Джон стряхнул остатки головокружения и бросился к своей женщине, подошвы его ботинок крепко упирались в землю, бедра с силой несли ноги вперед.
Его единственной мыслью было спасти Хекс, и он достал нужное сейчас оружие: шестидюймовый черный кинжал, что был в кобуре на его груди. Подойдя ближе, он поднял руку над головой, готовый обрушиться на врага, нанести удар…
Запах крови Хекс все изменил, нож застыл в воздухе.
О, Боже... у гребаного ублюдка было два ножа. Тот, что был у ее горла. И еще один, который он вонзил ей в живот.
Хекс перевернулась на спину, и с гримасой боли схватилась за бок.
Пока Лэш корчился и хватался за голову и грудь, подтянулись Тор, Куин, Блэй и другие Братья, все направили свое оружие на врага, так что Джону не пришлось беспокоиться о прикрытии, пока он оценивал ее повреждения.
Джон наклонился к Хекс.
– Я в порядке, – выдохнула она. – Я в порядке... в порядке...
Да как бы ни так. Она едва дышала, и из-под руки, что она держала на ране, сочилась блестящая, свежая кровь.
Джон отчаянно жестикулировал. «Я позову Дока Джейн…»
– Нет! – вырвалось у нее, и она схватила его окровавленной рукой. – Прямо сейчас меня интересует только одно.
Когда ее взгляд замкнулся на Лэше, сердце Джона отчаянно заметалось в грудной клетке.
Где-то над головой раздался голос Зи: – Бутч и Ви пригонят сюда Эскалэйд. Они едут с Эктрим-парка... мать твою, да у нас компания.
Джон посмотрел в другой конец переулка. Там показались четыре лессера... доказывая, что адрес регистрации Цивика был верным, хотя и поняли они это не совсем вовремя.
– Мы займемся ими, – прошипел Зи и Браться ринулись навстречу новоприбывшими.
Чей-то смех заставил Джона отвлечься от этого зрелища. Лэш широко улыбался, его дьявольское лицо исказила безумная гримаса.
– Джонни-малыш, я ведь трахал ее. Джон… я трахал ее очень жестко, и ей это нравилось.
Ослепляющая ярость наполнила Джона, связанный мужчина в нем закричал, рука с кинжалом снова поднялась.
– Она умоляла меня, Джон... Вздох, что последовал, был рваным, но полным удовлетворения. – В следующий раз, когда ты с ней... вспомни как я…
– Я никогда не хотела этого! – выплюнула Хекс. – Никогда!
– Развратная женщина, – усмехнулся Лэш. – Ты была такой, такой и останешься. Развратной и принадлежащей мне…
Для Джона все словно замедлилось, и то, как они втроем были сейчас вместе, и порывы ветра в переулке, в котором в сотне ярдов от Мерседеса разразилось сражение.
Он подумал о давным-давно совершенном над ним насилии, в том грязном подъезде. Подумал о том, что Хекс пришлось пережить подобное. Вспомнил, о том, что рассказал ему о себе Зейдист. Подумал о страданиях Тора.
И в разгар этих воспоминаний, он почувствовал эхо чего-то очень далекого, отголосок другого похищения, когда другой женщине причинили боль, когда разрушили другую жизнь.
Ужасное лицо Лэша и его умирающая, скользкая форма стала воплощением всего гниющего, разлагающегося, материального зла во всем мире, всей умышленно причиненной боли, квинтэссенцией жестокости, унижения и злорадства.
То, что длилось одно мгновенье, но чье последствия длилось всю жизнь.
– Я трахал ее, Джонни-малыш…
Описав дугу, рука Джона, держащая кинжал, упала вниз.
В последнюю секунду, он вывернул запястье так, что рукоятка попала Лэшу прямо в лицо. И связанный мужчина в нем хотел сейчас сделать то же самое, что он сделал когда-то с тем маленьким убийцей в особняке – выпотрошить, вывернуть наизнанку.
Только вот он обманывал себя насчет священной справедливости для всех. То, что произошло с ним уже никогда не исправишь, – тот человеческий кусок дерьма, что причинил ему боль, вышел сухим из воды. И то, что случилось с Тором, не изменишь, потому что Вэлси уже не вернуть.
Но Зи завершил свое дело.
И, черт возьми, Хекс сделает тоже самое... даже если это будет последним деянием в ее жизни.
Со слезами на глазах Джон отнял ее окровавленную руку ладонь от раны... и раскрыл ее.
Развернув оружие, он вложил рукоятку ей в ладонь. Ее глаза вспыхнули, она обхватила оружие и перевернулась, чтобы помочь поддержать ее, пока она тянется к цели.
Грудь Лэша ходила вверх-вниз, его лишенное кожи горло дергалось, когда он судорожно дышал. На него упала вспышка света, и когда он увидел то, что приблизилось, его лишенные век глаза расширились в глазницах, а безгубый рот обнажил зубы в улыбке-оскале, прямо как в фильме ужасов.
Он попытался что-то сказать, но у него ничего не получалось.
И это к лучшему. Он и так сказал уже слишком много, сделал слишком много, слишком много причинил зла.
Пришло время платить по счетам.
В своих руках Джон чувствовал, как Хекс собралась с силами, и смотрел, как она отняла от раны вторую руку, чтобы обхватить оружие двумя руками. Ее взгляд горел ненавистью, внезапный прилив энергии в теле помог поднять оружие высоко над грудной клеткой Лэша.
Ублюдок знал, что произойдет и попытался блокировать удар, прикрывая грудь.
О, черт, нет. Джон быстрым движением схватил парня за плечи, прижимая сволочь к земле, открывая перед ней цель, давая возможность с легкостью нанести точный удар.
Когда она подняла взгляд на Джона, в ее глазах мелькнул предательский красный отблеск, от слез зрачки засветились: вся боль, что она хранила в своем сердце, вышла наружу, как уродство Лэша, весь тяжкий груз, что она несла веками, проявился сейчас в ее взгляде.
Когда Джон кивнул, его кинжал в ее руках обрушился вниз и ударил Лэша прямо в сердце.
Крик зла эхом отразился между зданиями и отрикошетил во всех направлениях, набирая силу, пока не превратился в один громкий «Бах!», сопровождавшийся вспышкой яркого света.
Которая вернула Лэша к его нечестивому отцу.
Потом звук и вспышка исчезли, оставляя лишь нечеткий выжженный круг на асфальте и смрад горелого сахара.
Плечи Хекс обмякли, и лезвие кинжала выскользнуло на тротуар. Она откинулась назад, силы покинули ее, и Джон поймал ее прежде, чем ее тело коснулось земли. Хекс посмотрела на него, и ее слезы, смешиваясь с кровью, стекали по лицу, шее, вдоль пульса, который двигал жизненную силу по ее венам.
Джон прижал ее к себе крепко-крепко, ее голова идеально устроилась у него под подбородком.
– Он мертв, – всхлипнула она. – О, Боже, Джон, он... мертв...
Его руки были заняты, и все, что он мог сделать, это просто кивнуть, чтобы она знала, что он согласен с ней.
Конец эры, подумал он, глядя на Блэя и Куина, которые сражались бок о бок с Зейдистом и Торментом против лессеров.
