Ох, как я хотела проткнуть клыками эту нежную кожу, но, собрав всю силу воли в кулак, отрицательно помотала головой. Алек удивлённо на меня посмотрел, но уже в следующую секунду сам припал к запястью девушки, и та снова расплылась в очередном экстазе. Пока эти двое были заняты друг другом, я решила всё-таки внимательно осмотреться вокруг. Везде творилось то же распутство, что я наблюдала на диване Алека. Девушки пили кровь у парней, парни у девушек, кто-то слизывал белые дорожки порошка с голой кожи, запивая это янтарной жидкостью из бокалов. Вот девушка в красном платье сидела у кого-то на коленях, недвусмысленно ёрзая на месте, и стоило ей чуть приподнять бёдра, как в неё тут же начал вбиваться член. Вот другой диван, на нём две девушки ласкали друг друга пальцами, отодвинув трусики, и та, что была сверху, укусом впилась в шею второй. Я старалась долго не задерживаться глазами на одном месте, но куда не посмотри было одно и то же. Это место пропахло и пропиталось развратом и кровью.
— Нравится? — Я повернулась обратно к Алеку, который уже успел разогнать своих подружек. Его глаза сузились, а на лице всё та же хмельная наглая улыбка.
— Я… Нет, не нравится.
В жизни не собиралась участвовать в чём-то подобном. Но, видимо, из-за атмосферы вокруг, музыки и пошлых звуков, низ живота прожигало теплом. Только оказаться я сейчас хотела не здесь, и не с этими людьми. Тело сразу вспомнило ощущение, как к нему прикасался Док. Так нежно, так горячо и невинно. И хотелось гореть больше, жарче… В попытке вытянуть себя из этих воспоминаний, тряхнула головой и наткнулась взглядом в Алека. Его глаза ещё больше сузились, но теперь не было ни намёка на улыбку.
— Ничего. Привыкнешь. Наверное, не стоило тебя сразу окунать в наш образ жизни. Для тебя это всё ново, но я подумал, что тебе должны понравиться наши вечеринки.
— И с чего вы… Ты это решил?
— Ты — вампир. Это должно быть в твоей природе, — протянул парень, откидываясь на спинку дивана.
— Заниматься беспорядочным сексом, посасывая при этом кровь через коктейльную трубочку?
— Получать наслаждение от жизни во всей её красе.
— У нас, видимо, разное представление на этот счёт, — огрызнулась я, отворачиваясь от него. Алек только рассмеялся на мои слова демонстративно громко, закидывая ногу на ногу. — Видишь ли в чём дело, — он принялся рассматривать свой идеальный маникюр на руках, — у нас-вампиров почти отсутствуют такие чувства, как радость и удовольствие. — Он был доволен собой, заметя, как его слова произвели полный шок, что отразился на моём лице. — Но не всё так плохо. Чтобы снова ощутить на себе все эти приятные краски нужны лишь усилители.
— Усилители?
— Алкоголь, наркотики и секс. — Алек расслабленно откинулся на спинку дивана, наблюдая за моей реакцией, и словно в подтверждении его слов, рядом с нами раздался особо громкий стон.
Я не смогла подавить мурашки, что покрыли на мгновение тело, не только от услышанного, но и от того, что мозг сразу подбросил картинки откровенного содержания с моим участием. Где на лице играет грязная, непристойная, но счастливая улыбка.
— Нет, — фыркнула я, выводя себя из пошлого дурмана. — Лучше быть сухим башмаком, чем опускаться до такого.
— Послушай меня, — его пальцы больно впились в мой подбородок, разворачивая моё лицо к нему. — Так устроен наш мир. Мой мир. Ты работаешь теперь на меня, я тебя кормлю или даю разрешение питаться самостоятельно, если тебе по душе охота, но эту привилегию нужно сначала заслужить, ведь чтобы не оставлять после себя следов, нужно особое умение. — Его голос был грубым, требовательным и ядовитым, от чего побежали теперь уже колючие мурашки.
— И в чём заключается работа? — Спросила я осипшим голосом.
— Либо помощь с бизнесом, либо обеспечение нашему клану новых поставок кровавых шлюх, как мальчиков, так и девочек.
— А… А что за бизнес?
— Наркотики, — совершенно спокойным голосом произнёс Алек, словно говорил о погоде.
В какой кошмар я попала. Мне сейчас безумно захотелось вернуться в свою камеру, где лишь четыре стены и размеренное, успокаивающее дыхание Дока.
— Я не подхожу для этого. Пожалуйста, — голос дрогнул, — я не хочу жить в этом прогнившем мире.
— Ах, прогнившем? — пальцы вжались в челюсть ещё больше.
Свободной рукой Алек подозвал новую девочку. Та встала на колени рядом с нами и протянула покорно, уже на автомате, своё запястье. Блондин перехватил его и поднёс к моим губам. Свежие, ещё не затянувшиеся ранки от чужих зубов, стояли перед глазами с манящими капельками крови.
— Ты — часть этого мира, ласточка, — Алек нежно провёл большим пальцем по моей щеке, пока я не могла оторвать взгляд от крови. Мои губы безвольно разомкнулись, обхватив запястье. — Ты — уже часть этого прогнившего мира, — глаза закрылись и клыки стали настойчиво ныть под дёснами. — Ты — уже сама прогнила, ласточка, — только его тёплое дыхание мазнуло щеку, как до меня дошёл смысл его слов.
Я рывком откинула от себя руку девушки.
— Я не такая, как вы! И никогда не стану! Я лучше умру, чем снова буду пить эту… Гадкую кровь, — выплюнула слова прямо ему в лицо.
— Мразь, — прошипел Алек, — отталкивая меня силой, что я аж приземлилась на пол. — Я заставлю тебя питаться и докажу, что ты ничем не лучше нас.
Как только я попыталась встать с пола, его нога толкнула меня в плечо, и я снова упала на спину, ударившись головой, но особой боли при этом не почувствовав.
— Гадкая девчонка. Я подарил ей долгую прекрасную жизнь, полную наслаждением и свободы, а она оказалась неблагодарной дрянью. — Я услышала звук разбивающегося стекла. — Но ничего, я найду тебе другое применение, — он схватил меня за волосы на макушке, потянув на себя, — ты ещё пожалеешь, что упустила шанс вкусно жить, — выплюнул он эти слова со злобой мне в лицо. — Кайл, уведи её!
Алек откинул меня с такой легкостью и силой, будто я ничего не весила, почти через половину комнаты по полу.
Рыжий парень оторвался от шеи блондинки, что делала минет Алеку, схватил меня под руки и выволок из этого ада. Тело потряхивало, но не от холода. Я действительно побывала в аду, только вот не у самого дьявола, лишь у его пешки. Что-то мне подсказывало, что в этом мире есть существа и пострашнее. И лишь оказавшись снова в плохо освещённом подвале, я вновь задышала спокойно и уши больше не резали пошлые звуки. Долгожданная тишина.
— Зря ты так. Не надо было злить Алека, — сказал Кайл прежде, чем закрыть за мной дверь в камеру. И мне даже показалось, что нечто похожее на сочувствие отразилось на его лице.
Я рухнула на матрас, что сейчас казался самым мягким в моей жизни. Глаза жгло, а слёз так и не было. Сейчас они были так необходимы, так нужны мне. Может, тогда стало бы хоть чуточку легче. Так по девичьи поплакать и всё пройдёт. Но, правда была в том, что ничего не пройдёт, не закончится. Даже моей фантазии не хватит придумать, что теперь замыслит против меня — непослушной вампирши — Алек. И я правда не знаю, что делать мне дальше. Но одно я знала точно — я ни за что не стану частью этого безумного, тошнотворного мира вампиров. Я построю свой собственный. Если выживу, конечно.
Джереми, я невозможно скучаю.
***
Двое лежали в своих камерах, уставившись в потолок, что сейчас казался чернее и холоднее, чем обычно. Они даже не подозревали, что в эту самую минуту думали об одном и том же, и сожалели о тех словах, что были выкрикнуты в порыве боли и отчаяния. И как всё хотелось вернуть назад, сказать «прости» и просто на просто прижаться к друг другу, пусть даже через бетонную стену, ища утешения и поддержки. Но оба слишком гордые, глупые, влюблённые. По крайней мере, один из них.
Глава 8
Глава 8.
Док
Тишина давит. Она обволакивает твой мозг, лёгкие своей неосязаемой темнотой, тяжелым грузом опускается сверху, устраиваясь поудобнее, обеспечивая тебе кислородное голодание. Тихие посапывания Стеф во время сна становятся моей личной дозой успокоительного, но она спит мало, неспокойно, и этого времени мне катастрофически не хватает, чтобы дать мозгу хоть немного оправиться, подпитаться.
