— Бумер! — она гладит его, явно пребывая в шоке. — Ты в порядке, приятель? О, посмотри на свое ухо!
Я хочу похлопать ее по спине и заверить, что с ним все будет в порядке, но ей это может не понравиться. Вместо этого я достаю свой телефон и начинаю набирать 9-1-1.
— Я позвоню кому-нибудь, — говорю я. Но Ди быстро останавливает меня, положив руку мне на плечо. Шерсть встает дыбом от ее прикосновения, и я почти отстраняюсь, потому что шок от этого силен.
— Не надо, — говорит она, свирепо глядя на бегунью, которая все еще стоит там и наблюдает за нами. — Я справлюсь с этим.
Внезапно ее голос становится твердым, несмотря на дрожь от слез. Ди достает свой собственный телефон и направляется к женщине с другой собакой.
— Дай мне свой номер, имя и адрес.
Бегунья крепко держит свою собаку, когда та рычит, и перечисляет всю информацию. Когда они заканчивают, бегунья уходит, волоча животное за собой.
Ди что-то ищет в телефоне, затем набирает номер.
— Алло? На мою собаку только что напали, и мне нужно, чтобы кто-нибудь посмотрел на нее, — она на секунду замолкает. — Хорошо, какой адрес? Я сейчас приеду, — она выключает телефон, засовывает его в карман и бежит обратно к нам.
— Ты отвезешь его к ветеринару? — спрашиваю я, когда коричневый пес теребит свое разорванное ухо.
— Да, прямо сейчас. Спасибо за помощь, человек-волк, — она берет поводок в руку и одаривает меня тонкой полуулыбкой, пока ее взгляд не опускается на мою руку, где сквозь мех сочится кровь. Ее рот открывается от ужаса.
— О, черт, — говорит она, хватая меня за руку, чтобы получше рассмотреть. У нее снова текут слезы. — Пожалуйста, пожалуйста, не подавайте на меня в суд.
Я хмуро смотрю на нее.
— Подавать на тебя в суд? Зачем мне подавать на тебя в суд? — я тычу большим пальцем в направлении, куда убежала та женщина. — Я должен подать в суд на нее.
— Пожалуйста, ни на кого не подавайте в суд, — она помогает своей собаке подняться и начинает уходить, но затем останавливается и жестом приглашает меня следовать за ней. Я послушно подчиняюсь.
— Давай, — говорит она. — Я отвезу тебя в больницу сразу после того, как мы доставим Бумера к ветеринару. Ему, вероятно, потребуется наложить швы.
Я выгибаю бровь, глядя на нее.
— Сначала ветеринар? — спрашиваю я шутливым тоном. — Я понял, где нахожусь в пищевой цепочке.
Несмотря на слезы, Ди улыбается.
— Прости. Он просто… он много для меня значит.
Собака все еще издает жалобные звуки, когда петляет через парк к выходу.
— Я понимаю, — говорю я, хотя у меня никогда не было домашнего животного. Ди наклоняет голову, когда мы идем, и прищуривается.
— Я тебя откуда-то знаю? — спрашивает она. — Твой голос кажется знакомым.
Я стараюсь не показывать, что это заставляет меня чувствовать: головокружение и удовольствие. Значит, она хорошо меня помнит, не так ли?
Но я качаю головой.
— Я так не думаю, — говорю я, пытаясь найти что-нибудь, что могло бы ее запутать. — Хотя мне говорили, что на радио есть ди-джей с похожим голосом.
— Должно быть, да, — Ди пожимает плечами, затем продолжает вести меня к своей машине. Я уже знаю, какая это машина, и направляюсь к ней, чтобы открыть дверцу. Она останавливается как вкопанная.
— Как ты узнал, что она моя? — спрашивает она, многозначительно вглядываясь в ряд других припаркованных параллельно тачек.
— Ну, эм, — я думаю, что бы сказать, чтобы не выдать себя. — Ты направлялась прямо к этой. Я подумал, что хочу помочь.
Она мгновение разглядывает меня, затем кивает и позволяет открыть заднюю дверь ее седана. Пока она помогает Бумеру забраться на сиденье, я обхожу машину и сажусь со стороны пассажира, хотя моя собственная машина совсем рядом, и я легко мог бы сам доехать до больницы.
Не то чтобы мне нужна больница. Все не так серьезно, как кажется, но если мне удастся провести хотя бы несколько мгновений с Ди, вдыхая ее запах, я умру счастливым.
Я неловко втискиваюсь в маленькую человеческую машину, и Ди таращится на меня.
— О, боже, прости. Я забыла, что ты огромный. И ты можешь не поместиться.
Я расправляю плечи и опускаю голову, чтобы не удариться о крышу, затем улыбаюсь ей.
— Все в порядке. Спасибо, что предложила подвезти меня.
— Конечно. Еще раз прошу прощения за то, что произошло, — она заводит старую машину, которая издает кашляющие звуки.
— Ты не сделала ничего плохого, — я ничего так не хочу, как протянуть руку и прикоснуться к ней, заверить, что со мной все в порядке и я сделаю все, чтобы позаботиться о ней и моем детеныше, но я продолжаю сжимать руку на коленях. — Я увидел женщину, которой нужна помощь, и вмешался. Вот и все.
Она слабо улыбается.
— Я рада, что ты это сделал. Думаю, Бумер был бы сейчас гораздо более травмирован, если бы не ты.
Вероятно, это правда. Сердце все еще колотится от того, как близко она и мой детеныш были к опасности, и я безмерно благодарен судьбе, что был рядом.
Затем мы уезжаем и петляем по городу, а Ди по-прежнему молчит. Однако внезапно она поворачивается ко мне и спрашивает:
— Подожди, как тебя зовут? Я так и не узнала твоего имени.
Я хихикаю.
— Расс.
— Что ты делал в парке? Просто гулял?
— Да, — вру я. — Наслаждался солнцем перед тем, как пойти на работу. Я живу рядом.
Она задумчиво напевает, направляясь на парковку торгового центра.
— Что ж, я рада, что ты был там, Расс.
Срань господня, мое имя хорошо звучит из ее уст. Дрожь пробегает по каждому дюйму тела, поднимая шерсть.
Ди моргает.
— Ты в порядке?
— О, да, прекрасно.
Когда она выходит из машины, я открываю свою дверь, чтобы последовать за ней.
— Я должен пойти с тобой. На случай, если они будут задавать вопросы.
Ди наклоняет голову, затем кивает и открывает заднюю дверь, чтобы выпустить Бумера. Милый пес все еще скулит, когда она ведет его в кабинет ветеринара, и я думаю, что он, возможно, подыгрывает ей. Ди ведется на это и гладит его по голове, пока они идут.
— Мой бедный малыш.
Я стою рядом с ней, пока мы ждем кого-то за стойкой, и мои ноздри наполнены ее восхитительным ароматом. Я мог бы просто съесть ее прямо здесь, прижать к стене и трахнуть, как…
Я обрываю себя и трясу головой, чтобы прояснить ее. Я здесь только для того, чтобы поддержать ее, вот и все. Ее самого лучшего друга только что растерзали. Однако, когда мы подходим к стойке и Ди начинает разговаривать с администратором, меня осеняет.
Возможно, это и есть ответ на все это. Будь как Бумер. Я не могу сказать ей, что она значит для меня, как отчаянно я нуждаюсь в ней и ее детеныше под моей защитой. У нее уже кто-то есть, и я бы рискнул, если бы она полностью оттолкнула меня.
Нет, вместо того, чтобы объявить ей, что я Билл… Я буду рядом с ней. Я стану ее другом и заставлю ее доверять мне.
А потом я сделаю так, что она влюбиться в меня.
Тринадцать
ДИ
С Бумером все будет в порядке, говорит ветеринар. Ему даже не понадобятся швы или что-то в этом роде. Из-за крови все выглядит хуже, чем есть на самом деле.
— Я не врач, но позвольте мне взглянуть на ваш укус, — говорит ветеринар, когда Расс рассказывает ей свою историю. Она сбривает часть его шерсти, затем счищает кровь. — О, это не так уж плохо. Намного лучше, чем кажется.
Я с облегчением выдохнула. Слава богу. Я действительно не хотела брать на себя медицинские счета человека-волка, хотя, конечно, сделала бы это из чувства вины.
— Думаю, мне не нужно ехать в больницу, — говорит он, пока ветеринар наносит мазь, а затем перевязывает рану. Он выглядит так, будто вся эта ситуация его веселит.
— Это хорошо. Тогда я могу высадить тебя и отвезти Бумера домой.
Мы прощаемся с ветеринаром, и Бумер, кажется, находится в гораздо лучшем настроении, когда мы уходим. Вероятно, это из-за десяти угощений, которые мы дали ему, пока ждали врача.
