже пройдена, диплом… ну, с ним я справлюсь, но я планировала в кафе какое-нибудь податься. Нужно же начинать с чего-то.
Уверена была, что папа начнет спорить, но он лишь кивнул, соглашаясь. Он-то не знает, как повара начинают, иначе бы начал отговаривать, твердил бы, чтобы я сначала диплом получила. Ведь повара начинают чаще всего не с изысканных блюд, а с банальной картошки — целый месяц мыть ее, чистить, резать, и снова, и снова, и снова. Или еще с чего-то подобного — однообразного и тяжелого, а тяжелым что угодно станет, если эти заниматься много часов кряду. Даже лежание на диване. Зато потом начинается карьера: помощник повара, повар, су-шеф, и моя мечта — шеф-повар. Но чтобы стать шефом, нужно начать с чистки картошки. И начать нужно сейчас.
— Если здесь не найдешь местечко, ты скажи мне — помогу. Ну а если сама устроишься — зови на обед. Всем семейством приедем, — подмигнул папа. — И не бойся, позорить не станем, и на все кафе орать, что здесь работает наша дочь, не будем. Наверное.
— Только если коньячку кто-то выпьет, тогда и будет орать. И позорить, — мама поцеловала отца в щеку, и тот смутился.
Должно быть, вспомнил мои школьные соревнования по плаванию, когда он очень громко гордился, что я была первой.
— А что за сюрприз? — опомнилась я. — Пап, вы мне про сюрприз говорили. Это же не деньги, надеюсь?
— Сюрприз, — задумчиво протянул папа, и я уставилась на него глазами кота из знаменитого мультика — несчастно и трогательно, и ладошки сложила в молитвенном жесте. — Завтра доставят, Лиз.
Почему-то мне представился плюшевый козлик с бантиком. Но мои родители на подобное не пойдут.
— А что за сюрприз?
— Хм, — снова протянул папа.
— Ой, да брось ты мучить ребенка, — фыркнула мама. — Машину мы тебе купили, Лиз. Права получила, теперь учись водить. Здесь — самое время и место, движение никакое, сама не покалечишься и никого не покалечишь. Ну, и отец тебя учил кататься, так что справишься.
Машина! Офигеть!
Я завизжала от радости, и подпрыгнула пару раз, забыв что я, вроде как взрослая и серьезная, и вообще почти леди. Мне машину подарили! Я с девятнадцати просила, а папа все отнекивался, да и мама его поддерживала — что мне пока не время, что все успеется, и вообще незачем студентке, университет которой находится рядом с домом, машина.
А теперь она у меня будет. Своя, самая крутая ласточка!
— Спасибо, спасибо, спасибо, — я обняла и расцеловала родителей, все еще не в состоянии поверить, что завтра у меня будет моя прелесть на четырех колесах.
— Лизок, ты же не думаешь, что мы тебе премиум-класс купили? — мама попыталась привести меня в чувство. — Не жди чуда, иди к отцу, он тебе покажет фотографии.
— Смотри, — папа положил свой смартфон на столе, и я взглянула…
… Тойота. Серебристая, красивая, обалденно-чудесная. И не нужен мне никакой премиум, это ведь моя первая машина, а папа, хоть и очень и очень обеспеченный, из меня никогда мажорку не делал. Говорил, что сам подобное проходил, и по юности что только не творил из-за денег, и для меня подобного не хочет. А мне и не надо.
— Обалденная!
— Вадим доставит завтра. Только не гоняй! — строго заявил папа.
И я поклялась не гонять. И все правила соблюдать. И вообще, быть самой правильной автовладелицей на свете.
— Ладно, сейчас чая на дорожку выпьем еще, и ехать пора, — бабушка сама подошла к чайнику, а я потянулась за эклерами.
Сначала по телу пробежала горячая волна предчувствия, затем спина и руки покрылись мурашками, а уже потом я услышала голос. Знакомый. Наглый. И поняла, к чему было это мимолетное предчувствие.
— Любимая, ты дома? Я пришел дверь починить, как и обещал, — услышала я, после хлопка двери голос Андрея из коридора.
