В то время он еще мог ходить под солнечными лучами, и рассвет был единственной вещью в его жалком существовании, которую он ждал с нетерпением. Чтобы почувствовать тепло на лице, втянуть свежий туман в легкие, насладиться светом… эти удовольствия — единственное, что у него осталось, и они были ему дороги. Его зрение, слабое от рождения, было нечетким даже в ту пору, но, тем не менее, гораздо лучше теперешнего. Он все еще помнил с ноющей ясностью, как выглядит солнце.
Роф задержался у торговца почти на год. А потом все перевернулось вверх дном.
На него обрушилась ночь изменения. Совершенно обессиленный он свалился на свое ложе из сена. Последнее время вампир чувствовал себя неважно, работая через силу, но в этом не было ничего нового.
А сейчас им завладела сильнейшая боль, терзая его слабое тело. Она началась в районе живота и стала распространяться все дальше, до тех пор, пока от нее не завопили даже кончики пальцев на руках, ногах и каждая волосинка на голове. Ни сломанная кость, ни сотрясение, ни лихорадка, ни даже избиение и близко не стояли с этой агонией. Роф свернулся в клубок, глаза сдавливало мучительное напряжение, дыхание рывками вырывалось из груди. Он был убежден, что умирает и молился о забвении. Все, чего ему в тот момент хотелось, — это немного мира, окончания невыносимой пытки.
И затем перед ним появилась красивая белокурая женщина.
Она была ангелом, посланным перенести его на Другую сторону. Он в этом не сомневался.
Как жалкая тварь, которой он являлся, он умолял ее о пощаде. Потянувшись к видению и ощутив ее прикосновение, Роф знал, что конец уже близок. Когда она позвала его по имени, он попытался благодарно улыбнуться ей, но губы не повиновались. Девушка сказала ему, что она — та, кто была обещана ему, та, кто взяла глоток его крови, когда он был еще маленьким мальчиком, и поэтому всегда знала, где его найти, когда настанет Переход. Она сказала, что пришла его спасти.
А потом Марисса проткнула свое запястье собственными клыками и поднесла ранку к его губам.
Он стал отчаянно пить, но боль не отступила, она просто изменилась. Роф почувствовал, как суставы начали менять форму, а кости с ужасным хрустом стали смещаться. Мускулы растянулись, а потом лопнули и, казалось, что череп вот-вот взорвется. Когда глаза начали выпирать из глазниц, зрение отказало, и тогда все, что у него осталось, — слух.
Резкое, гортанное дыхание ранило горло, но он пытался держаться. В какой-то момент он наконец отключился, но лишь затем, чтобы очнуться для новой муки. Столь любимый им солнечный свет тусклыми лучами золота струился через щели между сарайными досками. Одна из полосочек упала ему на руку, и запах горящей плоти оказался просто ужасен. Роф отдернул руку, в панике оглядываясь по сторонам, но не смог увидеть ничего, кроме неясных очертаний. Ослепленный светом, вампир попытался встать на ноги, но лишь понял, что падает лицом в сено. Его тело вело себя совершенно непривычным образом, и ему потребовались две попытки только на то, чтобы встать, пошатываясь при этом, как жеребенок.
Роф знал, что должен найти убежище от дневного света, поэтому потащил себя туда, где должна была располагаться чердачная лестница. Однако ошибся в расчетах и нырнул в стог сена. Оцепенело лежа там, он предположил, что сможет добраться до подвала, в котором хранилось зерно и найти нам темное пристанище.
Еле шевеля своими непослушными руками и ногами, Роф бродил по сараю, наталкиваясь на стойла и спотыкаясь о гвозди, одновременно стараясь не попасть под солнечные лучи. Когда он направился в заднюю часть сарая, то стукнулся головой о балку, под которой раньше всегда легко проходил. Кровь начала застилать глаза.
И тут в сарай вошел один из конюхов, желая знать, кто Роф такой. Вампир обернулся на знакомый голос, подумав, что, может, ему помогут. Но когда он, протянув руку, заговорил, его голос прозвучал совершенно непривычно.
Не узнанный, он услышал свист рассекающих воздух вил, летящих в его направлении. Он хотел лишь отклонить удар, но когда схватился за древко и оттолкнул его, то мощно впечатал конюха в дверцу стойла. Взвизгнув от страха, мужчина убежал прочь, несомненно за подкреплением.
Наконец отыскав подвал, Роф вынул два огромных мешка овса, и уложил их рядом с дверью, так, чтобы днем его никто не смог побеспокоить. Истощенный, измученный болью, с кровью, капающей с подбородка, он заполз внутрь и прижался голой спиной к земляной стене. Вампир притянул колени к груди, осознав, что его бедра стали в четыре раза больше, чем были днем ранее. Закрыв глаза, он положил щеку на предплечье и задрожал, изо всех сил стараясь не опозорить себя плачем. Роф просидел без сна весь день, слушая над собой шаги, цокот копыт лошадей и шум разговоров. Он боялся, что кто-нибудь откроет двустворчатые двери, и его заметят. И радовался, что Марисса ушла, и люди не представляют для нее опасности.
Вернувшись к реальности, Роф услышал, как дочь Дариуса вошла в свою квартиру. Зажегся свет.
* * *
Бет бросила ключи на столик в прихожей. Быстрый перекус с «крутым мэном» оказался неожиданно приятным. Он поделился с ней еще кое-какими деталями о взрыве бомбы. Оказывается, в переулке они нашли один из тех модифицированных «Магнумов». И еще Батч упомянул боевую метательную звездочку, на которую она указала Рикки. Сейчас оружием занимались криминалисты, пытаясь обнаружить какие-нибудь отпечатки, волокна или другие улики. Пистолет не казался особенно многообещающим, но на звездочке, что неудивительно, была кровь, и они отправили ее на анализ ДНК. Что касается бомбы, полиция считала, это было преступлением, связанным с наркотиками. «БМВ» был замечен ранее, припаркованным на том же месте за клубом. А «Скример» был рассадником для дилеров, которые довольно серьезно относились к охране своих территорий.
Бет потянулась всем телом, а затем надела шорты. Стояла еще одна жаркая ночь, и, застилая диван, она серьезно пожалела, что кондиционер все еще не работает. Бет включила вентилятор и накормила Бу, который, едва покончив со своим «Фэнси фист»[39], снова начал беспокойно выхаживать перед раздвижной дверью.
— Мы же не станем опять это проходить, правда?
Вспыхнула молния. Бет подошла и закрыла стеклянную дверь, заперев ее на замок, при этом не забыв задвинуть на место москитную сетку. Она бы оставила дверь слегка приоткрытой… в кои-то веки ночной воздух так хорошо пахнет. Не мусорной вонью.
