— Начинять я тебя буду, невежда. Короче будем делать ребенка. Но ты не думай, на этом секс не прекратится. Просто на люстре, заборе и прочих экстремальных местах трахаться мы не будем.
— Нет, так не пойдет. Я без люстры не смогу.
— А придется, девочка моя. Никакого экстрима.
— Все, хватит, Вадим, — откашливаясь произношу я. — Я из-за тебя опоздаю.
— А я на кой хрен приехал? Садись, женщина, — Вадим обходит машину и открывает мне дверь, жестом руки приглашая в салон. — Давай, Леночка, в центре пробки, ты же не просто так по понедельникам и пятницам едешь в метро.
Ну какой же гад! И это тоже уже знает! Во мне вскипает реальная злость, и не потому что он это узнал, а потому что при желании это может узнать любой урод!
— Лен?
— Иду, — нехотя отвечаю я и сажусь в машину.
Стоило только выехать со двора, как недавнее хорошее настроение снова вернулось ко мне, стоило только в очередной раз услышать «Белые розы». В этот раз танца, конечно, не было. Но теперь в моей голове-это стойкая ассоциация с «миксерным танцем» Вадима.
На удивление всю дорогу мы проехали весьма мирно, правда жутко бесило, когда он допытывался до каких-нибудь мелочей, сам же при этом очень ловко уходил от моих вопросов. Единственное, что удалось из него выжать, так это то, что он служил в армии, жутко ненавидит шлюх, опоздания и манную кашу.
— Во сколько ты заканчиваешь? Я заеду за тобой, — паркуясь у больницы интересуется Вадим.
— Я не домой после работы. У меня дела.
— Какие?
— К проктологу иду, — несдержанно отвечаю я.
— Геморрой?
— Да. Вот третий день уже вылезла огромная шишка в заднице по имени Вадим.
— Я ведь могу и обидеться.
— И снова уйти? Ну если ты такой обиженка, то нам точно не по пути.
— Вчера я ушел, чтобы не наговорить тебе гадостей. Сейчас же ты конкретно нарываешься, называя меня геморроем.
— А чего ты хочешь? Что значит куда я иду после работы? Куда надо, туда и иду. Я уже давно ни перед кем не отчитываюсь. Мне не нравится такой контроль, Вадим. И я не шучу.
— Значит начинай перестраиваться, потому что придется отчитываться, Леночка. Мне нужно знать все. Абсолютно все. Я так привык. К тому же это абсолютно нормально знать где находится твоя будущая жена, тем более вечером.
— Абсолютно все?
— Да. Абсолютно все.
— Так может тебе про первые месячные рассказать?
— Про первые не надо. Давай про последние расскажи, чтобы наш медовый месяц был не в красные дни. А то у меня в планах сразу после церемонии уехать далеко загород, чтобы там ни людей, никаких туристических баз по близости не было, вообще никого. В планах только тебя затрахать, ну в смысле залюбить, и этот маленький факт женской физиологии может нам помешать.
— Вадим?
— Иди в Пицунду?
— Ты очень догадливый товарищ. А теперь разблокируй двери и выпусти меня наружу. У меня через десять минут пятиминутка, а мне еще надо дойти и переодеться.
— Только после того как я узнаю куда ты идешь вечером.
— Мы встречаемся со Стешей, той которой ты предлагал вчера сесть на моржовый стул. Куда мы пойдем-не знаю, как и когда вернусь домой тоже. Доволен? — зло бросаю я, начиная реально вскипать. Это по ходу из тех случаев, когда проще дать, чем объяснить почему не дашь. Ну в нашем случае сказать, чем молчать.
— Ну вот уже лучше. Осталось только записать тебе свой номер, и так уж и быть закончим. — Вадим буквально выхватывает из моих рук мобильник, вбивает свой номер и под мой недоброжелательный взгляд, кладет телефон ко мне в сумку.
— Все, звездочка моя, можешь спасать больных, — настолько ловко припечатывает мои губы своими, что я даже не успеваю что-либо осознать. — Иди.
Глава 20
Никогда я еще не сверкала так пятками, уходя с работы, как сегодня. Привыкшая сидеть допоздна Лена, и та, что сейчас убегает в положенные без десяти пять-совершенно разные люди. Кажется, на меня косятся не только пациенты, но и врачи. Вот только по-другому не получается. Весь день я думаю только о том, как разгрузить мозг, стало быть, мне прямая дорога к моему бородачу. Правда тут я лукавлю, думаю я не только о визите к Виктору Александровичу, это уже скорее следствие. А причина похода к нему в том, что перед глазами постоянно маячит Вадим. И ладно бы, если бы этот гад реально следил за мной в больнице, так нет же. Его здесь нет, но в моей голове он присутствует постоянно. Заполняю приемку-перед глазами Вадим, пишу лист назначения-снова он же. Это какое-то наваждение. Патология в чистом виде. В добавок ко всему назвала уважаемого врача именем этого гада, хотя имена Андрей и Вадим вот ни капельки не похожи. Наверное, именно поэтому уже в полшестого я была в приемной Виктора Александровича.
Просидев несколько минут, и вглядываясь при этом в пушистую новогоднюю ель и идеальные ноги секретарши, я окончательно поняла две вещи-надо поставить собственную елку и наконец-то ее украсить, и все же периодически носить юбки. Во-первых-это красиво, во-вторых, из-за ношения колготок-войдет в привычку постоянно брить ноги, а не раз в десять дней. Вряд ли даже не совсем нормальному Вадиму понравятся мои щетинистые ноги, если у нас когда-нибудь дойдет до раздевания.
— Добрый вечер, Леночка, — поворачиваюсь на хорошо знакомый голос Виктора Александровича и тут же вскакиваю с сиденья.
— Добрый!
— Все нормально? Ты какая-то возбужденная.
— Нет. Ненормально. У меня что-то произошло в голове, какая-то кнопочка включилась или… в общем не знаю, как объяснить. Я…
— Не тараторь. Пойдем поговорим в тихой обстановке, — кладет мне руку на плечо и легонько сжимая его, направляет меня в его кабинет. — Присаживайся, — пододвигает мне кресло и сам садится напротив меня. — Рассказывай, — улыбаясь произносит Виктор.
Рассказала. Сначала с явной неохотой, а потом из меня вылилось все. Странно то, что Виктор не проронил ни слова. Вообще ничего. Только улыбался, теребя подбородок. И меня это… раздражает.
— Не думала, что когда-нибудь это скажу, но сейчас вы меня бесите. Почему вы молчите?
— А разве я должен говорить?
— Наверное, да. С учетом того, что впервые за двадцать четыре года я потрогала мужскую ногу без перчаток, танцевала с этим же мужчиной дважды, с ним же целовалась и фактически провела два выходных бок о бок. И вишенка на торте-меня ни разу не затошнило. Да, вы должны что-то сказать, а не теребить свою бороду, при этом как-то странно улыбаясь.
— Я рад за тебя, Леночка, но есть же какое-то, НО, верно? Ты же не просто так ко мне пришла поделиться… радостью?
— Конечно, есть. Вы меня хорошо слушали? Фактически он… маньяк. Он специально сломал мою машину, следит за мной, контролирует. Не удивлюсь, если уже придумал имена для наших детей. Он хочет обрюхатить меня в конце лета, ну это же бред. Вы же не можете отрицать, что это ненормально?
— Нет, он не маньяк. Он открыт в своих намерениях, Лена. К тому же, в каждом из нас есть что-то нехорошее. Не волнуйся, он не агрессивен… ну судя по твоим рассказам.
— Вы сейчас серьезно?
— Да. Еще пару дней назад ты пришла ко мне с чувством полного отчаяния от очередного фиаско после встречи с противоположным полом. Сейчас же за два дня ты испытала то, чего не было за все время. Что тебя волнует?
— Ему почти сорок. Я не считаю его стариком, но между нами почти шестнадцать лет разницы. Ведь у нас разные… интересы.
— Не думал, что когда-нибудь это скажу, но, Лен, заканчивай пи*деть, — если до этого я ковырялась в своих ногтях, то теперь мой взгляд устремился исключительно на лицо Виктора Александровича. Вот уж нежданчик, так нежданчик. Всегда интеллигентный и спокойный мужчина предложил мне только что… не звездеть? — За свои двадцать четыре года ты не посетила ни одного клуба, не кутила со своими сверстниками ни до того случая, ни после. Ты не посещаешь ни одного места характерного для твоего возраста, не делаешь ничего из того, что делаю другие девушки. О каких интересах ты сейчас говоришь? Давай возьмем двадцатипятилетнего парня, который при первой же возможности тебя затащит в клуб. Не потому что он плохой, а потому что в большинстве своем молодые люди такого возраста сейчас проводят свободное время именно так. У тебя будут с ним общие интересы и тебе будет с ним комфортно? Это риторический вопрос, Лена. Ошибка многих людей в том, что они думают, что интересы, ровно, как и поведение самого человека напрямую зависит от возраста. Это не так, Лена. Точнее, далеко не всегда так.
