Хойтер нахмурился.
— Похоже, у него не было особых проблем с этим. Три волка, верно? И никто ничего не видел. Я не думаю, что это так сложно, как ты говоришь. Иначе кто-нибудь бы заметил.
Анна откинула голову назад, встретившись взглядом с Чарльзом. «Мы здесь, чтобы давать советы. Предоставить им информацию. Должны ли мы им показать?»
Чарльз вышел из-за ее спины в конец тяжелого стола для совещаний, где никто не сидел. Он заглянул под столешницу, чтобы убедиться, что она не прикреплена к полу, затем поднял ее на высоту своей груди, горизонтально полу, чтобы ни одна из дорогой электроники Гольдштейна не упала. Потом он поставил стол на место.
— Убить нас сложно, но не невозможно, — сказала Анна. — Но держать оборотня, пока ты пытаешь его…
— Магия? — спросил Сингх. Агент национальной безопасности совершенно забыл, что его первоначальным намерением было побольше разузнать об оборотнях. Чарльз с удивлением обнаружил, что он ему нравится.
Анна пожала плечами.
— Или так, или чрезвычайно хорошее планирование. Дело не только в силе, у нас очень быстрый метаболизм. Накачать наркотиками или вывести из строя надолго, не убивая нас, чрезвычайно сложно.
— Святая вода, — сказал Пэт, бывший сотрудник ФБР, а ныне агент КНСО.
Анна не закатила глаза, но позволила Чарльзу почувствовать ее раздражение.
— Я могла бы пить ее каждый день в течение недели, живя в Сикстинской капелле.
— А серебро? — спросил Хойтер.
— Есть ли черные отметины на коже жертв? — спросила Анна. — Серебро обжигает нас, как огонь или кислота.
Они не ответили на ее вопрос. Но Чарльз заметил, что начиная с жертв 1990-х годов жертв фотографировали от шеи и ниже, а иногда фотографий с места преступления вообще не было. Он был почти уверен, что это не было оплошностью.
— И как, — продолжила Анна, — убийца узнал, что они оборотни? Только один из них, местный волк, вышел на публику.
Разговор снова возобновился, но Чарльз позволил братцу волку осмыслить все, пока сам наблюдал за собравшимися. Агент Фишер наблюдала за Анной с тем же выражением, которое появилось у Асила, когда он нашел розу, которую хотел для своей оранжереи.
«Нам не придется навязываться, чтобы помочь в этом деле, — сказал он Анне. — Агент Фишер хочет, чтобы мы работали с ней».
Братец волк вернул его внимание в комнату, где выступал другой агент Национальной безопасности, Джим Пирс.
— А что, если убийца был оборотнем?
Анна покачала головой.
— Тогда вы бы находили не тела с метками, а части тел.
— Оборотни едят людей? — спросил Хойтер, насторожившись, как гончая. — То убийство в Миннесоте — это были оборотни?
Анна фыркала и лгала, как политик.
— Послушайте. Превращение в оборотня не делает вас серийным убийцей, и это также не делает вас супергероем. Кем бы вы ни были, вы им и остаетесь. Если плохого парня изменяют, он все равно остается плохим парнем. Однако мы сами следим за порядком в стае, и у нас это неплохо получается. В основном мы обычные люди, которые в полнолуние превращаются в волков и выходят поохотиться на кроликов.
Но изменения превращало людей в убийц. Оборотни не были лесными волками, которые охотились только тогда, когда были голодны. Оборотни были убийцами, и те, кто не мог это контролировать, иногда убивали много людей перед тем как их самих устранят.
Никто, глядя на лицо с веснушками Анны никогда бы не услышал ложь, если только он тоже не оборотень. Бран гордился бы ей.
Глава 4
Анна последовала за Чарльзом из отеля, пытаясь выяснить, что с ним происходит, чтобы решить, как действовать дальше.
Чарльз первым вышел из отеля и повернул в сторону кондоминиума, где они остановились. У стаи Аспен Крик имелись кондоминиумы повсюду. Тот, что находился в Бостоне, принадлежал корпорации стаи. Это сделало поездки более необременительными: никакой платы за проживание, никаких незнакомцев, приходящих каждый день убираться.
— Подожди минутку, — попросила Анна.
Чарльз обернулся. Выражение его лица было точно таким же, как и вчера, когда они ехали в аэропорт из дома на рейс до Сиэтла, где после пересели на коммерческий рейс. Но испытываемые чувства разнились.
Когда Чарльз решил напугать бедных людей в аэропорту, чтобы Анна выиграла пари, она заметила озорство в его глазах. Но прошло так много времени с тех пор, как он смеялся или дразнил ее, что она опасалась испытывать надежду. Служба безопасности довольно тщательно его обыскала, и это могло вывести его из себя, и, возможно, поэтому он зарычал.
И даже на встрече… Он хотел, чтобы федералы поверили, что именно у нее есть информация. И для этого установил связь между ними. Бран не хотел, чтобы федералы боялись оборотней, а Чарльз, особенно последние несколько месяцев, выглядел действительно пугающим.
Если бы он делал это просто ради бизнеса, то оборвал бы связь между ними, когда они покидали конференц зал, но этого не сделал. И он прикоснулся к ней.
Казалось, Бран действительно нашел, как помочь своему сыну.
— Что такое? — спросил Чарльз.
Очевидно, она смотрела на него слишком долго. Он заправил выбившуюся прядь ее волос за ухо.
Анне хотелось взять его за руку и прижать к себе, оказаться в его крепких объятиях. Но боялась, что если слишком надавит, то он снова ее оттолкнет. Поэтому держала руки при себе и вместо этого пару раз подпрыгнула вверх-вниз. Ей нужно отвлечь его, заставить думать о других вещах, и у нее была идея.
— Пойдем осмотрим окрестности. — Она вытащила из кармана карту города, которую взяла сегодня утром в вестибюле кондоминиума, и открыла ее.
— Я знаю Бостон, — сказал Чарльз, слегка огорченно оглядываясь по сторонам, чтобы убедиться, заметил ли кто-нибудь карту. Она была ярко-оранжевой, и ее увидеть мог любой прохожий.
— Но я не знаю, — возразила Анна, наслаждаясь выражением его лица. Она замужем за волком, который на двести лет старше ее, и редко видела его смущенным. — И поскольку хочу осмотреться… — Он завтра собирался показать ей интересные места, и, несомненно, ей это понравилось бы больше, чем гулять по карте. Но сегодня она решила импровизировать.
— Если будешь бегать с этой ярко-оранжевой картой в руке, — предупредил ее Чарльз, — все подумают, что ты туристка.
— Когда ты в последний раз был туристом? — лукаво спросила она.
Он просто посмотрел на нее, и ей пришлось согласиться, что турист из него никакой.
— Ясно. Взбодрись. Тебе это может даже понравиться.
— С таким же успехом ты могла бы сделать татуировку «наивная жертва» у себя на лбу, — пробормотал он.
Анна схватила его за руку и потащила через улицу к Королевской часовне и старейшему кладбищу Бостона, как было указано в карте.
Два часа спустя она торговалась на северном рынке торговой площади Фаней Холл вместе с четырьмя сотнями туристических групп, в то время как Чарльз ждал неподалеку, прислонившись спиной к стене. Вокруг было много людей, и только вокруг него образовалось три фута пустого пространства, потому что люди просто не толпились вокруг него. Что очень умно с их стороны.
Поскольку большинство покупателей перед киоском, где Анна решила перекусить, доходили ей до пояса, она не сомневалась, что ей ничего не угрожает, но ее муж все равно внимательно смотрел на детей.
«Если ты думаешь, что я смотрю на детей, — промурлыкал его голос в ее мыслях, — тогда тебе нужно проверить зрение».
У нее отвисла челюсть. Он флиртовал с ней? Анна встретилась с ним взглядом, и он тут же опустил глаза на ее задницу. Она быстро отвернулась, но все же он успел заметить ее ухмылку и покрасневшие щеки. Анна видела, как он разглядывал толпу, внимательно рассматривал каждого из детей.
Но Чарльз не лгал ей, так что, скорее всего, просто действовал автоматически. Анна улыбнулась и почувствовала, как ее волчица расслабилась, понимая, что ее пара флиртует с ней.
Пришлось постоять в очереди, прежде чем ей удалось заказать еду. Она пожалела бедную учительницу, которая в одиночку отвечала за толпу детей. Но зато ее щеки перестали краснеть. Наконец, Анна сбежала с парой сэндвичей и парой бутылок воды и позволила Чарльзу проводить ее подальше, чтобы найти место, где можно посидеть и поесть.
