Горячая вода омывала наши тела, готовые к любви. Никита положил пальцы мне на клитор, и я тут же застонала. Как же я была сейчас счастлива. Мы вдвоём, и нет никаких пираний рядом, желающих откусить от нас кусок тела, славы, денег.
Мои руки скользили то по кубикам мужского пресса, то по готовому стволу. Внизу моего живота началась частая пульсация.
Никита ласкал языком мою шею, грудь. И иногда прикусывал кожу. Яркие вспышки боли. Мне нравилось. Я дрожала и желала большего! Не выдержала и медленно сползла на колени. Подняла глаза вверх. Мой мужчина ждал. Я коснулась головки языком, облизала, затем чуть захватила её всю в рот и снова облизала. Никита начал очень быстро дышать:
- Малыш, - его пальцы пропускали мои длинные пряди волос и гладили мне голову, пока я медленно посасывала член, поглаживая яички. Я развела бёдра и просунула палец вниз, нащупала клитор и начала быстро ласкать его, одновременно с посасываниями пениса созлюбленного.
- Девочка моя, очень тебя хочу. Больше не могу терпеть. – Никита быстро поднял меня и потрогал между ног. – Такая теплая, влажная, готовая.
- Да, - прошептала я, целуя голубоглазого в губы. Я схватила его за волосы и притянула к себе. Мой язык проник очень глубоко, показывая, как сильно я его хочу.
Я быстро встала спиной к стене, раздвинула ноги и поманила мужчину пальцем. В следующее мгновение Никита поднял меня, подхватив за ягодицы, и медленно насадил на него. Я тут же, как обезьянка, обвила мужчину ногами. Смазка сработала безотказно, большой налитый кровью пенис быстро двигался во мне, доставляя неземное наслаждение.
От удовольствия я зажмуриалсь.
- Ленок, открой глаза. Я хочу их видеть, когда люблю тебя.
С трудом заставила себя распахнуть глаза. В голубых небесных плескались любовь и желание.
Никита начал двигаться быстрее, яростнее. Член входил глубже, и ощущения становились острее. Наши тела шлёпались друг об друга и неприличные шлепки плоти становились громче, дразнили мой слух, вызывая огромное желание. Струйки воды стекали с наших лиц, катились по груди. Я пыталась поцеловать Никиту, но он так быстро двигался, что мне удавалось сделать это лишь вскользь. Затем я снова откидывала голову к стене.
-Давай вместе?
- Давай…
Моё тело задрожало в тот момент, когда горячая сперма окутала моё лоно. Меня било в конвульсиях несколько минут, а Никита всё не отпускал меня, а усиленно ласкал клитор круговыми движениями пальцев. Яркий оргазм снова озарил моё тело и достиг мозга.
Я вскрикнула. И только после этого мужчина опустил меня на кафельный пол. Даже стоять не могла, ноги подгибались.
- Ну вот, - засмеялся Никита. Вынес меня из душа и бросил на свою расправленную постель. – Ты моя на всю ночь. Никуда не сбежишь!
- Я и не собиралась, - томно проворковала я и протянула к нему руки. – Иди ко мне.
- Ты ужинала?
- Нет.
-Тогда сначала ужин закажем. А после ужина я съем тебя. Всю. Целиком.
- Согласна, - засмеялась я, любуясь красивым торсом и профилем любимого.
Глава 27
Даниил Макиевский
- Мама, - кричал я в трубку. – Вас увезли в больницу?
- Да, сынок! У Сереженьки острый гломерулонефрит.
- Что? Дерьмо! – Выругался я.
- В какую больницу Вас везут?
В детскую городскую клиническую больницу Святого Владимира.
- Дай ему трубку.
- Сынок, он не может говорить. Уснул.
- Сейчас приеду. Ждите. – Я резко кинул мобильный и начал быстро собирать вещи сына в сумку. Всяко, мать не взяла ничего, кроме своих причитаний. Быстро кинув чистые стопки белья, пижаму, тапочки в форме зайчиков, я улыбнулся. Сыну уже пять лет – взрослый пацан, а я всё его в детских тапках заставляю ходить!
Корил себя за то, что взял пацана с собой. Надо было насильнос матерью оставить. Нет ведь, повелся на его слезы: - Папочка, возьми меня с собой. Я буду себя хорошо вести. – Поверил. Взял. А то что, пацан только две недели назад переболел ангиной стрептококковой, забыл напрочь! Думал, что организм крепкий, переболел и забыл. Но не тут-то было!
- Су… если бы у него была мама! – Но моего сына родила суррогатная мать. А единственную любимую женщину я отшил сразу после того, как узнал неутешительный диагноз. Не стал рассказывать Дашке, чтобы не позориться. Гордыня не позволила признаться в своей слабости.
Глядя в любимые заботливые карие глаза, просто сказал:
- Я тебя не люблю. У меня есть другая, и она скоро родит мне сына. – Хотел, чтобы любимая наверняка ушла. Насовсем!
Выудил из портмоне старую маленькую фотографию с документа и посмотрел в карие любимые:
- Если бы всё повернулось по-другому! Мы были бы счастливы и жили одной дружной семьёй.
- Отец, если кто позвонит, не рассказывай, где я. Особенно нашим! Ромка впечатлительный. Может, концерт сорвать и рвануть в Москву к племяннику.
- Хорошо, сынок.
Кинув сумку на заднее сидение, упал на водительское, и втопил педаль газа в пол. Через час пробок и московских заторов достиг ворот детской больницы.
- Сынок, - мама встречала на входе. Глаза красные, зареванные. – Совсем всё плохо. Двусторонний гломерулонефрит.
- Что за дрянь? – Нервно выдохнул я. – Где он ее подхватил.
- Разве ты не понимаешь…, - мама осторожно взяла меня под локоть и повела к скамейке.
Я отказывался понимать.
- Внука вчера тошнило, а сегодня вырвало. Мой малыш, он так тяжело дышал, у него не было сил играть. А потом он пошел в туалет и прибежал с визгом: - Ба, там кровь! – Я кинулась в туалет, а в унитазе моча вперемежку с кровью.
- Как он сейчас?
- Спит. Устал, намаялся малец.
- Где заразился? – Тупо вопрошал я.
- Врач говорит, что, скорее всего, причиной послужила ангина. Организм был предрасположен к поражению почек, вот и случилось…
- Алиса, не юли. О чем ты? – Когда я называл мать Алисой, это было сигналом к тому, что я очень зол на нее.
Женщина нервно сглотнула ком в горле и выдохнула залпом:
- Как у его родного отца!
Я вскинул злой испепеляющий взгляд на мать:
- Я же запретил трогать эту тему.
- Сынок! Послушай меня. Гены его отца только начали просыпаться и ты должен с этим смириться!
- Я никому ничего не должен! – Заорал я и настырные голуби, собирающие крошки под ногами, разбежались в разные стороны.
- Тебе придется.
- В смысле? Кто заставит?
- Забота о сыне?
- Я в состоянии оплатить Сереже любое лечение. Хоть сегодня увезу его в лучшую немецкую клинику. Поняла?
- Сынок, наш малыш лежи в лучшей российской больнице, не нужно его никуда возить. Но врач сказал, что началась сильная анемия и может понадобиться переливание цельной крови. Лучше, чтобы это был его родитель, так меньше шансов отторжения.
Я побледнел, голос дрожал.
- Переливание? Всё настолько серьёзно?
- Да, - заплакала мама.
Я подсел к ней ближе и обнял ее за худенькие плечи:
- Не плачь мама. Я Вас люблю и сделаю всё как нужно.
Выудив телефон из кармана, я тихо сказал:
- Ты срочно нужен моему сыну. Приезжай.
- На сколько срочно?
- Вопрос жизни и смерти.
- Адрес?
- В детскую городскую клиническую больницу Святого Владимира.
- Б...ь Только не говори, что у него тоже самое!
- Нет! Ему нужно переливание крови от родного отца. Моя кровь не подойдет.
- К сожалению, моя тоже.
- Что? – Думал, сойду с ума от горя.
- Придется звонить суррогатной матери Сергея.
Прошло двадцать минут. Я сидел у постели спящего сына и смотрел на него. Он казался таким маленьким, беспомощным. Дверь открылась и в нее вошла она.
Медсестра опрометью кинулась к двери:
- Женщина, вход только членам семьи.
- Я – мать, - уверенно процедил знакомый голос.
Мои глаза расширялись от ужаса и боли. Кровь хлынула к мозгу, угрожая вызвать инсульт. Я не понимал, как это возможно. Не мог связать нити в одну нить судьбы, которая так и связала нас в один тугой узел.
