— Да, мам. Ладно, пока.
— Можешь передать труб-
Он завершает звонок, и я тупо смотрю на экран.
Мой четырехлетний сын только что сбросил трубку?
Я думаю о том, чтобы перезвонить, так как мы с Джастином не договорили, но вероятно, лучше вернуться к работе. Однако, прокручивая разговор в голове, я понимаю, что не хочу быть здесь всю ночь. Что-то внутри меня кричит, чтобы я была дома.
Стук моих каблуков эхом разносится по коридору перед кабинетом Маркуса. Его дверь открыта, и я вижу Бекку внутри, сидящую на кожаном диване. На столе десятки крошечных пакетиков, в которые он засовывает с полдюжины таблеток, прежде чем запечатать. Тут не меньше тысячи таблеток. Хотя Маркус никогда не делал секрет из своих сделок с наркотиками, но он также никогда не был настолько наглым.
— Че хочешь? — нетерпеливо спрашивает он.
— Ох, — я тяжело сглатываю. Такие моменты как ведро холодной воды. — Э-э… могу я сегодня уйти пораньше?
— Нет.
Я делаю шаг вперед, стараясь выглядеть уверенной, решительной, но ничего не чувствую.
— Мне бы очень хотелось вернуться домой к Коди. Няня отказалась в последнюю минуту, и я…
— Ты оставила сына дома одного?
Гнев, густой и мгновенный, проходит через меня, и я чувствую, как мои щеки краснеют.
— За кого ты меня принимаешь? — рявкаю я, скрестив руки на груди, чтобы не перегнуться через стол и не придушить его. — Он с соседом.
— Так пусть сосед присматривает за ним, — говорит он, почти не обращая внимания. — Заканчивай смену, как и все остальные.
Я смотрю на Бекку, которая отвечает мне сочувственным взглядом. Она немного приподнимается, красное платье задралось ей на бедро.
— Знаешь, девочкам сегодня будет хорошо без нее. Ты можешь отпустить ее.
Маркус поднимает глаза.
— Кто здесь хозяин, ты или я? — рявкает он, глядя на Бекку. — Я пытаюсь вести тут бизнес.
— Я знаю, — говорит она успокаивающим голосом. — Я просто хочу сказать, что сегодня в клубе спокойно, и если ты позволишь ей уйти, все будет в порядке. Вот и все.
Маркус вздыхает так громко, что это превращается в стон. Можно подумать, я только что попросила его решить проблему голода в мире. Он оставляет меня в раздумьях в течение долгой минуты, его глаза приклеены к куче таблеток перед ним. После того, что кажется вечностью, он кивает головой.
— Окей. Заканчивай в час.
Я борюсь с желанием вздохнуть с облегчением.
— Спасибо, Маркус.
Я уже тянусь к двери, когда он окликает меня.
— Ты у меня в долгу, — говорит он, не сводя с меня темных глаз.
Свинцовая тяжесть опускается на дно моего живота. Быть в долгу перед Маркусом — не самое лучшее.
— Окей.
К часу, я стою у тротуара, изо всех сил пытаясь поймать такси, убеждая себя, что Джастин похитил моего сына, чтобы продать на черном рынке. Или, что в доме пожар. Или землетрясение.
О чем я думала, оставляя его с незнакомцем?
Идиотка.
Поездка на такси домой, кажется, занимает целую вечность, хотя это воскресный вечер, и дороги почти чисты. Я практически швыряю деньги водителю, прежде чем броситься к лестнице, перепрыгивая через две ступеньки, пока не достигаю нашего этажа.
Стоя за дверью, я на минуту задерживаю дыхание. Мои руки дрожат, когда я вставляю ключ в замок. В квартире темно, за исключением света от телевизора, Джастин на диване, его лицо освещено, он лениво переключает каналы. Звук закрывающейся двери привлекает его внимание, и он бросает пульт на диван, встает.
— Привет, — неуверенно говорю я, бросая сумку в дверях.
Он протягивает руку и включает маленькую лампу рядом с диваном.
— Привет.
Все в точности так, как я оставила, за исключением двух чистых чашек на краю раковины. Кажется, что каждый мускул в моем теле расслабляется, и плечи опускаются от облегчения.
— Долгая ночь? — спрашивает Джастин.
Я снимаю туфли.
— Странная ночь.
Кивнув, Джастин проводит пальцами по волосам, оставляя их в беспорядке. Он сглатывает, выражение его лица граничит с нервным. Это странно — видеть его таким спокойным и собранным.
— Все в порядке?
— Я… да.…
Он проводит рукой по затылку, прежде чем кивнуть головой. Я на мгновение растерялась, а затем вздрогнула, когда он двинулся к двери в мою спальню. Джастин идет в мою спальню.
Что такое?
Затаив дыхание, я неуверенно следую за ним туда, где он стоит. В углу горит ночник, потом я замечаю Коди. Он лежит на моей кровати, голова в одном углу, ноги повернуты в другую сторону, и тихо храпит.
— Он сказал, не будет спать в своей постели, — шепчет Джастин, осторожно глядя на меня. — Я не… я имею в виду, он сам уснул. Я ничего не трогал.
Он нервничает из-за того, что находится в моей спальне. Он нервничает, и по какой-то причине я нахожу это бесстыдно привлекательным.
Я улыбаюсь, представляя, как спокойный Джастин справляется с безжалостным упрямством Коди. Не могу жаловаться, так как он унаследовал это от меня, но знаю, как это иногда расстраивает.
— Все в порядке, — говорю я. — Я не против поделиться с тобой постелью.
Мой рот захлопывается.
Я не могла этого сказать.
— Не то чтобы я часто ею делюсь, — мои щеки пылают, и я бесконечно благодарна, что в коридоре темно. —Я имею в виду… это… — я крепко зажмуриваюсь. — Все в порядке.
Молодец, Скарлет!
— Как фильм? — спрашиваю я, прислонившись плечом к дверному косяку.
Пожав плечами, Джастин засовывает руки в передний карман джинсов.
— Я больше люблю «Трансформеры».
Я улыбаюсь.
— Ну, между «Мстителями», динозаврами и автомобилями, не думаю, что смогу справиться с еще одной одержимостью Коди. Давай оставим трансформеров при себе, ладно?
Губы Джастина чуть приподнимаются, и он смотрит вниз, кивая.
— Окей.
Я заправляю волосы за ухо, стараясь не думать о том, что делает со мной его улыбка.
— Спасибо за сегодняшний вечер, Джастин.
Он прислоняется к противоположной стороне дверного проема, все еще держа руки в карманах.
— Коди хороший. Я не против.
— Да, но я уверена, что у тебя были дела поважнее.
Джастин на мгновение замолкает, мы оба смотрим, как крепко спит Коди.
— Тебе нужен кто-нибудь, чтобы присмотреть за ним завтра вечером?
— Ты предлагаешь? — спрашиваю я, стараясь не выдать своего удивления. Когда он кивает, я не могу не задать вопрос, который крутится у меня в голове. — Зачем? Зачем ты это делаешь?
Джастин отвечает не сразу. Он просто смотрит на меня своими карими глазами, удерживая на месте своей интенсивностью.
Я прижимаю руку к челке, пытаясь смотреть куда угодно, только не на него.
— Я должна знать, что ты делаешь это не потому, что жалеешь меня.
Он морщит лоб.
— С чего бы мне тебя жалеть?
— Ну да, — говорю я, закатывая глаза. — Мать-одиночка и стриптизерша в придачу? Я знаю, что люди думают обо мне.
— Ну, может, я не из тех людей.
Он стоит так близко, что я чувствую его запах, и Боже милостивый, он пахнет теплом и мужественностью — таким успокаивающим ароматом, в который хочется зарыться лицом. Когда я осознаю, что наклоняюсь чуть ближе, вдруг понимаю, что если я чувствую его запах, то он определенно чувствует мой. В отличие от Джастина, я плохо пахну. Я пахну дешевыми духами и дешевыми женщинами. Как лак для волос и бронзатор для тела. Я делаю маленький шаг назад, вдыхая полной грудью чистый воздух, чтобы очистить голову.
— Просто… я не занимаюсь благотворительностью, ясно?
Джастин скрещивает руки на груди.
— И я не такой мудак.
Что-то похожее на стыд захлестывает меня. Я вздыхаю.
— Я знаю. Я просто не привыкла, чтобы люди делали для меня хорошие вещи без причины.
Тихо вздохнув, Джастин проводит пальцами по волосам.
— Я… — он смотрит на меня. — Мне ничего от тебя не нужно, Скарлет.
Его глаза блестят в слабом свете ночника, стальной взгляд направлен на меня, я хочу смеяться, улыбаться, хихикать, залезать под кровать и спрятаться.
