Хватая свою сумку, я старалась избегать жалкие взгляды остальных и покачала головой.
- Это для того, чтобы показать вам, - мистер Эшкрофт сказал другим выступающим, смеясь, - что даже Петров выбирает неудачников иногда.
Я обернулась.
В ярости, я кинулась по ступенькам на сцену и уселась на белой линии. Я развязала свою правую пуанту и подготовила другую, сгибая ее вперед и назад до тех пор, пока не стало так, как надо.
- Вы можете сменить вашу обувь в туалете, мисс Эверхарт. – Упрекнул мистер Эшкрофт. - Сцена для фактических исполнителей. Или же Петров не учил вас этому?
- Мне нужен еще один шанс, - сказала я. - Только потому, что я не справилась с отрывком Баланчина, не делает меня плохим танцором.
- Конечно, нет, дорогая. - Он насмехался надо мной. - Это делает вас неудавшимся танцором, который в настоящее время использует мою сцену и забирает драгоценное время прослушивания у тех, кто мог бы действительно войти в мою труппу.
Я подошла к пианисту. - Чайковский, «Лебединое Озеро». Акт второй, сцена четырнадцать. Знаете ли вы этот кусочек?
- Умм... - он посмотрел в замешательстве.
- Знаете ли вы это или нет?
- Да, но... - он указал на другого судью, который теперь стоял и скрещивал руки.
- Не могли бы вы сыграть ее? - Я умоляла глазами. - Это всего лишь три минуты.
Он вздохнул и выпрямился, ударив по клавишам пианино. Без отсчета он сыграл несколько первых нот концерта, и мягкие звуки отразились эхом от стен театра.
- Мисс Эверхарт, вы тратите время каждого... – лицо мистера Эшкрофта покраснело, когда я поскользнулась в пятой позиции.
Я могла слышать его вздохи и звуки неодобрения, могла слышать недовольство других кандидатов, но, когда я закружила вокруг сцены и перешла от арабеска к большому прыжку, их разговор прекратился.
Ноты становились длиннее, печальнее, по мере того, как песня прогрессировала, и я уверена, что каждое движение моих рук было гладким и изящным. Когда я прыгнула через сцену и завершила серию идеальных пируэтов, я увидела, что мистер Эшкрофт потирал подбородок.
Прежде чем поняла это, я была в трансе и танцевала по центру Таймс-сквер, под мигающие огни и звездное небо.
Я продолжала танцевать после последней ноты, напевая дополнительный рефрен, который большинство пианистов игнорировало, и я закончила, наклонившись вперед на левой ноге, удерживая правую в воздухе позади меня.
Выступающие уставились на меня. Их лица ничего не выражали.
- Вы закончили, мисс Эверхарт? – спросил мистер Эшкрофт.
- Да...
- Хорошо. Теперь убирайтесь с моей сцены.
Я встала на ноги и прикусила свою губу, чтобы не сломаться перед ним.
- Большое спасибо за возможность... - я схватила сумку и помчалась со сцены, пробегая по коридору за пределы здания.
Я остановилась перед мусорным баком и наклонилась, ожидая неизбежной рвоты.
В глубине души я знала, что была хорошим танцором, только что танцевало мое сердце, и я честно чувствовала, что заслужила второй шанс.
Мысль неудачи никогда не приходила мне в голову, когда я пришла на этот кастинг, и вариант возвращения в Дарэм был слишком невыносимым.
Поднимаясь, я слезно взвесила свои варианты: поехать домой и восстановиться в Танцевальной программе мистера Петрова; вернуться внутрь и сказать всем, что они гребаные идиоты, или…
- Мисс Эверхарт? - Кто-то похлопал меня по плечу.
Я резко развернулась, оказавшись лицом к лицу с мужественным мистером Эшкрофтом.
- Да? - Я вытерла лицо рукавом и заставила себя улыбнуться.
- То, что вы только что проделали на сцене, было грубо, непрофессионально, и ужасно. Это было худшее, что я когда-либо видел, что делал перспективный танцор, и я не оценил это все... Однако будьте здесь во время проведения второго этапа на следующей неделе.
У меня отвисла челюсть, и у меня даже не было возможности, чтобы закричать или сказать спасибо.
Он уже ушел.
Я вытащила свой телефон, хотелось сказать кому-то, что я прошла в следующий тур, но мне некому было позвонить.
Все, что у меня было, это гневные сообщения от моих родителей, куча их пропущенных звонков, и я знала, лучше перезвонить им прямо сейчас. Им действительно не наплевать.
Я искала номер мистера Петрова, надеясь, что сохранила его, но письмо от Эндрю появилось на моем экране.
Тема: Твое увольнение.
У меня был соблазн открыть его, но мое сердце не позволило мне сделать это. Он был главной причиной, почему я сбежала оттуда, и мне не нужно, чтобы он вторгался в мою новую жизнь.
Я удалила его сообщение и решила, что не собираюсь думать о нем больше. Все, что теперь имело значение, был балет.
Несколько месяцев спустя...
Опровержение:
Доказательства, предоставленные в противовес, опровергают или противоречат показаниям противной стороны или презумпции, или же ответному правовому аргументу.
Эндрю
Осенний сезон пришел и ушел, забрав с собой изменившиеся листья и янтарные закаты. Новые стажеры заняли позиции в GBH, календари наполнились новыми делами и клиентами, и поскольку зима окутала город, одно оставалось ясным: хоть что-то было лучше в Дарэме по сравнению с Нью-Йорком.
По крайней мере, когда дело касалось зимы, во всяком случае.
Это была самая холодная зима, которую город когда-либо испытывал, и так как это был южный город, люди были плохо подготовлены. В настоящее время я сидел в зале судебных заседаний, одеяла были проложены у окон вместо надлежащей изоляции, и там были обогреватели, торчащие из каждой розетки.
Было немного грузовиков с солью, способных ездить по обледенелым улицам, еще меньше людей, которые на самом деле знали, как ездить в такую погоду, и по какой-то причине, еще меньше доступных женщин.
- Эндрю? - Мистер Бах похлопал меня по плечу. – Обвиняющая сторона закончила со свидетельницей... Ты собираешься допросить ее? Последняя реплика могла повлиять на присяжных.
- Разрешение на допрос свидетеля, ваша честь. - Я встал из-за стола.
Судья кивнула, и я уставился на женщину на трибуне. Она бесстыдно лгала с самого начала этого судебного процесса, и я решил, что достаточно.
- Мисс Эверхарт… - я прочистил горло. - Я имею в виду, мисс Эверли, вы полагаете, что оставить своего мужа в нелегкие для него времена, было лучше для вашей компании?
