Глаза Голубки напоминали мне те, что приходилось видеть раньше.
Увидев их вновь, я был сбит с толку.
Ее хрупкое миниатюрное тело олицетворяло невинность, облаченную в грех, хотя она и не сделала ничего, чтобы погрязнуть в нем.
Она была просто мухой, запутавшейся в паутине возмездия.
А потом она посмотрела на меня.
Улыбнулась мне.
Заговорила со мной.
Смеялась вместе со мной.
Сама того не подозревая, она разрушила мои непрочно возведенные планы.
Затем, хоть это и заняло больше времени, чем мне хотелось бы, я осознал ее значимость.
И тогда все окончательно запуталось.
Как я не заметил очевидного? Неужели мой разум играет со мной злые шутки, чтобы я не расслаблялся?
Как бы там ни было, сейчас все обрело ясность и стало абсолютно прозрачным.
Это было чертовски плохо, честно. Плохо, что я даже не предвидел, насколько это все усложнит. Усложнит и совсем не так, как я думал.
Так вот что случается, когда ты начинаешь думать членом, а не головой?
Я слышал о подобном несметное количество раз, но сам никогда не оказывался во власти похоти. Какой бы притягательной ни была эта Голубка, вожделение было неспособно затуманить мне голову и спутать планы.
Нет, это явно было что-то другое. Что-то неизведанное, но, безусловно, отягощающее. То, что завладевало моим разумом. То, что было вызвано именно ей.
Это стало для меня неожиданностью.
Я не мог предвидеть такого.
И было невозможно сбежать от этого.
Обычно меня такое не беспокоило, черт возьми, мне было плевать на подобное, но сейчас это действительно овладело мной.
Все, связанное с Голубкой, имело непосредственное отношение ко мне.
И очевидно, что все уже случившееся, и то, чему, наверняка, еще суждено произойти, будет из-за меня.
Майлз лег спать после того, как я оставила его в ванной комнате, а рано утром ушел на работу.
Когда ты разуешь глаза, Джемайма?
Вымотанная всем навалившимся, я проигнорировала привычные для субботы домашние хлопоты и решила провести день с пользой для себя.
Я использовала это время на полную, выдвигая ящики, срывая одеяла, шарясь между матрасами и каркасом кровати. Хотя, если у Майлза и был второй телефон, скорее всего, он забрал его с собой.
Время близилось к обеду, когда я заставила себя взять тайм-аут и привести все в божеский вид.
Схомячив целую упаковку арахисовых M&Ms, я запила их водой, смирившись с мыслью, что буду вынуждена либо переть, как танк, чтобы вынудить Майлза расколоться, либо прекратить эту охоту на ведьм и остыть к чертовой матери.
Я пошла в кабинет, где в коробках пылились в одиночестве мои книги. Майлз приобрел для них стеллажи, но так и не удосужился их собрать. Я порывалась заняться этим самостоятельно, но Хоуп, услышав мое нытье по этому поводу, предостерегала меня от подобных телодвижений. Она утверждала, что некоторым парням кажется, что мы принижаем их мужское достоинство, когда беремся выполнять их обязанности.
Да плевать на его мужское самолюбие!
Я разорвала упаковку, руководствуясь лишь тем, что мне нужно было чем-то себя занять, не более того, и вздрогнула, когда что-то с грохотом упало в коробку с деталями стеллажа.
Заглянув, я увидела на дне нечто темное, и нырнула туда рукой, чтобы достать. Мои пальцы замкнулись вокруг знакомого наощупь предмета.
Мобильник.
Мое сердце было готово вырваться из груди, одновременно ликуя и обливаясь кровью, когда я смотрела на телефон, тот самый, который видела еще пару недель назад.
Я шмыгнула носом, сдерживая слезы, и покрутила девайс в руках, обнаружив, что он настроен на беззвучный режим, чтобы не было возможности услышать сигнал звонка и даже вибрацию.
Чтобы я не могла услышать.
Дисплей загорелся, высвечивая оповещение о входящем сообщении, присланным в шесть утра.
Ш: Я буду на месте в десять.
Мои руки дрожали, а грудь ходила ходуном от судорожных вздохов, когда я листала список входящих смс.
Их было не особо много, но все они были отправленными кем-то, записанным в контактах, как «Ш».
Шелл? Типа его сестра.
Ш: Мне кажется, что это никогда не изменится.
Ш: Я скучаю по тебе.
Ш: Не смей забывать меня!
Прочитав последнее сообщение, я швырнула мобильник в стену. Он оставил там вмятину и, разлетевшись на куски, упал на бежевый ковер между коробками с моими книгами.
Время словно замедлилось, пока я смотрела на мобильник, пытаясь понять, что вообще происходит. Переварить правду, за которой так охотилась.
Осознание будто кувалдой ударило мне прямо в грудь. Я прислонилась к стене и сползла по ней вниз.
— Джем?
Подняв глаза, я вытерла мокрое от слез лицо, стараясь улыбаться, практически отпустив ситуацию, когда Майлз опустился передо мной на колени с лицом, выражающим обеспокоенность.
— Эй, что у тебя стряслось?
Я отстранилась и поднялась на ноги, хотя те стали ватными от слишком долгого сидения на полу. Майлз попытался приобнять меня, но я зарычала:
— Не смей прикасаться ко мне.
— Детка, — он слегка отступил, вскинув руки вверх, словно столкнулся с диким зверем, — что, черт возьми, происходит? Расскажи мне.
Его глаза блуждали по кабинету, пока он ждал ответа.
Необходимо было либо ответить ему, либо уйти. Ну, или то и другое разом. Я не знала, как быть. Меня слишком переполняло эмоциями, чтобы выбрать один из вариантов.
— Я нашла твой мобильник. Другой, — выпалила я и утерла лицо запястьем. — Я решила наконец-то разобраться с книжными стеллажами, и знаешь, что в итоге? — Я указала на вмятину на стене, и глаза Майлза скользнули от нее к фрагментам разбитого телефона на полу. — Я обнаружила его.
— Джем, — начал он, — это вовсе не то, о чем ты подумала.
— Не начинай, — прошипела. — Не нужно втирать мне, что я надумываю себе и ошибаюсь, так как я уже несколько недель теряюсь в догадках, не свихнулась ли я.
Я истерично хихикнула, а затем рассмеялась еще сильнее от того, насколько все это было иронично.
— Я не готова к новой порции лжи, Майлз. Мне нужно знать гребаную правду.
Он было открыл рот, чтобы солгать в очередной раз, и я лишь усмехнулась и пошла к двери.
То, что Майлз сказал дальше, заставило меня остановиться:
— Это случилось уже после того, как мы с тобой познакомились. Но на тот момент мы сходили лишь на одно свидание…
Я накрепко вцепилась в дверной косяк.
Одно свидание…
Он произнес это настолько равнодушно, словно время, проведенное вместе, пусть и довольно короткое, не имело для него никакого значения. По крайней мере, не было столь же важным, как для меня.
Повернувшись, я вскинула руку вверх, не желая больше слышать ничего из того, что он скажет. Я не была готова к тому, что происходило сейчас, хоть и искала ответы на свои вопросы. Однако потерять чертово самообладание и проявить слабость перед лицом того, к чему так стремилась, я не могла, поэтому задала вопрос, гораздо спокойнее, чем ожидала от себя в подобной ситуации:
— И сколько раз?
Нахмурившись, Майлз шагнул ко мне.
— Не приближайся, мать твою!
Он повиновался, сжав кулаки и раздувая ноздри.
— Так сколько же раз, Майлз?
— Только раз. Черт, я клянусь. Просто все получилось сложнее, чем казалось…
— И что же между вами было? — Я не могла поверить, что спросила об этом.
