— Фредерико не звонит уже год, — сказал он, опустив чайник на стол, — не знаю, что с ним. Ты бы поспрашивала у своих.
Элена серьёзно кивнула. Это она мог сделать – даже при том, что на флоте не служила.
— Про Франческу ты знаешь… — Карло замолк, и в наступившей тишине урчание желудка Чезаре прозвучало особенно громко. – Чёрт, надо же вас накормить.
Он полез копаться в шкафах, где, насколько смогла разглядеть Элена, не было ничего, кроме пустых пакетов, и отыскав наконец банку джема и хлеб, опустил их на стол.
— Я не голодна, — сказала Элена, хотя с утра не держала во рту ни крошки, — вы ешьте.
Карло тоже есть не стал.
Чезаре тоже ел осторожно – больше из вежливости, и хлеб с джемом так и остались стоять.
— У нас всё хорошо, — заметил отец, обнаружив, что снова наступила тишина. – Сейчас всё больше аптек в центре, но наши всё равно ходят сюда. И к тому же знаешь, индивидуальный сервис… — он усмехнулся, — в молах такого нет.
Запылившиеся прилавки говорили Элене о другом, но она промолчала. Так, обмениваясь взаимным враньём, просидели до четырёх часов. После чего, обняв отца в последний раз, Элена вышла на улицу и в наступающих сумерках отправилась искать мост.
— Я голодна, — сообщила она, едва они ступили в соседний район. – Зайдём куда-нибудь.
Впрочем, как назло им попадались одни кофейни, и только к пяти часам Элене удалось отыскать небольшой итальянский ресторан. К тому времени там уже собралось немало народу, и обнаружить глазами свободное место удалось с трудом. А увидев, кто сидит за столиком у камина, Элена сглотнула и чуть было не вышла обратно в холл.
Поначалу Эван хотел было потребовать, чтобы Таскони явился к нему в клуб. О том, что эта корсиканская семья планировала присоединиться к блоку Аргайлов, он знал ещё накануне, но сцена, которую он застал в переулках, заставила его существенно пересмотреть свой подход. Сын Таскони, очевидно, был неуравновешен – и Эван имел основания полагать, что таким же окажется отец.
Как он понимал теперь, мальчишку он уже видел в клубе несколько раз — и вместе с ним его бойцов.
Поразмыслив, Эван решил, что не стоит приглашать Таскони к себе домой и назначил встречу на нейтральной территории, в итальянском кафе. Кафе выбрал Таскони – и в этом Эван счёл возможным ему уступить. Всё равно тот знал город лучше — и если бы захотел, мог бы устроить засаду в любом другом месте.
Ровно в полпятого вечера он протянул руку смуглому брюнету в безупречном чёрном костюме и оглядел его со всех сторон.
— Капо Таскони…
— Князь Аргайл, — Таскони склонил голову, признавая, что авторитет собеседника выше его. – Не ожидал, что вы сами прилетите, чтобы говорить со мной о делах.
— Я здесь не ради вас, — Эван сел и, просмотрев меню, заказал оленину и порто – ничего итальянского он брать не хотел.
— Но всё же вы нашли время встретиться со мной. Я польщён, — Таскони попросил лазанью и красное вино, и, едва официантка оставила их вдвоём, сосредоточился на Эване целиком. – О чём вы хотели вести разговор?
— Вынужден вас разочаровать. Сейчас меня волнует не «Нью Хаус Экселент», а кое-что, имеющее личную ценность для вас – но и семейную для меня.
— Что вы имеете в виду?
— Ваш сын.
Таскони помрачнел.
— Что опять?
Эван не преминул отметить, как нахмурился его лоб.
— Ну же, говорите. Он разбил кому-то лицо?
Эван улыбнулся нарочито холодно, чтобы смягчить обстановку совсем чуть-чуть.
— Боюсь, дело посерьёзней. Он и другие ваши пиччотти надругались над девушкой из одной из наших семей.
— Что с ней теперь?
— Она мертва, — Эван поднял бровь.
— Так значит… — спросил Таскони с надеждой, — дело уже решено.
— У неё есть брат. Так что… ничего не решено.
— Вы… не согласитесь отдать мне его?
Эван негромко рассмеялся.
— Боюсь, капо Таскони, всё должно быть наоборот. Только из уважения к вам я пока ещё не отдал ему вашего сына и его дружков.
Таскони сцепил руки в замок и какое-то время молча смотрел на них.
— Что вы хотите от меня? Вы же понимаете, Пьетро мой сын. Единственный сын, — с напором сказал он. – Если понадобится отказаться от сделки, чтобы сохранить ему жизнь – я выберу его.
— Это плохо.
Официантка поставила на стол напитки, и Эван пригубил порто.
— Послушайте, князь… — снова заговорил Таскони, — я всё же предлагаю вам забыть обо всём. Девушке уже не помочь. Если хотите — я отдам вам этих ребят, но только не Пьетро!
— Этого мало, — сказал Эван спокойно. – Я бы, может быть, и сошёлся с вами на этом, но… Вчера ваш сын снова добивался чего-то подобного от одного из подзащитных мне людей.
— Как его имя? Я сам поговорю с Пьетро, так что он на милю к нему не подойдёт! Я вам клянусь!
— Мадлен. Мадлен Элена Лучини.
Таскони поперхнулся вином.
— Князь… — Таскони покачал головой.
— Вас что-то не устраивает? – вкрадчиво поинтересовался Эван.
— Она же… — Таскони наклонился к столу и процедил едва слышно, — она же шлюха в борделе МакКензи… О каком надругательстве может идти речь?..
— Она сотрудница клуба одного из моих людей, — перебил его Эван, — если это ничего не значит для вас – считайте, что это мой каприз. Но если ваш сын ещё раз приблизится к девушке – я его застрелю собственными руками. А вместе с ним и его друзей.
Таскони побарабанил пальцами по столу.
— Ну, хорошо, — произнёс наконец он. – Если это всё, я, пожалуй, пойду. У меня пропал аппетит.
— Мы договорились?— Эван снова протянул ему руку.
Таскони вздохнул.
— Само собой, — и пожал предложенную ладонь.
Он поднялся и направился к выходу.
Какое-то время Эван сидел в тишине, прерываемой лишь гулом голосов за соседним столом. Затем у самого его уха прозвучал вопрос:
— Что теперь? Вы же обещали, князь…
— Теперь жди.
— Ждать?!
— Да. Сегодня же отыщи Мадлен и не отходи от неё ни на шаг. Если Таскони и его команда приблизятся к ней – можешь стрелять. Кестер будет тебе помогать. О полиции не волнуйся – это не вопрос. Как только дело будет сделано — придёшь ко мне, я улажу вопрос.
— А если он так и не подойдёт?
— Тогда и будем решать, — Эван почувствовал, как кашель подступает к горлу, и сделал глоток, чтобы задавить его. – Найди Мадлен, — немного охрипшим голосом повторил он.
— Да что её искать, — Ольстер недовольно поморщился, — вон она!
Эван машинально поднял голову и обнаружил, что Элена в самом деле стоит в зале, глядя прямо на него. По спине у него пробежала дрожь, как бывало всегда, когда он встречал этот взгляд. Элена же, встретившись с ним взглядом, решительно шагнула вперёд и направилась к нему.
Элена любила лазанью. Поэтому, когда, едва она села на стул, её поставили перед ней на стол, расплылась в улыбке и язвительно произнесла:
— Вы так заботливы, как будто только меня и ждали, мистер Аргайл.
Аргайл не удостоил её ответом — просто опустил глаза на тарелку с олениной и принялся отрезать от неё кусок.
Впрочем, из-за стола он Элену тоже не прогонял, потому та, окинув лазанью ещё одним взглядом, окликнув официантку, попросил у неё вино и тоже взяла в руки нож.
Какое-то время они молча ели. Чезаре и Ольстер стояли за спинами обоих ни слова не говоря. Когда же первый голод был удовлетворён, Элена отложила вилку и нож и подняла на Эвана глаза.
— Князь Аргайл, я должна вас поблагодарить. Мне очень жаль, что вам пришлось наблюдать то, что вы видели вчера.
Губы Аргайла брезгливо дёрнулись, и Элена поспешила продолжить, уводя в сторону разговор.
— Я хотела спросить… что вы имели в виду… там?..
— О чём ты? – вопреки обыкновению Аргайл был полностью сосредоточен на ней.
— Помните, вы сказали, что я тоже Аргайл?
Бровь Аргайла чуть приподнялась.
— Ты серьёзно? – уточнил он.
— Да. Моя фамилия Лучини, вы, конечно, могли этого не знать…
