— Слышишь, Ларс? Он называл себя вечным солнцем.
— Да, ваша светлость. — Ларс осудил меня со своим снобистским выражением лица. — Я буду свидетельствовать в вашу пользу.
— Ларс! Ты чертов предатель.
— Вы сами вляпались в это, юный лорд. Не вините в этом меня.
Давай просто скажем, что такие сеансы случаются чаще, чем мне хотелось бы признать. И да, я отомстил, подсыпав в оригинальный чай Ларса дешёвую дрянь из магазина. Однако он узнал об этом, и я почти уверен, что его чёрная книга пригодилась во время его разглагольствований.
В конце концов, неважно, что он пишет обо мне, потому что все знают, что я сердце этого дома. Всякий раз, когда мы с Тил приходим на ужин, как сегодня, все за столом ждут моих шуток — особенно мама и жена. Они мои сторонники номер один, большое спасибо.
Тил удалилась в мою старую комнату в доме родителей, чтобы отдохнуть, пока у меня проходила небольшая встреча с отцом в его домашнем кабинете.
Я почти готов отвезти её домой и трахать до завтра. Она провела весь день с девочками, Эльзой, Ким, Сильвер и Астрид, в то время как мне приходилось слушать, как Ларс ворчал на меня, чтобы «обратить внимание». Потом мы поужинали здесь.
Прошло ровно восемнадцать часов с тех пор, как я в последний раз прикасался к ней.
Платоническое прикосновение кожа к коже не в счёт. И всякий раз, когда я просовывал руку под обеденный стол, дразня её, она отталкивала её.
Тил может показаться бунтаркой, но она слишком уважает моих родителей. Я пытаюсь сделать так, чтобы прикосновения к ней под столом стали нормальным явлением. Я дам знать, как все пройдёт.
Как только я, наконец, заканчиваю скучную встречу в папином офисе, я практически бегу по коридору в старую комнату.
Я нахожу Тил спящей на боку, её миниатюрная фигурка едва занимает место на кровати. Медленно закрываю дверь, стараясь не издавать ни звука, и сбрасываю обувь.
Я проскальзываю за ней, матрас прогибается под моим весом. Затем просовываю одну руку ей под мышку, пока не хватаю за грудь. Она тихо стонет, когда снова прижимается ко мне.
— Проснись, belle — красавица, я скучаю по тебе.
— Ммм.
— Я буду говорить с тобой по-французски, mon petit coeur adore — моё маленькое обожаемое сердце.
Она открывает один глаз и смотрит на меня снизу-вверх.
— Ты сделаешь это?
Я ухмыляюсь, точно зная, на какие кнопки нажимать.
— Я буду говорить по-французски только в том случае, если это твой пунктик.
— Нет, это не мой пунктик. — она гладит меня по щеке. — Ты да.
— Чёрт. Повтори.
— Ты мой пунктик, Ронан. Ты всегда был им.
— И всегда буду. — я переворачиваю её так, чтобы она оказалась подо мной. — А теперь позволь мне удовлетворить твою причуду.
— Подожди.
— Нет. Я не могу дождаться, когда мы вернёмся домой. Я голоден.
— Ты только что поел.
— Но не тебя.
Она смеётся, но все равно кладёт руку мне на грудь, останавливая.
— Мне нужно тебе кое-что сказать.
— После ужина. Я имею в виду после моего основного блюда, а не то, что мы ели в столовой.
Она хихикает, её счастье заполняет пространство.
Я не могу насытиться звуком её смеха, тем, как легко я могу вытащить это из неё.
Как будто я появляюсь, и она автоматически улыбается. Я говорю что угодно, и она смотрит на меня так, словно я самый мудрый человек на свете.
Нет. Но тот факт, что она так смотрит на меня, даже спустя столько лет, делает меня самым счастливым ублюдком на этой планете.
Я хватаю её за талию.
— Убери руку, ma belle — моя красавица. Не оставляй меня голодным.
— Ронан...
— Oui, ma puce — Да, милая?
— Мне кажется, я беременна.
Я останавливаюсь, положив руку на пуговицы её джинсов.
— Ты... что?
— Я сделала два теста, и они дали положительный результат, но это может быть ложью, как с Сильвер в школе, понимаешь? Мне придётся сделать ещё один и пойти к врачу, но... да, я думаю, что беременна.
— Вау.
— Это хорошее «вау» или плохое?
Она смотрит на меня так пристально, не мигая, как будто боится, что упустит что-то, если сделает это.
— Чертовски сбивающее с толку. Ты носишь ребёнка.
— Твоего ребёнка.
— Моего ребёнка. — повторяю я, и странное чувство гордости ни с того ни с сего охватывает меня.
Я имею в виду, мы знали, что однажды у нас будут дети, но с тех пор, как Тил призналась психотерапевту, что боится самой мысли стать матерью, я подумал, что мы могли бы подождать, как Ксан и Ким или Коул и Сильвер, которые до сих пор даже не поженились.
Не сомневаюсь, что Тил надерёт задницу, как мать. Дело не в том, что ей всё равно, а в том, что она избирательна, когда дело доходит до тех, о ком она заботится, и я уверен, что наш ребёнок возглавит этот список. После меня, конечно.
— Разве ты не сказала, что мы должны подождать? — спрашиваю я. — Ты не против этого?
Она отчаянно кивает.
— Я не могу дождаться, когда дело доходит до тебя, Ронан. Ты заставляешь меня хотеть сжечь все препятствия на своём пути, пока ты рядом со мной.
— Это потому, что ты чертовски умна, ma belle — моя красавица. Ты знаешь, в чём суть.
Она смеётся, её тёмные глаза сверкают.
Я кладу руку ей на живот.
— Значит, наш ребёночек здесь?
— Да. Если он или она хоть чем-то похожи на тебя, у нас будет дел невпроворот.
— Эй! Я был хорошим мальчиком. Спроси Ларса. На самом деле, нет, я устраивал ему взбучку всякий раз, когда он заставлял меня пить молоко. Спроси маму. Она расскажет тебе, каким хорошим мальчиком я был.
— Ты имеешь в виду, что я должна спросить ту же Шарлотту, которая всегда на твоей стороне, что бы ты ни делал?
— Я её чудо, любовь моя. Она должна быть на моей стороне. Вот как это работает.
— Ты невероятен.
— Не больше, чем это. — я продолжаю трогать её живот, пытаясь найти что-нибудь, что угодно. — Ты уверена, что здесь есть живое существо?
— Да, просто сейчас не заметно.
— Чёрт. Значит ли это, что я не должен был трахать тебя вчера?
— Эльза упомянула, что доктор говорил, что всё в порядке.
— Спасибо, блядь, за это. — ухмыляюсь я. — Потому что я в настроении отпраздновать.
20
Коул
28 лет
Может быть, это и запоздало на десять лет, но Эйдена наконец-то снова ударили. Я не делал этого при наших жёнах, потому что они, как правило, мягки и не терпят насилия.
Хотя мне это тоже не нравится, я не собирался сидеть спокойно после того, как узнал о реальной правде того, что произошло десять лет назад.
Эйден, шатаясь, поднимается на ноги, зажимая нос — кстати, я думаю, что он сломан.
— Какого хрена это было?
Мои кулаки всё ещё сжаты по бокам, когда я смотрю на него сверху вниз. Мы в его кабинете после деловой встречи с Джонатаном Кингом и Итаном Стилом. Я выжидал, пока они уйдут, прежде чем ударить его. Я подумал, что его отец и тесть не потерпят этого, пока я буду избивать его до полусмерти.
Даже встреча не смогла бы меня остудить. С тех пор как я случайно услышал, как Эльза извиняется перед Сильвер, я не мог усидеть на месте.
— Я не знала, что тогда ты думала, что беременна. — лицо Эльзы побледнело, когда она взяла Сильвер за плечи, её пальцы дрожали. — Боже мой, я чувствую себя так ужасно из-за того, что ударила тебя. Дело не только в беременности. Я даже не знаю, что на меня нашло в тот момент. Я слишком остро отреагировала, и мне очень жаль. Мне очень, очень жаль, Сильвер.
Моя жена засмеялась и потёрла руку.
— Я уже забыл об этом. Ты не знала. Не то что этот придурок Эйден.
— Эйден знал? — Эльза взвизгнула, и Сильвер пришлось утихомирить её, а затем увести.
