Несомненно, её не обрадовала потеря работы и неудача с обещанным эксклюзивом по истории года.
— Кто выиграл разборку? — спросила я у Кэт, несмотря на то, что знала ответ.
Сквозь смех Кэт ответила:
— Судя по тому, что Моника набросилась на Колта и теперь сидит в камере, я бы сказала, что выиграл Колт.
Я представила, как низенькая пухленькая Моника наскакивает на высокого и стройного Колта, и подавила смешок, повернувшись к лестнице наверх.
— Она набросилась на офицера полиции? — спросила я.
— В итоге на трёх, — ответила Кэт.
Я подавила ещё один смешок и сказала:
— Так он в хорошем настроении или в плохом?
— Не могу сказать. Моника в камере, что хорошо, но ей удалось наложить на него руки, что ему никогда не нравилось.
Я скривилась:
— Не могу его винить.
— Думается мне, он предпочитает твои руки, — раздалось сбоку от меня, и я повернулась, обнаружив стоящего рядом Марти.
Я взглянула на его шею, где до сих пор ярко выделялся шрам, и почувствовала знакомое стеснение в горле, но справилась с ним и выдавила улыбку.
— Привет, Марти, — тихо сказала я, дотрагиваясь до его руки. Он развернул ладонь и коснулся моих пальцев, прежде чем мы опустили руки. — Слышала, ты вернулся к патрульной службе.
— Да, неделю назад. Подумываю взять отпуск.
Я засмеялась, а Кэт сказала:
— Ты только что отдыхал полтора с лишним месяца.
— Да, апрельские дожди, а теперь вышло солнышко, и я ощущаю необходимость отправиться на рыбалку, — ответил Марти.
— Тогда что ты делаешь в участке в свой выходной? — спросила Кэт.
— Услышал, что Моника в камере, так что пришёл сделать фото. — Он поднял цифровой фотоаппарат. — Хочу прикрепить по одной на щиток во всех патрульных машинах, внесу свой вклад в поднятие морального духа. — Он повернулся ко мне. — Хочешь копию?
Я покачала головой.
— Спасибо, но нет. Я достаточно на неё насмотрелась.
— Надо думать, — ответил Марти, и я улыбнулась ему. Моя улыбка говорила больше, чем простой факт, что я считаю его забавным. Так я улыбалась ему в больничной палате и множество раз потом, на самом деле каждый раз, когда приходила к нему домой с Колтом, с мамой и папой, с Ди и детьми, принося запеканки или выпечку от Мими. Но всех этих улыбок не хватит, чтобы сказать «спасибо за то, что принял пулю в шею, пытаясь защитить меня».
Улыбнувшись ему, я повернулась к Кэт.
— Ничего, если я поднимусь наверх? — спросила я, взглянув на лестницу и снова повернувшись к ней.
— Конечно, — сказала она.
Я улыбнулась ей, сжала руку Марти и направилась к лестнице.
Колт сидел за своим столом, спиной ко мне, держа возле уха телефонную трубку, и у меня в животе запорхали бабочки при виде него и из-за секрета, который я хранила.
Он развернулся ко мне, и я сразу же поняла, что он не в духе. Он кивнул головой на стул около своего стола, и я прошла туда.
— У тебя есть время до пятницы, Нед, — услышала я голос Колта, когда садилась, и поняла, что он не в духе не только из-за Моники, но и потому, что мы наняли Неда, чтобы сделать пристройку к гаражу, а он всё тянул и никак не мог закончить. Это было необычно. Нед был известен тем, что всегда выполняет работу вовремя и в рамках бюджета. Но с другой стороны, на второй день его работы на нас его жена сбежала с одним из его работников, оставив Неда с двумя детьми, которые ещё не ходили в детский сад, и поэтому его мысли были заняты другими вещами.
— Да, понимаю, я знаю, что у тебя проблемы, но ты сказал, что это займёт три недели. Сейчас пошла уже шестая, а у меня полная подъездная дорожка барахла. Мы с Феб ставим свои машины на улице, а машина Феб только-только получила новые номера, — сказал ему Колт, и я улыбнулась про себя, потому что моя новая машина с новыми номерами была милым, маленьким голубым «Жуком» с откидным верхом.
Я выиграла это сражение, воспользовавшись чёрными туфлями на шпильке, чёрным кружевным боди, которое мы с Джесси выбрали в Victoria’s Secret, и бильярдным столом. Мой план сработал — к тому времени, как я попросила, Колт не мог сказать «нет».
Это было задолго до его дня рождения. На день рождения он получил то, что и всегда. Мамину свиную вырезку с её знаменитый горчичным соусом, за которой последовал торт «Пища ангелов»[18], и всю семью, собравшуюся за нашим обеденным столом. Ди подарила ему рамку с нашей фотографией, которую она сделала в баре. Колт сидел на стуле, а я стояла между его расставленных ног. Одной рукой я обнимала его за плечи, а вторую положила ему на грудь, мои губы касались его волос. Он прислонился лбом к моему плечу. Мы оба находились в профиль к камере, но было видно, что мы оба смеёмся. Я не помню, над чем мы смеялись, но помню, как ощущала его смех всем телом. Это был отличный подарок, и сейчас эта фотография стояла на его столе.
Мой подарок тоже был хорошим, он опять включал кружевное бельё и туфли на каблуках, на этот раз красного цвета, а также подвязки и чулки со швом сзади.
Мне очень нравился подарок Ди.
Колту больше понравился мой подарок.
— Нет, Нед, я на это не куплюсь, потому что Джеки приглядывает за твоими детьми, — продолжил Колт, потом помолчал, вздохнул и сказал: — Просто сосредоточься и доделай это. Да? — Он послушал ещё секунду. — Хорошо, до встречи.
И положил трубку.
Без колебаний он подкатился ко мне, наклонился вперёд, схватил меня за шею и притянул к себе для крепкого и долгого поцелуя прямо на глазах у всех в «стойле».
Раньше Колт был любвеобильным. Он держал меня за руку. Он садился рядом и клал свою руку на мой стул. Когда он провожал меня до класса, он или обнимал меня за плечи, или зацеплялся большим пальцем за шлевку моих джинсов.
Теперь он стал таким же и даже больше. Если я была рядом, он всё время был со мной, целовал, прикасался, держал за руку, хватал меня и притягивал к себе, чтобы прикоснуться губами к цепочкам у меня на шее, собирал мои волосы в кулак, чтобы держать мою голову неподвижной, просто чтобы поговорить со мной. Не важно, где мы при этом находились и кто нас видел.
Сначала я думала, что это из-за того, что случилось в тот день, из-за того, что он увидел в баре и у Сьюзи. Но я думала, что это пройдёт. Когда не прошло, я решила, что это из-за всего произошедшего с нами и из-за того, что было раньше, решила, что Колт просто навёрстывает упущенное время. Я не возражала, ни капельки. Мне тоже было всё равно, кто нас видел, и я была счастлива навёрстывать упущенное время, и была бы счастлива, если бы это продлилось до конца жизни.
— Что ты здесь делаешь, малыш? — спросил он, когда отпустил меня, но не отодвинулся, так что я тоже не стала отодвигаться.
