— Ты что-то плохо выглядишь, Рэм. Ты не здоров?
— Здоров. Просто я не выспался. Вчера до часу я был на банкете у Мари.
— Она все такая же?
— Такая.
— Ты сегодня сходи в литейный цех. Вайс опаздывает с отливкой заготовок станин для 150-миллиметровых орудий. Побудь там до обеда и посмотри, в чем там загвоздка.
— Хорошо.
Мы поехали на завод. Тесть ушел к себе в правление, а я поплелся в цех. Болела голова, во рту пересохло, тяжелые ноги не слушались. Я несколько раз спотыкался о рельсы и чуть не разбил себе нос. Наконец, я добрался до цеха. На меня дохнуло кислым запахом кокса. В полусумраке огромного, узкого, как тоннель, здания у ярких квадратов отливочных печей, как черти в аду, копошились потные грязные люди. Стоял какой-то ровный и сильный рабочий шум. Я вошел в кабинет начальника цеха.
— Что у тебя случилось? — спросил я у Вайса. Увидев меня, он расплылся в приветливой улыбке.
— Рэм, дружище, здравствуй. Ты уже вернулся? — вернулся.
— Не об этом речь. Что у тебя с отливками? Шеф не доволен. Просил проследить за тобой. Вайс обиделся.
— Я не виноват. Сталь идет низкого качества, в литье много брака, вот и все, вот и не справляются.
— Ну, пошли в цех.
Я ужасно хотел спать, у меня слипались глаза и подкашивались ноги. Я чуть не сел на неостывшую отливку. Вайс взял меня под руку. Мы пошли к литейщикам. Я, как сквозь пелену, видел людей, яркую струну расплавленного металла и слышал монотонный голос Вайса, объяснявшего, что происходит.
— Ну вот, смотри сам, что случилось — опять брак, — услышал я, очнувшись, голос Вайса. Ничего не соображая, я посмотрел на отлитую станину и попросил Вайса отвести меня к себе в кабинет.
— Я очень хочу спать, — сказал я ему, когда мы вернулись из цеха.
— Ложись на кровать в комнате дежурного диспетчера.
Он отвел меня туда, и я, только коснувшись подушки головой, мгновенно уснул. Через час Вайс разбудил меня и я, умывшись, отправился с ним в цех. Кое-как я провел день и в 6 часов уехал домой один. Тесть от горя бежал на работу. Он просиживал на заводе с утра и до поздней ночи. Поужинав, я принял ванну и лег спать. Проснулся в темноте. Зажег ночник и посмотрел на часы. Была половина двенадцатого.
— Опять сейчас придет женщина, — безо всякого удовольствия подумал я.
Мне хотелось отдохнуть и поспать хоть одну ночь спокойно. Я решил не вставать. Потушив свет, я стал разглядывать бледные пятна на потолке и стенах, наслаждаясь тишиной и покоем. Но вот послышался мелодичный звон и что-то зашуршало в темноте у стола. Я прислушался, не двигаясь. До меня донесся тихий смех и приятный голос произнес:
— Ну и дурак же он! А, впрочем, где это я? Она прислушалась и в настороженной тишине прозвучал ее торжествующий голос:
— Ага, кто-то здесь дышит… Должно быть, он спит. Приятно побыть со спящим мужчиной в одной комнате.
Я прикрыл глаза и лежал, не двигаясь. Что она будет делать? В это время кто-то постучал в дверь. Я не успел и открыть рта, чтобы спросить, кто стучится, как она звонко крикнула:
— Входите, хозяин спит.
Дверь открылась, кто-то вошел и зажег свет. Я увидел тестя, он ошалело посмотрел на веселую девицу, потом перевел свой взгляд на меня.
— О, какой симпатичный старичок! — воскликнула она, направляясь к нему.
— Прочь, прочь от меня! — заорал он, бледнея от ярости.
— Рэм, объясни, что это значит?
Я встал с кровати, кляня судьбу и дерзкую красотку. Тесть, не дожидаясь ответа, вышел, хлопнув дверью. Я слышал как он громко крикнул кому-то в коридоре: "Когда он оденется, пусть придет ко мне в кабинет".
— Слушаюсь.
— Кто вас просил командовать в чужой комнате? — набросился я на женщину.
— Боже! А что я сделала? Ведь я думала, что вы спите. Зачем же держать его за дверью? Такой милый и почтенный старичок…
— Замолчите. Наделали вы теперь дел, а я буду расхлебывать.
— Ерунда! Всякий порядочный мужчина должен иметь свободную женщину и в этом нет ничего предосудительного. Объясните это старику и он поймет.
— А ну вас!
Я пошел к тестю. Угрюмый и злой, он сидел за столом и, не поднимая головы, сказал:
— Не прошло и трех дней, как мы похоронили нашу девочку, а ты уже навел полный дом женщин. Ну, хорошо. Ты молод и силен. Тебе нужны женщины, но ведь это можно делать и вне дома, не оскорбляя память своей жены. Вчера ты потряс общество у Мари, уйдя в разгар банкета с какой-то уличной девчонкой, сегодня я у тебя в комнате нашел другую и совершенно голую. Как же так можно! Ты меня извини, но жить под одной крышей с тобой я не смогу. Подыщи себе квартиру завтра в городе и переезжай. Я надеюсь, ты не обиделся. Я отец и память о дочери для меня свята. А теперь иди. Девку сейчас же выгони.
— Если бы я мог ее выгнать! — мелькнула у меня отчаянная мысль… Я вернулся к себе. Когда я вошел, она сидела у туалетного столика и чистила ногти.
— Ну как? Уладил? — спросила она, не оборачиваясь ко мне.
— Уладил, — иронически ответил я. Только теперь я смог ее рассмотреть. Не перечисляя всех достоинств ее внешности, могу сказать только, что она действительно была почти голая. На ней был купальный костюм из зелено-белого горошинками шелка, лифчик в виде полоски и трусы, обшитые черной бахромой. Длинные светло-каштановые волосы, плавно извиваясь, опускались ей на плечи и прикрывали ложбинку между лопатками.
— Собирайтесь, мы сейчас уйдем отсюда, — сказал я ей, отобрав пилку для ногтей.
— Чудесно. Дайте мне что-нибудь одеть. Я порылся в шкафу и, выбрав одно из платьев жены, подал ей. Она приложила его к себе, посмотрелась в зеркало и спросила:
— А получше там нет?
— Нет. И это сойдет!
— Ну, хорошо. Я сейчас примерю.
Она надела платье, и я был поражен ее преображением. В платье, плотно облегавшем ее стройную фигуру, она казалась еще стройнее и элегантнее. Я никогда не видел это платье, так красиво сидевшее на своей жене.
— Вот вам и туфли, — сказал я, подавая ей летние босо- ножки жены на высоком тонком каблуке. Я быстро собрал в чемодан самые необходимые вещи, и мы вышли из дома. Я взял в гараже свой старый «Оппель» и, усадив свою даму, поехал, не зная куда. Она щебетала как птичка, восторгаясь ночным городом. Увидев сияющий подъезд бара, она схватила меня за руку и стала умолять сходить туда. Пришлось согласиться. Мы вошли в бар. На нас сразу обратили внимание. За столиками стали переглядываться и шептаться. Сам хозяин бара поедал жадным взглядом мою спутницу. Он провел нас к столику в отдельный кабинет.
— Что прикажете подать? — спросил хозяин у меня, косясь на даму.
— Вина, — воскликнула красотка, кокетливо прищурив глаза.
