Сойкин сработал четко – метнулся молнией вперед, дернул девушку на себя и за себя, вышвыривая из зоны поражения, отшатнулся, уходя от просвистевшего перед ним лезвия, и в момент нового замаха, подпрыгнул, упершись ладонями в полки с двух сторон, и врезал с обеих ног в грудь противнику, рявкнув мне одновременно «Вали!»
Я успела откатиться, буквально вжавшись боком в основание правого стеллажа, и рядом впритык грохнулся спиной об пол псих, при этом умудряясь продолжать размахивать перед собой тесаком, громя все, что стояло на полках. На нас с ним градом посыпались битые бутылки и банки, хлынули жидкости с градусом, заливая глаза, я почти вслепую извернулась, чтобы зафиксировать бандитскую руку с прямо, зараза, приросшим к нему оружием, но Михаил опередил меня. Напрыгнул сверху, сцапал за запястье и долбанул синхронно им об пол, выбивая мачете наконец, а лбом в переносицу гада, вырубая.
– Воронова, вот, конечно, спасибо, – начал он вроде спокойно и хрипло, как только звон от проклятой железяки затих, и внезапно сорвался на рев, ткнув на глубокую зарубку на полке прямо над моей головой: – Но какого хера ты полезла вообще! Он тебя чуть не зарубил только что!
– На себя посмотри! – огрызнулась, проморгавшись и поняв, что полностью ему от недавнего взмаха лезвия уклониться не удалось – серая футболка, в которой он сюда и добежал, была рассечена поперек груди и из неглубокого, но длинного пореза обильно текла кровь.
– Да я за тебя перепугался до усрачки!
– Я не девочка с улицы и тоже подготовлена.
– Но ты не опер, бля! Встревать в такое – не твое дело!
Я мгновенно вспыхнула и, схватив с ближайшей полки бутылку водки, свернула крышку и плесканула ему на рану, отчего Сойкин вскочил на ноги, шипя и матерясь сквозь зубы.
– Ну так напиши на меня докладную за самоуправство и помеху в твоей работе! – рявкнула ему и поднялась.
– Осторожнее, блин, не порежься, стекло кругом.
У входа загрохотали тяжелые ботинки оперов, а в отдалении послышался звук сирены Скорой. Михаил схватил меня за локоть, останавливая.
– Ты через служебный пришла? – шепотом спросил он. Я кивнула.
– Давай обратно так же, пока нач опергруппы не засек, и галопом обратно в офис на пост. Чтобы не дрюкнули за оставление без санкции. Бегом-бегом, Жень! – пихнул он меня, и я подчинилась прежде, чем сгенерировала возражение.
Глава 11
Сойка
– Сойка, гад ты такой геройствующий! Вот клянусь, я твою жопу последний раз перед начальством прикрываю! – грохотал над пол-улицы Усов, потрясая перед моей мордой пальцем. – Какого хера ты сам полез, а? Я тебя отправлю по-новой все наши сценарии по обезвреживанию зубрить, понятно?
Водитель Скорой запрыгнул на свое место, дождавшись погрузки обеих пострадавших, врубил сирену и стартанул с места, подняв целый снежный фонтан задними колесами. Это просто чудо, если честно, что женщина, которую первой пырнул подонок бухой, еще была жива. Пульс нитевидный, сказали, потеря крови огромная, но даст Бог и оклемается. А у второй чисто неглубокие, как и у меня, порезы на шее и пальцах с кистями. Должно зажить быстро, и, надеюсь, без следов, а то девушки из-за этой херни сильно уж морочатся и комплексуют.
– Да помню я все сценарии, – пробурчал я, нарочито покаянно повесив башку. Вообще-то, был я не один, и у нас на этот счет с Вороной точно тоже будет разбор полетов. – Но не стоять же мне было и смотреть, как он женщин кошмарит.
Ишь ты, полезла она! Спасительница тоже мне! Не знаешь че делать – не лезь, небось, без тебя разобрался бы. До сих пор в груди напротив сердца как кол жгучий торчит, что туда впоролся от вида летящего ей в лицо здоровенного тесака, который я уже никак не успеваю остановить. Чудом опять же каким-то, чисто из-за длины немалой конец лезвия рубанул по краю полки, останавливаясь в считанных сантиметрах от Женьки и давая мне долю секунды на полное обезвреживание пьяного у*бана.
– Ну да, не мог он! Ты в принципе нахера туда приперся, а?! Может, выйдешь с предложением к начальству с инициативой, чтобы на сработки не опергруппы выезжали, а ты один с хером наперевес вместо оружия, а? Ты вообще сейчас где должен быть? В офисе, бля! Страховать Воронову! А ты где?
– Уже ухожу! – поднял я в примирительном жесте лапы.
Адреналин так-то схлынул уже, и в одной порезанной и липнущей к телу футболке с пузом залитым кровищей и берцах на босу ногу становилось чего-то холодновато.
– Я тебе уйду сейчас! А ну живо в тачку, в больничку шить повезу.
Не-не-не, у меня там Ворона моя недотрахана по-людски, так чтобы наверняка уже, и вся ночь еще впереди, и такого можем с ней успеть, что аж сердце от предвкушения тарабанит, какая на хрен больничка?
– Да брось, Ром, че там шить – царапина какая-то просто. Сама заживет через неделю как на собаке. Даже кровь уже не идет. – Ага и моя девушка уже даже и продезинфицировала боевое ранение. Заботливая она у меня.
– Сойка, я тебе сам сейчас по башке дам, чтобы не выделывался, – рявкнул старшой оперов. – Не царапина, а ранение, полученное при исполнении служебных обязанностей. И не само заживет, а после врачебного вмешательства с отправлением тебя на больничный, минимум, дней на десять. Я не собираюсь за тебя от шефов по шапке больше получать, чем и так прилетит.
– Да за что прилетит, если ты сам не доложишь?
– Миха, а часом по башне еще не получил там? – Усов взял со ступенек куртку, которая понятно как там оказалась, и попытался мне на плечи ляпнуть, но я отскочил. Уделает же всю! – Как я не доложу, если наряд уже на подлете? Это же реальная уголовка тут творилась, так что не выеживайся, топай в машину, едем в больницу обрататывать тебя и фиксировать повреждения для следствия будущего. Менты опять же туда подтянутся, опросят по горячим следам тебя.
– Да ну мать же его раз так! – чуть не взвыл я.
Усов прав, без всей официальной тягомотины не обойдется, ведь статьей для этого лося с тесаком пахнет нешуточной. Угроза жизни и здоровью двух и более лиц, нанесение легкого и тяжкого вреда здоровью, надеюсь только, что не убийство по неосторожности. Не потому, надеюсь, что о судьбе и годах будущей отсидки у*бана, допившегося до ручки сожалею, а потому что переживаю за раненую. Пусть лучше она второй день рождения под Новый год празднует, чем родня ее получит пожизненный повод для печали.
– Давай, шевелись, Сойка, народ не задерживай! – повелительно указал на наш служебный микроавтобус Роман.
– А кто Воронову страховать будет, пока я фигней по больницам и ментам страдать буду? – с тоской я глянул в сторону офиса, смиряясь уже с неизбежным. Не видать мне сегодня больше моей Льдины, тягомотина впереди та еще, проверенно неоднократно. И, само собой, в моей версии событий для органов не будет никакой Евгении Вороновой. По факту видел ее только я и сам алко-террорист, стоявшим далеко и за стеной из стеллажей остальным участницам действа ее никак было не рассмотреть. Так что, был только я, молодец такой-сякой, мне же и по жопе получать, буде на то воля руководства и по судам неизбежно с показаниями таскаться со свидетельскими показаниями. А охеренно красивая девушка пьяному дебилу просто примерещилась в мощном алкогольном делирии.
– Да иди ты уже, баран упертый! Никитина отправлю, – практически огрызнулся Усов и ухмыльнулся, поймав мой взгляд, наверняка отразивший облегчение. Никитин у нас из коалиции категорически не прущихся по моей Вороновой. – И кончай уже выдрючиваться и нас задерживать, Сойка. Скажи спасибо, что я типа не заметил, как Евгения отсюда уматывала, когда мы выгрузились, и не доложу начальству, что вы мало того, что вдвоем офис покинули, бросив пост с пультом тревожек, так еще и ты, дурака геройствующего кусок, втянул в авантюру сотрудницу, не имеющую спецподготовки для подобных ситуаций.
Она сама втянулась, о чем мы опять же еще побеседуем, но я же не чмо какое-то, чтобы заводить песню «не виноватый я, она сама пришла!» Спасибо господи, что и так мимо самое худшее просвистело, а мне трындюлей от начальства за излишнюю инициативность не впервой выхватывать.
