— Дань, тебе помочь? — спросил батя, смеясь над моими потугами.
— Я сам. — Бля, какой же он тяжелый все-таки.
Затащив его по лестнице наверх, перевел дух и постучался к мелкой в комнату. А в ответ тишина. Снова постучался.
— Да? — сонным голосом ответила мне маленькая соня.
Я открыл дверь, положил цветы у стены и, проклиная все на свете, матеря так, что у самого уши в трубочку сворачивались, стал затаскивать медведя в комнату.
Он… не влезал. Я заглянул в комнату, Ада сидела на кровати, прижимая к себе одеяло, и во все глаза смотрела на меня.
— Один момент, сейчас все будет. — Поднял я руку перед собой, уверив девушку.
Встав позади медведя, навалился на него со всей дури, но эта сволочь даже не пыталась пролезть в проем двери. Пыхтел я с минуту точно. Плюнув на гордость, крикнул вниз.
— Баааааать, поднимись, а. — Отец поднялся вместе с Викторией, и та прошмыгнула в комнату к дочери.
- Доченька, с днем рождения тебя, родная моя.
— Спасибо, мамочка, — немного потрясенным голосом ответила та.
Я вновь почесал репу и, подхватив букет из сколько-то десятков розовых роз, протиснулся в комнату, незаметно пнув чертового медведя.
— С днем рождения, Ада. — Подошел к мелкой и, поцеловав ее в щечку, протянул букет. Глаза у нее стали еще шире. — Так, бать, давай ты сзади его толкай, а я впереди попробую тянуть.
В течении минут десяти, мы развлекали девушек пыхтением, кряхтением, а я еще и трехэтажным матом.
Минуте на второй Вика с Адой покатились со смеха, вытирая слезы с глаз.
Наконец, мы заперли этого козла, пардон, медведя в комнату к мелкой и, поставив его в угол, я провозгласил.
— Ада, с днюхой тебя, кроха, вот этот зверь тоже тебе.
Потом посмотрел на махину, затем перевел взгляд на свою маленькую хрупкую девочку, и, вновь почесав свою репу, добавил.
— Только старайся поменьше к нему подходить, а то не дай Бог придавит еще.
К завтраку мы спускались, уже смеясь все вместе.
К вечеру подтянулся Тоха, правда, не один, а с девушкой. Она мне чем-то Аду напомнила. Не возрастом, конечно, но тоже тихая, спокойная и нежная, что ли.
Назвалась девочка Василисой. И что самое интересное, Антон с ней не расставался. Все время держал за руку. Уж, наш-то женоненавистник. Даже батя удивился, переглянувшись со мной. Тоха лишь нос кверху вздернул на наш не высказанный вопрос, и мимо прошел, потянув за собой не сопротивляющуюся девушку.
Я замечал, как Ада смотрит на их сцепленные руки, и о чем-то думает. Хотелось в такие моменты подойти и прижать ее к себе, взять за руку, поцеловать. Однако, папа за нами следил в оба глаза, и ничего, кроме братских объятий, я себе позволить не мог.
Антон посмеялся над нами, сказав, что родители крупно сэкономят на наших днюхах. А Василиса, посмотрев на мою руку, закинутую на плечо мелкой, улыбнулась и сказала:
— А мне кажется, это очень мило. Красивая пара. Даниил, Господь даровал тебе Аду, рожденную в твой день рождения.
— Вась, мне, конечно, нравится твоя философия, но они брат с сестрой, — смеясь, проговорил Антон.
— Сводные, — грозно рыкнули мы с мелкой, зло уставившись на парня.
— У них даже мысли схожи, — рассмеялась Василиса нашему выпаду.
Вечер проходил вполне весело и отсутствие большого количества народу этому не мешало. Напротив, я чувствовал домашнюю уютную обстановку. В которую легко вписалась и Вася.
Ада же казалась более свободной, радостной. Когда я ее знакомил с ребятами, она замыкалась в себе от большого скопления людей. Сейчас же ей было хорошо, это было видно. Моего Тоху с девушкой она так же легко приняла.
Даже поделилась с ними историей моего фиаско. Прям, целый сказ получился о том, как Данька подарки дарить не умеет.
Родители стояли рядом и, пусть они были свидетелями утреннего происшествия, а отец в нем принимал активное участие, это не помешало им еще раз надо мной посмеяться. Хорошо еще пальцами не потыкали.
— Прям обхохочешься, — огрызнулся я.
— Да ладно, Дань. — Положив мне ладошку на сгиб локтя, сказала мелкая. — Не обижайся. Это было очень мило. А от медведя я вообще в восторге. И еще, — она вдруг полезла в карман и достала коробочку, — Я не знаю, что дарят парням, у которых все есть, но увидела эту вещь в магазине и не смогла не купить тебе ее.
Отдав мне коробочку, показалось, что затаила дыхание от ожидания моей реакции. Я же, открыв красиво упакованную коробку, уставился на подарок.
Это был черный кожаный браслет, с интересным замком в виде байка. На самом браслете были белые надписи. По-английски, в духе: «скорость в кайф», «жизнь в движении», «быстрее пули». Так же рисунки машин, байков, шин, руля, шлемы мотоциклетные.
— Он очень красивый, — не смея больше мучить девчонку, сказал, — поможешь застегнуть?
Ада взяв браслет, подошла ко мне и застегнула его на моем левом запястье. Я не удержался и, клюнув ее в щеку, крепко обнял.
— Спасибо.
— Не за что. Твой подарок лучше.
— Ты его еще не видела. — подмигнул я ее не понимающему взгляду и, взяв с полки в беседке заранее припрятанный подарок, отдал ее Аде.
И да, я знал этот взгляд, сейчас она вернет мне его обратно. И я уже приготовил речь и обиженную мордашку смастерил, как она, взяв колечко, нацепила его на пальчик и улыбнулась.
— Спасибо, Дань. Оно очень красивое, — и чуть помешкав, а еще покрывшись очаровательным румянцем, подошла ко мне, как и я чуть ранее поцеловала и обняла. Ну и хитруша. Сегодня точно у нее ночую.
После пошли подарки от родителей. Батя не заморачивался, мне еще утром пришла н-ная сумма на счет. А Аде он подарил карту и первую сотку на ней.
— Сколько? — округлила глаза мелкая.
— Сто тысяч рублей. Даня в этом возрасте тоже такой подарок получил.
— Как давно это было, а как мы его бцыстро потратили… ммм…, - сказал Тоха и получил подзатыльник.
— Бэмби, но если не хватит ты скажи и я добавлю. — сказал батя.
— Или лучше я, все равно мне подарили больше. — пожал я плечами.
Виктория тоже сделала мне подарок. Коллекционная бутылка вина. Какая-то сигара высшего качества, в них я полный профан. А еще, и именно мне показалось это странным, она подарила мне рамку.
Рамка явно сделана под заказ. В центре фото нашей семьи. Да, такая есть. Еще в самом начале, когда только Ада с мамой к нам переехали, сама Вика попросила совместное фото. На нем стоял отец, обнимал Викторию, рядом я, обнимающий Аду. Веселая, счастливая, дружная… семья.
Да, пожалуй, за эти три месяца я стал считать Вику семьей, и я знаю, что не останусь равнодушным, если с ней что-то случится… когда с ней что-то случится. В чудо, я давно не верил.
В общей рамке так же имелось еще три места для снимков. И в одном из них наше с Адой фото. Снимок был сделан сбоку от нас. Мелкая в своем зеленом легком сарафане ниже колен, с распущенными вьющимися рыжими волосами, закинув голову, смотрела на меня. Я же, в джинсах и футболке, чуть наклонивший к ней голову, будто для поцелуя, заправлял локон ей за ушко.
Фото было очень красивым, нежным и каким-то даже интимным, потому что я-то помню свои мысли в тот момент. И я действительно жаждал поцелуя с этой девушкой. Но… не мог.
— Почему я никогда не вижу, когда меня фотографируют? — пропыхтела рядом Ада, заглядывая мне через плечо.
— Потому что ты не внимательная, — щелкнул я у нее перед носом зубами.
— Дурак! — рассмеялась кроха.
— Здесь, — указала Виктория на пустые места, — вставишь фото со своей супругой и фото уже со своими детьми. Извини, я подумала, что возможно, ты захочешь фото со своей мамой, но постеснялась спрашивать снимки.
— Ничего, так очень красиво. Спасибо, — искренне ответил я и обнял хрупкую женщину. Она мне улыбнулась и подошла к дочери.
— Ада, — Вика достала из кармана коробочку и извлекла из нее цепочку с кулоном. Тонкая золотая цепь удачно гармонировала с кулончиком из белого золота. На одной стороне была подпись: «Буду любить тебя всегда. Мама». А на другой… ласточка.
