— Не встречал еще девушку, которая бы так ненавидела пляж. Даже милые книголюбки любят почитать, лежа на песочке.
— И я тоже. Просто не люблю океан. — А еще плавать перед парнями.
Раник вздергивает бровь.
— Почему? Боишься, что над тобой в купальнике будут смеяться?
Я вздрагиваю, и Раник шумно выдыхает.
— Какой-то членоносец смеялся над тобой на пляже или что?
— Нет, и не произноси это слово.
— Какое? Член?
Я вся заливаюсь краской. Раник поднимает бровь еще выше и ухмыляется.
— Хорошо, ладно. Найду другое место для урока.
Меня удивляет то, как быстро он отступает.
— Разве тебе не интересно, почему я не хочу идти? — спрашиваю я.
— Интересно, но это твое право. Не люблю лезть в чужие дела.
— И уверена, не любишь, когда другие лезут в твои.
Он кивает.
— Поверить не могу, — фыркаю я. — Раник Мейсон, шантажист, бабник и правонарушитель, чтит приватность.
— Что за намеки, моя драгоценная маленькая Снежная королева? — Его глаза загораются. — Где сказано, что парень с дурной славой не может быть закрытым? Я не раскрываю всех карт.
— И все же раскрыл парочку, запугивая Мэтерса.
— Мэтерс сам напросился. Он приставал к отличницам с прошлого года.
— А, ну да. Ты ведь здесь уже не первый год. Из-за твоей незрелости постоянно забываю, что ты на третьем курсе.
Большинство парней расстроились бы или обиделись, но Раник хохочет.
— Конечно, принцесса. Это я тут незрелый.
— Чего смеешься? Так и есть.
Он смотрит на меня, его острые скулы оттеняет свет утреннего солнца, которое выглядывает из-за здания.
— Это не я не могу произнести слово «член», не покраснев до корней волос.
— Я могу это произнести. Пенис. — На секунду поджимаю губы. — Пенис, пенис, пенис.
— Нет, «пенис» — не то же, что «член». «Пенис» — это по-научному. Конечно, ты можешь это произнести. А вот «член» звучит уже реальнее. — Он усмехается. — Более грязно.
— Грязнее, — холодно поправляю я.
Раник подается вперед и замирает в нескольких сантиметрах от моего лица. Тепло его кожи мучительно окутывает меня, словно одеяло.
— Будь я проклят! Это румянец? Только не говори, что я тебя смутил, принцесса. Мы ведь еще даже не коснулись темы секса.
— Ничего ты меня не смутил! Я не маленькая, чтобы стесняться произнести вслух какое-то идиотское слово.
— Тогда произнеси, — шепчет Раник низким голосом. — Прямо здесь и сейчас. Давай, докажи, что я неправ.
Я делаю глубокий вдох, стараясь не обращать внимания на соблазнительный запах сигарет и хвои, который исходит от парня.
— Ч.. ч.… — еле выдавливаю, а затем захлопываю рот и прикусываю губу.
Раник с широкой улыбкой отодвигается.
— Так я и думал. Можешь и дальше строить из себя крутышку, но под всеми этими остротами ты чертовски чистая.
— Чистая? — возмущаюсь я. — Я тебе не бутылка с водой, а человек. И такая, какая есть.
— Охренительно умная. Колючая, потому что в детстве тебя обижали. Красивая, но скорее умрешь, чем позволишь кому-то так себя назвать, я прав?
Моим взглядом можно резать бриллианты, а он лишь усмехается.
— Ладно, никакого пляжа. Тогда как насчет ужина?
— Какого еще ужина?
— На котором едят.
— Ха-ха, — невесело отвечаю я.
— На углу 15-ой и Джерси-стрит есть одно местечко. Итальянский ресторан, но не пафосный. Можем там попрактиковать правила поведения на свидании.
— Я хорошо владею столовым этикетом, — фыркаю я.
Раник хлопает себя по лбу.
— Ага, не сомневаюсь. Но знаешь ли, о чем говорить с парнем, кроме как о флоре Амазонки и температуре на Луне?
— Там минус сто семьдесят три градуса по Цельсию, — на автомате выдаю я, и Раник многозначительно смотрит на меня — мол, видишь, что я имел в виду. — Ладно, теперь поняла. Во сколько встретимся?
— В семь тридцать. Надевай что хочешь. Только ничего в стиле секретарши, хорошо?
— Я так и не одеваюсь.
— Принцесса, на тебе блузка с юбкой, на затылке пучок, а еще эти очки. Ты выглядишь как Пеппер Поттс.
— И это плохо?
— Нет, черт. Тебе идет. Просто… так не одеваются на свидание, ясно? Тео это бы не понравилось. Надень хотя бы цветную блузку, если есть такая.
Раник встает и бросает фольгу от буррито в урну. Шарик очерчивает в воздухе изящную дугу и попадает точно в цель. Он издает победный клич, и кто-то повторяет за ним. Надув идеально накрашенные розовые губки, на его локте виснет золотистое нечто.
— Потрясающий бросок! — демонстрируя ослепительно белые зубы, улыбается ему Кара, капитан чирлидерш и самая желанная девушка в кампусе.
— Ты все это время наблюдала за мной? — посмеивается Раник, игриво щелкая ее по носу. — Маленькая негодница.
У меня вырывается сдавленный хрип, как при рвотном позыве. Это привлекает внимание Кары, и она с едва скрываемым презрением смотрит на меня.
— Чего тебе?
— О, не волнуйся, — беру латте и выбрасываю остатки маффина, — я уже ухожу. Не хотела мешать вашим брачным игрищам.
Кара хмурится, но Раник за ее плечом ухмыляется и салютует мне двумя пальцами.
— Увидимся позже, принцесса.
Не успеваю далеко отойти, как слышу визгливый голос Кары:
— Принцесса? Почему ты называешь ее принцессой?!
Вздрагиваю. Меня раздражает это прозвище. И то, с каким упрямством Раник продолжает меня так называть. Но это хотя бы лучше, чем робот. Чем стерва. Всезнайка. Бездушная.
Я замечаю идущего через двор Тео, его золотистые волосы сияют в ранних лучах света, а улыбка на лице такая яркая, что он сам похож на солнце. Увидев меня, Тео машет рукой и улыбается еще шире. Я расслабляюсь, ощущая, как в груди разливается тепло, и машу в ответ. Но затем мой взгляд падает на темноволосую девушку рядом с ним, которая быстро перехватывает его внимание какой-то смешной шуткой. Грейс. Сегодня она одета в голубое и фиолетовое, вся такая броская, жизнерадостная и непосредственная. Пройдя по лужайке, они заворачивают за Харроу-билдинг. И только когда кто-то врезается в меня, я понимаю, что застыла посреди тротуара.
— Черт, извини, — хмыкает девушка в кожаной куртке и бегло осматривает меня своими кошачьими зелеными глазами. — Не заметила тебя. Ты как-то сливаешься с фоном.
У нее ярко-розовые волосы, как у ходячей звезды рекламы жвачки. Такую точно не проглядишь. Она шутливо и по-доброму улыбается, но, когда уходит, я смотрю на свою бежевую блузку и коричневую юбку. Они такого же цвета, что и тротуар, здания, фонтан.
Я незапоминающаяся. Бесцветная. Безжизненная.
Робот.
Сжимаю кулаки и, развернувшись, ухожу.
***
Раник
Самое время признаться: я еще никогда не бывал на свидании.
Но если кто спросит, особенно Элис Уэллс, то у меня за плечами их сотни. Тысячи. Да столько, что на моем фоне участник шоу «Холостяк» выглядит бестолковым идиотом.
Вот только все это чушь. Я ни одной девушки не сводил на свидание. Тем цыпочкам, которых я привлекаю, не нужно, чтобы их угощали вином и ужином, они просто хотят заняться сексом, и меня такой расклад устраивает. Так что да, свидания — это странно. Это что-то новое. Я пришел в ресторан на полчаса раньше — полчаса? Боже, чувак! — так перенервничал, что выскочил из квартиры, даже не посмотрев на часы. Я принял душ, оделся и помчался, думая, что уже опаздываю. Боялся, если Элис окажется здесь в одиночестве, то решит, что сыта мной по горло, и уйдет.
Вздыхаю и, облокотившись на изысканную скатерть, прячу лицо в ладонях. Меня всего колотит.
Это ведь просто долбаный урок. Не настоящее свидание. И все же, я еще ни с кем не продвигался так медленно. Как и со мной. И уверен, это заметно. Официант дважды спросил, в порядке ли я, мне пришлось соврать и сказать, что все нормально, но это не так. Моя кожа побледнела, ладони вспотели. Но показывать этого нельзя. Элис верит, что я научу ее всему. Поэтому я буду делать то же, что и всегда, что мне каждый раз помогает, — притворяться, пока это не станет правдой.
