– Что случилось? Говорите же!
– Только имей в виду, Ким, это не для прессы. Ду Хён признался мне сегодня, что Читтапон тайно женился на американке. Сейчас они в свадебном путешествии, а через неделю прибудут в Сеул. Свадьба нигде не афишировалась, поэтому и ты держи язык за зубами.
Слова Вона доходили до сознания Ким как бы с натугой, пробиваясь сквозь плотный занавес разбитых надежд. Известие о женитьбе человека, в которого она тайно влюблена стало полной неожиданностью, ударом. Ким заказала виски, объяснив это тем, что находится в настоящем шоке.
Выпив бокал, ей немного полегчало. Ким редко выпивала, но сейчас это было необходимо. Теперь у неё было одно желание – взглянуть в глаза своей потенциальной сопернице.
«Я её уничтожу. Раздавлю, как букашку»,– пообещала себе Ким. А она любила сдерживать свои обещания.
~~~
Бангкок, Таиланд
Наше путешествие было похоже на сказку. Читтапон умел держать слово, надо признать. Мы везде ходили пешком, смешивались с толпой туристов и нам не угрожали папарацци. Где мы только не бывали! Клубы, шоу, первоклассные рестораны – не самые яркие места. Мы посетили удивительные по своей красоте природоохранные зоны, я близко пообщалась с животными, что принесло мне массу удовольствия; ездили в сафари тур, я попробовала дайвинг.
Только что мы вернулись с острова Самуи. Я немного обгорела, поэтому смазанная маслом кожа побаливала и грозилась облезть. Читтапон ушёл в душ, а я достала бутылку кока-колы, включила кондиционер и села напротив стеклянной стены, чтобы полюбоваться на прекрасный оранжевый закат. Только я расслабилась, Читтапон вышел из душа и с удовлетворённым видом устроился рядом.
Утром мы должны улететь в Корею. Чит пообещал, что мой новый дом ничуть не меньше особняка моих родителей в Орландо, что мне понравится. Я ничего на это не ответила, была увлечена разглядыванием частной коллекции в доме-музее Джима Томпсона. Кореец же разглядывал меня, но я привыкла. Я знала, что этим всё и ограничится.
В тот первый день, на кухне, я заговорила с ним о наших интимных отношениях.
– Я всё понимаю, – сказала я. – Ты женился на мне по-настоящему и справедливо требуешь исполнения супружеского долга. Этой ночью ты застиг меня врасплох, у меня не было сил сопротивляться… да и права тоже. Брачная ночь, наверно, тоже главное условие свободы моей подруги и спокойствия отца. – Пока я толкала эту длинную речь, Читтапон молча слушал с непроницаемым лицом. Я так и не смогла прочитать его мысли ни по глазам, ни по его сдержанной улыбке. Но я продолжала. – Но впредь я бы хотела, чтобы ты не настаивал наэтом,если я не хочу.
– Хитришь?
– Я серьёзно. После сегодняшней ночи я не очень хорошо себя чувствую. Это мой первый раз, ты должен пойти мне навстречу.
– Хорошо, – согласился он. – Но у меня есть два условия.
– Валяй, говори.
– Первое – ты больше не будешь называть меня «муж», когда мы с тобой наедине. Мне бы больше понравилось слышать из твоих уст своё имя.
– Хорошо, Чит. Я поняла. Второе?
– А во-вторых, ты позволишь себя целовать и приставать к тебе я тоже буду. Если я тебя не смогу завести, то настаивать не стану.
Это было по-честному. Но на протяжение шести дней он ко мне не притронулся. Мы целовались, но на этом всё. Пока Чит предстаёт передо мной мужчиной без изъянов, с деньгами и безупречными манерами. Он наглый, но не такой уж сложный. Человек при должной настырности и соответствующих средствах может получить то, к чему стремиться, а потом успокоиться. Читтапон наслаждался моим присутствием. Его устраивало, что я рядом. Однако он в силу своего эгоизма не понимает, что я ничего к нему не испытываю. Я привыкла к нему и запросто назвала бы другом. Но для любви этого мало.
Закат догорал где-то на краю земли. Я не сводила взгляда с огненно-рыжих облаков, при этом чувствовала на себе пристальный взгляд голубых омутов. И сердце как-то странно заколотилось. Я повернула голову и наши глаза встретились. Клянусь, у меня бабочки в животе заплясали. Он смотрел долго, спокойно и даже ласково, положив голову на спинку дивана. На нем был чёрный тёплый халат, из-под которого выглядывали тёмные шелковые штаны. Волосы ещё не высохли, мокрые пряди придавали ему шарма.
Я ещё не переоделась, вернувшись с поездки. Сидела перед ним в джинсовых шортах и простой майке, под которой не было лифчика.
– Ты будешь приставать, да? – осторожно спросила я, отставив бутылку с колой на столик. В ответ он тихо улыбнулся, провёл пальцами по моему лицу и губам.
– А ты пытаешься вежливо отказаться? – шепнул он, притягивая меня к себе. Уже больше не сдерживая свои эмоции, приблизился и глубоко и нежно поцеловал.
На этот раз я не была пьяной, отчётливо соображала, но не оттолкнула его. Позволила его руке, совсем нехарактерно торопливой для такой чувственной ситуации, неуклюже забраться под майку, а потом нащупать мою грудь. Он творил со мной нечто невообразимое. Он заводил меня, и это правда!
Я чувствовала, что внутреннее сопротивление тела пропало, мне больше не хотелось, чтобы он прекращал свои ласки.
Читтапон стал целовать мою, шею, спускаясь к плечу, пальцем лаская сосок. Я выгнула спину дугой. Это вышло интуитивно, мои пальцы погрузились в густые и ещё сырые волосы корейца.
– Сними это, – приказал он.
Я сняла майку, но на этом не остановилась. Потянувшись к нему, я поймала кончик пояса халата и дернула на себя. Чит избавился от него, затем снова поцеловал меня.
– Как это называется? Страсть? – пробравшись к его уху, шепнула я.
– Страсть! Называй как хочешь.
И я просто отдалась этой страсти. Да, я хочу называть это так. С каждым мгновением моё сердцебиение усиливалось. Как у него получается вызвать во мне такие мощные всплески адреналина? Волнение, желание, страх, смущение – всё это смешалось в одну термоядерную смесь, отозвавшись целой бурей эмоций. Надо признать, что он искусно умел мной манипулировать.
Он снова целовал мою шею, легонько покусывая нежную, обгоревшую кожу. Но мне не доставляло это боли. Теперь я хотела только одного – чувствовать его тело, вдыхать его аромат и ни о чём не думать. Он опускался всё ниже и ниже, его губы захватили сосок, и я застонала, крепче прижимаясь к нему.
– Как ты это делаешь, черт бы тебя побрал? У меня всё внутри горит огнём! Так не должно быть.
Подняв голову, он улыбнулся.
– Значит, я смог добиться невозможного?
Читтапон резко взял меня за талию и посадил себе на колени.
– Ты неотразима, Элора! – пробормотал он. – Я хочу ласкать и целовать всё твоё тело. Это ведь не грех, мы принадлежим друг другу.
Его руки, ласкавшие мои груди и живот, дарили мне божественное наслаждение.
– А ты ненасытный, – ответила я.
– Я никогда, слышишь, никогда не смогу насытиться тобою до конца. – И прежде чем снова захватить мои губы в свою власть, добавил: – Я люблю тебя, Элора Бессон.
С этого момента запах любви соединился с запахом страсти. Читтапон любил меня, а я испытывала физическое влечение. Такая тонкая, незримая нить стала удерживать меня рядом с ним.
Глава 8
Брак с Читтапоном Ли постепенно входил в привычку. Мы мало разговаривали. Завтракала я всегда одна, изредка мы вместе обедали, а ужин переходил в словесную бойню, поэтому Читтапон предпочитал молчать. Ночи, если мой драгоценный муж не очень уставал, были полны страсти и наслаждения. Я уже перестала думать о том, что до сих пор расплачиваюсь за свободу Фаррен. Всё стало обычным, будничным. Отсюда можно было бы сделать вывод, что я смирилась. Это не так.
С тех пор, как мы приехали в Сеул, я неустанно думаю о будущем. Читтапон вернулся к работе, а я проводила время в одиночестве. Корбин по-прежнему дулся на меня, мы переписывались, но все наши беседы выжимались, словно сок из несочного лимона. Я не могла поделиться с ним тем, что творится у меня в душе, ведь я по их мнению должна быть на седьмом небе от счастья. Для ответов на их вопросы я выбирала самые впечатляющие моменты из дней нашего с корейцем брака. Так моё враньё звучало правдоподобно, никого не смущая. Нола звонила лишь дважды, чтобы удостовериться в том, что я хорошо устроилась. Что касается Фаррен, я не спешила связываться с ней, хотя она забрасывала меня сообщениями во всех соцсетях, откуда и стало известно, что она знает о моем браке с Читтапоном. Я боялась ее реакции и не хотела ничего объяснять. Пусть я после этого не самая лучшая подруга для неё. Мне всё равно. Жизнь моя теперь не такая, как прежде. И прежней уже не будет.
