момента, как забрали у родителей, и теперь я чертовски голодна.
Это обычная ничем не примечательная кафешка с красными диванчиками и большими панорамными окнами, выходящими на дорогу.
Главарь что-то говорит у бара, после чего из кафе убирают всех посетителей. Мы остаемся одни.
Я даже не удивлена. В гостинице людей так же не было видно, точно Даян выкупил все номера разом.
Мне приказывают сесть на диванчик, и я исполняю. Что буду есть тоже не спрашивают. Слишком велика честь, видимо.
Я украдкой разглядываю Зверя. Меня так и тянет посмотреть на него. Но я быстро одергиваю себя. Не стоит этого делать. Поэтому переключаю внимание на небольшой телевизор в углу, что бормочет новости.
«Страшная авария произошла около часа назад на выезде из столицы, – начинает вещать диктор очередную неинтересную информацию. – Груженый Камаз на полной скорости врезался в иномарку, придавив ее к стене бетонного здания. Никто их пешеходов не пострадал, но водитель и пассажир легкового автомобиля погибли на месте. Ими стали супруги Марина и Сергей Ворошиловы. Водитель грузовика с места преступления скрылся. Было ли произошедшее несчастным случаем, или спланированной аварией предстоит разобраться следствию».
Даян
– Зверь! – кто-то из ребят окликает меня, пока я делаю заказ.
Поворачиваю голову. Дамир кивает в сторону телевизора, что висит в углу.
"Было ли произошедшее несчастным случаем или спланированной аварией предстоит разобраться следствию", – это все, что я успеваю услышать, прежде, чем диктор переключается на другую новость.
– Ворошиловы, – поясняет Дамир, и только после этого я обращаю внимание на Милану.
Она зажимает рот ладонью, а ее лицо искажается в немом крике. Девчонка пошатывается вперед-назад, напоминая умалишенную.
Мне становится жаль девочку, хотя сутки назад я и сам планировал прикончить ее папашу.
Мир вокруг точно замирает даже для меня. Это, пиздец, как странно! Практически ничто и никогда не взывает во мне таких эмоций.
Милану прорывает. Рыдания становятся такими громкими, что разрезают слух. Я все так же продолжаю смотреть на нее, будто это может хоть что-то изменить.
Девчонка поднимает на меня глаза, полные боли. Они успели раскраснеться за какую-то минуту и стали бешеными.
Она смотрит на меня не отрываясь, а губы шепчут непонятные слова, и я не могу разобрать их до тех пор, пока они не становятся громче.
– Это ты! – говорит Милана. – Это ты убил их! Ты!
Она вскакивает с места и направляется в мою сторону. Двое ребят бросаются к ней, но я останавливаю их запрещающим жестом.
– Это все ты сделал! – продолжает она, ударяя кулаками мне в грудь. – Ты! Ты! Грязное животное!
Стою неподвижно ожидая, когда приступ агрессии, наконец, сбавит обороты.
– Ты убил их! Ты! – рыдает Милана. – Ты обещал не трогать! Ты сказал мне!
Она лупит мою грудь маленькими кулачками, но ее истерика только множится. Я должен остановить это.
– Успокойся! – рычу и замахиваюсь. Ладонь ложится пощечиной на ее бледную щеку, оставляя алый след.
Милана в миг замирает, вспоминая, наконец, с кем разговаривает. Во взгляде снова появляется испуг. Так-то лучше.
– Не вынуждай меня делать это снова, – предупреждаю я.
Она только моргает и всхлипывает, зажимая ладошкой место удара. Наверное, я переборщил. Но зато сумел вернуть ее в реальность.
– Я не причастен к гибели твоих родителей, – хватаю девчонку за плечи и потряхиваю. – Но я обязательно найду того, кто это сделал. Слышишь? – снова трясу ее. – Ты слышишь меня?
Уверен, она хочет возразить, но больше не рискует дерзить мне, получить новую оплеуху, скорее всего, ей очень не хочется.
– Бакир, – отпускаю Милану, и она пошатывается. – Берешь девчонку и едешь в ближайший автосалон. Покупаешь дешевую тачку. Я к Китайцу. Где встретимся – скажу позже. За нее, – киваю в сторону Миланы, – башкой отвечаешь.
– Принято, – соглашается друг, а потом обращается к Ворошиловой. – Поехали, – говорит он ей, но она не движется с места, продолжает сверлить меня ненавидящим взглядом.
Бакир хватает девушку за плечо. Тянет за собой. Она не сопротивляется, хотя до последнего продолжает оглядываться на меня.
Мне становится неприятно, что кто-то другой касается ее бархатистой кожи. Пусть даже это лучший друг, которому я доверяю, как самому себе. Но, блядь, внутри все равно пожар разгорается.
Надо быстрее закончить все дела, а потом снова забрать себе Милану.
Только вот что теперь с ней делать?! Больше нет у меня перед ней обязательств, как и у нее передо мной нет. Нет папаши-предателя, соглашение с которым обязывало член в штанах держать.
Только если ее тоже грохнуть решат, то все это уже не будет иметь смысла. Поэтому и схоронить надо.
Бакир мужик надежный. На мою бабу не позарится. И приказ выполнит ценой собственной шкуры. Я спокойным должен быть, но сердце екает все равно.
Мне Ворошилов что-то рассказать пытался, так его сразу убрали. Значит, боятся меня. Это хорошо. Только вот откуда им известно было о нашей встрече?! Крыса завелась?! Так никто из моих про разговор с Сергеем не знал. Может, его пасли? Прослушка или наблюдение...
В любом случае, мрази про дочь знают. В живых мелочь не оставят. Это точно.
В таких делах даже за малейшую вероятность утечки информации горло перерезают. Не жалеют никого. А такую сочную девочку если просто убьют – еще по-божески получится.
– Бакир! – окликаю друга уже у самой двери. – Осторожнее там, – выдыхаю оттого, что предупредил, будто без этого напутствия друг ни за что бы не справился.
Милана бросает на меня последний пустой взгляд. У нее внутри, наверное, все чувства смешались. Хотя, откуда мне знать?! Я давно уже ко всему зачерствел. Ничто не вызывает во мне жалости и сострадания. Не вызывало до сегодняшнего дня.
– Место безопасное найдите, – распоряжаюсь остальным. – Ждите моего звонка. Здесь надолго не задерживайтесь – как в аквариуме, блядь!
Краем глаза замечаю, что Бакир усаживает Милану на заднее сидение такси, сам ныряет следом. Надеюсь, я делаю все правильно. Смогу защитить.
Мне бы только эту мразь найти, что со мной в игры играет, да прикончить гниду каким-нибудь изощренным способом, а с остальным разобраться ничего не стоит.
Я прыгаю за руль и рву с места, точно за мной увязалась погоня. Нужно найти ответы или, как минимум, узнать что случилось.
Никто лучше Китайца не знает всех актуальных
