— А кто это?
— Обычный инкуб просто пьет жизненную энергию и позволяет раскрыться сексуальности. Он не опасен. Иногда даже полезен, но все равно, как мелкий паразит. Темный инкуб же использует сексуальную магию чтобы притягивать к себе и потом убивает своих жертв. Темный инкуб подчиняется не энергии жизни, как обычный инкуб, а энергии смерти. Его задача — меньше любви, больше смерти, боли и страха.
— А я тут причем?
— Скажи, сколько у тебя было любовников до нас?
Внезапный вопрос Виктора застает меня врасплох. Но я решаю не врать, пожимаю плечами.
— У меня был только мой жених.
— И спорю, он тебя не сильно удовлетворял. У тебя было очень много энергии. Которая еще не разлилась, которая еще не дошла до своего зенита. Вот он увидел тебя на фотографии с Машей в интернете. Как вкуснейшую и наполненную девочку, почувствовал твою энергию. Начал искать, но ты сама свои социальные сети закрыла от чужих, а она нет. Вот с ней он и переговорил и соблазнил, чтоб она поехала сюда и привела тебя к нему. Пообещав ей за это секс.
— Может быть, он понял, что ты связана с нами и… — предполагает Макс.
— Это вряд-ли, — перебивает Виктор.
— Он приворожил Машу, — доходит до меня.
— Он сделал с ней, что-то вроде приворота, да. Они это умеют. Поэтому она на нём помешалась. Но не смей оправдывать то, что она сделала с тобой этой «любовью», поняла меня? Как бы она ни любила, или ни хотела его, она не должна была совершать подобной мерзости, поэтому я за то, чтобы убить ее.
— Ты не имеешь права решать, кому жить, кому нет, — рычу я.
— Она права, — кивает Макс.
— Что бы он сделал со мной? Что ему нужно?
— Ему нужно было обратить все твое светлое, нежное, сексуальное — в тёмное и страшное. Как в шашках. Знаешь, когда черная фигурка переступает через белую, она становится черной. Он должен был разрушить это всё в тебе. Светлые и темные инкубы, постоянно этим занимаются. В шашки играют с людьми, борются за энергии в этом мире.
— А почему только я? Почему не Маша?
— Потому что у Маши нет любви, она её ищет. Ищет кто-бы её полюбил. А ты сама скопление нерастраченной любви.
Вздыхаю.
— У вас злой мир, — тихо, говорю я.
— Это всего лишь одна из его частей, ничего страшного.
— Тебе даже не нужно было драться с ним, ты просто посмотрел на него и он отдал тебе меня и Машу, — вспоминаю я.
— Да. Я просто показал ему, что он зашел не на ту территорию. Вот и все.
Вспоминаю видение с портретом.
— Там тоже был египетский бог, в доме… Он такой, будто с головой осла.
— Это Сет, бог хаоса, — кивает Макс. — А у нас Хатхор, она богиня любви. Вот и всё.
— Он там был? Сет, был в доме? Я видела, как он нападал на Машу…
— Боги не могут просто так воплотиться в нашем мире, тебе показалось, — машет рукой Виктор.
— Ладно. Как ты объяснишь то, что вчера машина была во дворе? Как ты объяснишь то, что во мне появился какой-то внутренний голос, который приказывает мне?
— Очень просто, постепенно в тебе открывается интуиция, — отвечает Макс. — Это хорошо, ты постепенно погружаешься в наш «злой мир», как ты выражаешься. И твоя интуиция из обычной человеческой становится настоящей, осознанной, мощной, это потрясающе. Только в следующий раз, слушайся её, пожалуйста. Ладно?
— Потому что ты жива только благодаря тому, что я свою интуицию слушаю очень хорошо, — продолжает Виктор. — Я знал, что за тобой следить надо. И пару артефактов приготовить.
— Не ври брат, — фыркает Макс. — Ты не слушался её, когда она говорила тебе, что нужно обсудить всё ночью. Тогда бы этих проблем не было.
— Ну ладно, тут я больше разозлился.
— Ты разозлился, а у неё чувство вины и «вежливость» перед подружкой юности. И в результате — две юные женские жизни едва не оборвались. Знаешь, это большая цена за ваши эмоции и неумение слушать внутренний голос.
Максим будто отчитывает нас обоих.
— Всё-всё, я буду слушать интуицию лучше. Она, кстати тоже.
— Ты открыл дверь, без ключа, — вспоминаю я.
— Небольшой фокус, как-нибудь потом научу тебя, если захочешь, — спокойно говорит он.
Опять кружится голова. Нет, пора заканчивать с ними говорить.
— Да… — соглашаюсь я кивком. Состояние становится все лучше, и я даже встаю. — Где Маша?
Понимаю, что мне предстоит неприятный разговор с бывшей подругой.
— Она наказана, — фыркает Виктор.
— В каком смысле?
— В прямом. Она в комнате наказаний.
— У вас есть такая комната? — приподнимаю я бровь.
— Ты уверена, что хочешь её сейчас видеть?
— Да, абсолютно уверена! — злюсь я.
Виктор закатывает глаза. Манит меня рукой и провожает из комнаты.
Мы спускаемся в подвальное помещение, где я ещё ни разу не была. Думала здесь только технические помещения. Он открывает одну из дверей и кивает мне.
Я в шоке вижу, как Маша без сознания, висит прикованная за руки.
— Боже мой! — кричу я и подбегаю к подруге. — Отпусти её, быстро отпусти!
Я кричу Виктору и касаюсь грязного лица Маши. Теплая, живая, слава Богу.
Неожиданно она буквально падает на меня. Я отпрядываю инстинктивно, и она падает на пол с громким звуком. Поворачиваюсь, изумленно смотрю на Виктора, тот с ехидной улыбкой стоит у рычага и пожимает плечами.
— Ты сказала мне её отпустить, — невинно говорит он.
— Урод, — констатирую я.
* * *
Весь оставшийся вечер я дежурю у её кровати. Уже ближе к полуночи, она приходит в себя.
— Крис, мне нужно к нему. К Олегу, — говорит она и пытается подняться.
— Маш, ты помнишь, что было? Мы чудом ноги унесли!
— Ну и зря.
— В смысле?
— Понимаешь, он бы любил меня…
— Так. Всё. Маша, ты отлежишься здесь столько, сколько тебе нужно, пока не придешь в себя. А потом уедешь домой. Тебя отвезут в аэропорт и проследят, чтоб ты не имела никакой связи с этим Олегом. А еще ты забудешь мой телефон. И то, что мы когда-то были подругами.
— Мы были лучшими подругами, — напоминает она.
— Да. Я тоже так думала.
* * *
Всю ночь я не могу спать. С одной стороны, я и отоспалась под действием этого вещества, которое меня заставил вдыхать Виктор.
С другой я нервничаю. Ну вспоминаю события прошедшего дня и понимаю, как сильно не хочу быть здесь. Это страшно. Темные твари, с внешностью симпатичных мужчин. Виктор который не прикончил Машу только потому, что не хотел, чтобы я «пила ему мозги».
«Комната наказаний». А что здесь еще есть? Комната пыток? И какая из этих комнат ждет меня? Как долго они будут беречь меня?
В дверь стучатся, я открываю и вижу за ней Олю.
— Чего вы так поздно? — шепчу я ей.
— Да, я видела, что у вас свет включен и решила, что постель пора поменять, давно не меняла. Как вы?
У нее в руках даже постельного белья нет, но я благодарна тому, что она пришла.
— Не знаю. Я в раздрае, Оля. И мне очень страшно, — честно говорю я, присаживаясь на кровать.
— Я понимаю. У меня тут сестра пропала, между прочим. А хозяева делают вид, что все нормально.
— Да, это странно.
— Кристина, — она подсаживается ко мне и заговорщически на меня смотрит. — Вы не хотите сбежать отсюда?
— В смысле, реально просто сбежать? Они же найдут меня. Я нужна им, — качаю я головой.
— Они не настолько могущественные. Да, по адресу вашей прописки они вас точно найдут, но если вы уедете, в какой-нибудь другой город, либо маленькое село… Ну не найдут они вас. Да и искать уже так сильно не будут. А завещание… ну скажут, что вы пропали официально. Зато вы не будете жить в этом дурдоме. И спасете себе жизнь.
Я задумываюсь над ее словами. С одной стороны, она права. Мне страшно находиться в этом доме. Мне страшно познавать их мир, и я не хочу быть его частью. Я могу просто сбежать и оставить все беспокойство.
Но с другой стороны. Мысль, что я не увижу Виктора или Максима больше, что я обижу их, предам неприятно колет внутри. Я привязалась к ним, это правда.
