Почва была подготовлена, можно приступать. Несколько дней не прошли даром, лицо Вяземского было опухшим от ударов. Раскалывался долго, сказали.
– У меня были аналогичные мысли, когда понял, что на моем корабле завелась крыса.
– Ты, бля, о чем?!
Вяземскому на полу неудобно, но подняться он уже был не в силах. Он злится, но в глазах, сука, проскальзывает очевидный страх. На него вышли. Карты у меня на руках. Я медленно ступил к нему, присел и схватил за грудки.
– Она моя была. Только моя, блядь. И о ней знал только ты, ублюдок, – выплюнул я. – Кстати, можешь доложить Назару, что ребенок мой.
– Я тебя не понимаю… – ухмыльнулся Вяземский.
– Понимаешь. Все ты понимаешь, крыса.
Метнув взгляд на охрану в углу комнаты, Вяземский пытается рыпаться. И даже в процессе умудряется врезать мне в скулу, охрана кидается мне на помощь, но я стопорю их рукой.
И с силой отшвыриваю Вяземского к стене. Тот вписывается головой в стену и на некоторое время теряет сознание, а когда приходит в себя, то начинает визжать как не в себя.
– Распечатки с твоих телефонов, звонки Назару, ваши схемы – все у меня. Ты еще когда ко мне в дом заявился, у меня чуйка сработала, да только поздно копать я начал. Пока Настя не начала вспоминать тебя, шакала.
– Я не трогал ее! Все делал не я! – завизжал Вяземский.
Вот и славно. Я вышел на верную тропинку. Значит, я был прав, и Настя еще многое вспомнит о Вяземском.
Вынув пистолет из-за пояса, я медленно поглаживаю его, снимая пыль. И рассматриваю бывшего друга в халате, в котором его забирали из клуба с девкой.
– В московскую больницу ее привез ты. Медсестра Насти раскололась, составила твой фоторобот, больницу и камеры тоже нашли. Я был там. Медсестру по фамилии Нечаева помнишь?
В глаза Вяземского проскользнул ужас.
– Ты думал, что достаточно привезти ее туда под другим именем, и все сойдет с рук? Говори, с кем ты действовал. За молчание буду отстреливать как бездомную псину.
– Мы же дружили, блядь, Багров, – харкает кровью Вадим.
Я играючи прицелился, но не шутил.
– Я клялся себе, что не повезет тем ублюдкам, когда я выйду на них. Наша дружба не смягчает обстоятельства. Скорее – наоборот. Ответа не будет?
Я снял оружие с предохранителя, целясь ниже бедра.
– Я не виноват. Тебя просто натравили на меня! – процедил Вяземский.
Я выстрелил, тяжело дыша. Вяземский заорал, но это не принесло мне должного облегчения.
– Время не вернуть, Вяземский. Ты прав, Настю не сделать прежней. Теперь все, что нас связывает – это общий ребенок. Но я матерью клялся, что отстрелю руки тем, кто до нее дотронулся. А мать мне дороже. Следующая – твоя рука, Вяземский, – выплюнул я.
– Назар хотел ее убить! – заорал Вяземский.
Я остановился, поглаживая теплый металл.
– А я ее спас! Он хотел от нее избавиться, как только я сказал ему о твоей русской невесте.
– Быстрее, – потребовал я, горя желанием отстрелить ему все, что только можно. Прав был Шах, заподозрив Вяземского в измене.
– Назар выманил ее из дома видеосообщением, где ты трахаешь какую-то девицу. Подумала, ты ей изменяешь. Мы стояли возле твоего дома, караулили ее. Блядь… – чертыхается Вяземский, скрючиваясь от боли.
– Быстрее! – тяжело глотаю слюну, понимая, к чему дело идет.
– Она быстро собралась и вышла из дома. Села в такси, в реальное такси, а мы ее перехватили. Я ее не трогал, это люди Назара ей булыжником голову разбили. Кто же знал, что она выживет. Блядь, ты можешь пушку убрать?! – психанул Вяземский.
Я схватил Вяземского за грудки и ударил ребром пистолета в челюсть.
– Говори! – заорал я. – Говори дальше, сука!
– Люди Назара в лес ее везли, я только сопровождал, – прохрипел Вяземский. – Думали, мертва. Когда она несвязно говорить стала, поняли, что она ничего не помнит, и я уговорил его сменить план действий. Он все равно внука своего первого убрать хотел.
– Причем здесь Саша?
– Притом, что Назар образовал выгодную партию, поженив их, а осенью оба должны были разбиться в той тачке. Только она снова выжила.
– Ты пиздишь, – покачал головой.
– Матерью клянусь! Ты же знаешь, старший внук во главе корпорации Назара не устраивал. А бездетный старший внук – и вовсе был не нужен. Он все надежды на тебя положил. Поэтому одному только богу известно, от кого Настя беременна.
– Может, у бога тогда и спросишь? – спросил я, усмехнувшись. – Я помогу тебе встретиться с ним.
Удар ребром становится последним для Вяземским, он отключается. То, что Саша не мог иметь детей, я знал, поэтому отказ его родителей от Насти был очевидным для меня. Либо дед еще не понял, что ребенок мой, либо уже понял и готовит новый план. Раз смог так хладнокровно избавиться от внука, то и правнук для него цены не имеет.
– Ты закончил, Данияр? – тихо спрашивает Шах за спиной. – Все узнал?
– Больше мне сможет дать только Назар.
– Тогда мои люди приберутся.
На плечо опускается рука друга. Я опускаю голову вниз, не в силах смотреть на истерзанного Вяземского.
– Нельзя быть мягкотелым, Данияр. Ты верно сделал, что послушал меня. Только так можно расчистить себе счастливый путь.
– Чувствую себя ублюдком. Я его родителей с детства знаю, – признался я.
– Твою женщину хотели убить. Не получилось, и они сделали еще хуже. Отдали другому. Никого нельзя после такого жалеть. Позвони жене, усиль ее охрану и возвращайся в Петербург. Встретимся там, мои люди пока приберутся.
– Мои тоже помогут, – сказал я решительно.
Я поднялся с корточек, вытирая руки и засовывая пистолет в кобуру. Выйдя из подвала, первым делом кивнул охране, чтобы тоже подключились, после чего позвонил Насте, пряча от нее грязные руки. С лица вытер пару капель прежде, чем на экране высветилось ее лицо.
– Привет, родная.
– Привет, а ты где? Так темно вокруг.
– Я скоро приеду. Ты ждешь меня?
Хотел услышать, что ждет. Но Настя этого вопроса не понимает, она не знает истории, не знает, как сильно я ее любил. Ее вытащили из дома с помощью видео. Где-то в прежней жизни она уверена, что я ей изменил. Она получила травму, после которой нет уверенности, что она все вспомнит. Надо было начинать заново, больше нет времени ждать.
– Когда скоро приедешь? – ее лицо хмурится, она в нетерпении.
– Завтра. Ждешь?
– Тогда жду…
Глава 18
Настя
Данияр приехал поздно. Его не было около двух недель, он уехал сразу после новогодней ночи, которую мы провели в разных комнатах.
Я понимала, что если я останусь, то это приведет к непредсказуемым последствиям. Данияр, вероятно, тоже понимал и давал мне время освоиться в новой роли. Правда, роль я эту не понимала. В сказках все иначе пишут, по-другому. Прошлым летом родители тоже красиво расписывали мою дальнейшую жизнь, но моего мужа погубили, а я осталась с ребенком на руках спустя какие-то жалкие месяцы нашего брака.
Рассмотрев себя в зеркале, мне стало жарко. Задуманное тревожило сердце, подсказывало, что я поступаю неверно, но кольцо на пальце твердило иначе.
Медленные шаги за дверью ознаменовали отсутствие выбора. На мне белая сорочка, волосы были аккуратно расчесаны и распущены за спиной. Я хорошо подготовилась и села на кровать.
Я всю зиму не покидала этот дом. Если это был план Данияра, чтобы ограничить нас с ребенком от мира и получить меня всецело, то ему это удалось.
– Настя…
Тяжелые шаги раздаются в спальне. Он быстро пришел ко мне. За окном ночь, наши мысли совпадают.
Он пришел за мной.
Медленно поднимаю глаза, встречаясь с голодным взглядом Данияра. Здесь каждый хочет получить свое. Я – немного свободы. Данияр – меня. Он не скрывал этого. Уезжая, он целовал меня жарко и просил уступить ему, сдаться, не сопротивляться.
Если после этой ночи я попрошу свободы, он, вероятно, тоже мне уступит.
– Я же сказала, что жду тебя.
