— Сколько вас тут? И где сидите?
— Пятеро. Сегодня еще двоих привезли… Но их сразу в кабинки повели, к хозяевам.
— Семь, значит… Пятеро — это вы все вместе живете, да? И две — новенькие?
— Да…
— Как новеньких зовут?
— Не знаю, мы не знакомились…
— Как выглядят?
— Блондинки, высокие такие. У одной волосы короткие, у другой — длинные. Модели из России. Красивые. Их как хозяин увидел, сразу к себе затребовал. Он там с друзьями… Отмечает открытие…
Переглядываюсь с Егерем, и он, наверно, что-то такое в моем лице читает, потому что говорит поспешно:
— Конь! Конь, погоди! Надо подождать! Надо Родриго…
— Похуй. — Сама мысль, что в эту самую минуту мою Эвиту… Черт, меня просто выносит. Мыслей никаких, перед глазами красное марево.
— Алена, — обращается Егерь к белоруске, — давно увели их?
— Полчаса назад…
— Суки!
— Конь!
— Нахуй пошел! Звони Родриго, за девочками присмотри. Алена, где кабинет директора?
— В правом крыле, там коридор такой извилистый. Третья дверь.
— Ко-о-онь!
— Девочки на тебе!
Встаю, и, больше не слушая торопливого шипения Егеря, направляюсь по указанному маршруту. Не знаю, что делать там буду, но, бляха, мои навыки боевые, вроде, не отменялись! И уж как-нибудь против этой погани сработаю.
А промедление… Нельзя медлить. И без того, дурак, затянул…
В коридор вваливаюсь следом за официантом. Охрана у них тут, все же, никакая.
Тихонько шлепаю по темечку парнишку, оттаскиваю в угол, беру его фартук и поднос. Вот. Даже легенда имеется теперь. Чем, блять, не Джеймс Бонд?
Ножик столовый прихватить — и все. Бойтесь, твари!
Третья дверь приоткрыта. И шума никакого нет за ней.
Открываю аккуратно, готовый в любой момент отпрыгнуть с линии обстрела… Эх, жаль шумовой нет… Или березки… Они безвредные, но крайне полезные для дела.
Но ничего, справимся… Главное, чтоб Егерь заставил Родриго шевелить булками.
За дверью полутьма. И очень знакомый запашок. Такой… Из прошлой жизни.
Из очень прошлой…
Аккуратно передвигаюсь, поднос в сторону… Вляпываюсь в мокрое что-то…
Уже понимаю, что что-то не то происходит… И, когда глаза привыкают к полутьме, и удается рассмотреть окружающую обстановку, невольно матерюсь, понимая, что погеройствовать не удастся…
Глава 14
— А кто она, говоришь? — Егерь задумчиво пьет из бутылки чистую воду и щурится на темноту Вижьи.
У нас, с высотки «Шератона», вид охренительный по своей постапокалиптичности. Под стать моему настроению. Темно, пусто, страшно… Словно там, внизу, огромный спрут раскинулся, ощетинился разнокалиберными крышами и недостроем, и только кое-где вспыхивают огни домов.
— Танцовщица, — в который раз отвечаю я. Уныло прикуриваю. Смотрю на полупустую бутылку местного пойла, прихваченную из замечательного, но уже почившего «Золотого Эдема». Там приятели Родриго с размахом погуляли, конечно… Не удивлюсь, если завтра все это дерьмо экскаваторами сроют.
Отчего-то припоминается последний кадр того самого фильмеца, откуда дизайнеры «Эдема» передрали идею и интерьеры. Там, помнится, древняя пирамида была, которая корнями уходила в землю… И десятки уровней. Очень сильно надеюсь, что тут не так. Ну, или если так, то опять же очень сильно надеюсь, что приятели Родриго до всех уровней доберутся…
— Ничего она так… Потанцевала… — в очередной раз подначивает Егерь. Ему смех, веселье, блять… А мне? Мне как быть?
Нет, психика у меня железная. Кто в русской армии служил, тот в цирке не смеется и от вида крови в обморок не падает… Но все равно, комнату, уделанную кровищей, и три булькающих трупа на полу забуду не скоро. Егерь вот там не был, и хорошо. У него нервы не железные. Да и в армии не служил. И в горячих точках не приходилось червей из ран добывать… Так что, хорошо, да. Приедет к Масе с целыми нервными клетками.
А кто мои похеренные посчитает? Я же чуть не поседел там, пока лихорадочно шарил взглядом, выискивая среди моря кровищи то, что ни в коем случае не желал бы увидеть! Ту.
И выдохнул с облегчением, убедившись, что нет ее там. Ни ее, ни еще одной, сильно похожей на нее девчонки.
Может… Может, успели свалить до того, как здесь всех на тот свет отправили? Родриго считает, что конкуренты постарались. Типа, работали ножом, быстро и жестко. Типа, так в каких-то у них кругах делают.
Возможно.
Я не мент, не коп, и допуска специального к этой теме не имею. Да и профессиональным криминальным журналистом не могу себя назвать, чтоб вот так, сходу, опознать, сколько человек убито, и сколько убивало… И чем.
Просто море кровищи запомнилось, да жуткие хрипы из развороченного горла одного из бедолаг.
Прямо в ступор впал. Хватило ума дальше не соваться, а выйти и тихонько разломить тревожную бусину, которую мне выдал один из усатых блюстителей порядка. Это была, типа, экстренная связь на самый крайний. Ну что тут сказать, мне кажется, что с определением самого крайнего я нихера не ошибся.
Пока дожидался группу быстрого реагирования, следя, чтоб никто лишний не зашел на место преступления, пока отвечал на вопросы многочисленных копов, пока разговаривал с Родриго насчет девчонок-славянок, которых Егерь придержал за нашим столом и не дал никуда увести шустрым официантам, не иначе, жопами почуявшим жаренное, время и прошло.
Уйти никуда было невозможно, искать Эвиту и ее мелкую копию тоже не представлялось возможным…
Как меня это бесило — кто бы знал.
Наш крестовый поход, который один из древних наших князей обозначал «Иду на вы», завершился пшиком.
Ну, как пшиком?
Соотечественниц, вон, спасли. Не только тех, что за нашим столиком приземлились, но еще и тех, что уже по випам разобрали.
Всех нелегалок обнаружили. Кроме тех двоих, про которых говорила Аленка.
Те блондинки пропали, как сквозь землю провалились.
И самое жуткое, то, что их вполне могли забрать те, кто прикончил троих владельцев клуба «Золотой Эдем».
Мне реально становится плохо, когда такую мысль допускаю.
И еще хуже, что сделать ничего не могу. Ничего. Эвита в очередной раз умудрилась наебать мне нервы и раствориться в этой жуткой стране. Тут явно аномальная зона, воронка, бляха муха, бермудская.
А еще есть у меня мыслишка, которую совсем не хочется думать… И которую вместо меня активно думает Егерь. Нисколько не заботясь о моих нервах, между прочим!
Которые нихера не канаты!
Я вспоминаю, как четко Эвита била ножом того толстяка. Прямо поставленное движение… И тут тоже, если припомнить, ножом сработано… Но! Трое мужиков! Трое! И она…
Перед глазами не уходит картина нашей встречи в Вижье, как ее выволакивают из камеры, пока меня по почкам отоваривают. Она кричит и бьется, словно птица в силках… Разве, если б она так могла, троих мужиков сразу… Разве она дала бы себя так увести?
Не сходится. Не бьется.
У меня опять нихрена не бьется по ней!
Да что за бред? Как так вообще?
Вижья перед нами вспыхивает огнями, которые больше напоминают блуждающие огоньки на болоте. За такими нельзя ходить, в трясину угодишь… Трясина тут. Везде, бляха муха, трясина. И я в ней тону…
Телефонный звонок прерывает мои упаднические размышления. Родриго.
— Амиго… Не спишь?
— Какое спать? Что?
— Короче говоря… Твоя девочка… Я говорил, что она совсем не простая девочка?
Я смотрю на Егеря, отчётливо шевелящего ушами в мою сторону. И пытаюсь понять, что несет Родриго, сейчас вымораживающий своей многословностью.
— Ну?
— Так вот… Она вообще чика дифифиль…
— Чего?
— Говорю, вообще непростая девочка… Ахиль… Шустрая.
— Нашли ее?
— Да…
— Где?
Я выхожу в комнату, начинаю торопливо собирать шмотье в карманы, уверенный, что сейчас надо будет ее выручать… Бабки нужны…
