- Черт! - зашипел Бен, его голос звучал не громче приглушенного шепота. Это было самое сексуальное слово в мире, которое он мог произнести. Она слышала отголоски удовольствия в этом слове, первобытный голос мужчины, потерявшемся в своем экстазе, потерявшемся в ней. Она стояла твердо, удерживая равновесие, рядом с кроватью, будто это было самое лучшее, что она могла сделать, даже если Бен вколачивался в нее, двигаясь всем телом при каждом безжалостном толчке. Ей нравилось это в нем. Он всегда был таким бесстрастным, расслабленным и самым спокойным в мире человеком. Но во время секса он отбросил все притворство, дав волю своим животным инстинктам.
Вколачивался... вколачивался... она растворилась в его ударах... С неистовым последним толчком он кончил, держась за её плечо, будто бы она единственная удерживала его от падения. Бен медленно вышел из неё, пока она оставалась стоять, нагнувшись над кроватью и пытаясь восстановить дыхание. Секс закончился, но удары продолжились.
- Что за черт? - спросила она.
- Черт, - сказал, смеясь Бен. - Кто-то стучит в твою дверь. Ты можешь с этим разобраться?
- Би, это Клаудия! - послышался голос из-за двери.
- Секунду, - крикнула Беатрис в ответ.
Бен исчез в ванной, пока Беатрис натягивала лямки сарафана и схватила бумажную салфетку. Обтеревшись между ног, она надела первые попавшиеся трусики и кинулась открывать дверь.
Клаудия ворвалась в комнату и стала беспокойно расхаживать.
- Что случилось? - спросила Беатрис, увидев панику на её лице. Бен вышел из ванной, выглядя при этом гораздо более собранным, чем перед тем, как попасть туда.
- Генри отменил свадьбу, - сказала Клаудия с лицом полным абсолютного ужаса и страха.
- Что? - Беатрис практически кричала.
- Что за хрень? - Бен выглядел таким же шокированным, как и она.
- Генри встал за ланчем, чтобы отлучиться в ванную комнату. Я попросила его остановиться на рецепции... - Клаудия заламывала руки. - Я получила это сообщение от него.
Она передала телефон Беатрис.
Беатрис смотрела с неверием на телефон.
- Что в нем? - спросил Бен.
- Там написано: "Свадьбы не будет. Мне жаль, что меня тебе недостаточно. Надеюсь, ты найдешь себе другого мужчину для свингер-вечеринок. Если тебе было мало меня, ты могла бы сказать мне это до того, как мы начали планировать свадьбу. Я остановлюсь в другом отеле. Возможно, мы сможем поговорить завтра. Сейчас даже не думай звонить мне."
- Что он имел в виду? - спросил Бен настойчиво. - Тебе его недостаточно?
Клаудия провела рукой по волосам и рухнула на кровать.
- Я не знаю. Я понятия не имею, откуда это все взялось. Я никогда ему не изменяла, даже не думала об этом. Мы были вместе почти семь лет. Я не приглашала никаких бывших парней на свадьбу. Я не знаю, о чем он говорит. Это все какая-то бессмыслица.
- Ты пробовала позвонить ему? - поинтересовалась Беатрис, обнимая Клаудию.
- Да, но он не отвечает. Я набирала десятки раз. Свадьба через четыре дня. Все наши родственники здесь. Наши друзья. Все. А он... просто ушел. И даже не сказал почему.
Беатрис чуть не залилась слезами сочувствия. И она бы так и сделала, если бы не была так зла на Генри.
- Это хорошо, что он ушел, а то бы я вырвала ему сердце и съела его на ужин, - сказала Беатрис.
- Может, мы сначала послушаем его версию? - спросил Бен.
- Здесь нет другой версии, - сказала Беатрис, взбешенная даже тем, что Бен предположил, что есть "его" версия истории. - Клаудия ни с кем ему не изменяет. Какое возможное оправдание у него есть, чтобы так поступать?
- Что-то вывело его из себя. Генри самый скучный человек на свете. У него недостаточно воображения, чтобы даже параноиком стать, - оправдывался Бен. - Я не говорю, что он прав. Просто...
- Просто что? - воскликнула Беатрис. - Просто ты и Генри опять толкаете эту фигню братьев-однокурсников как в колледже?
- О чем ты говоришь? - спросил Бен.
- Тогда в колледже вы с Генри просто подумали и решили, что я и ты не должны быть вместе. И сейчас Генри решает бросить Клаудию, а ты принимаешь его сторону.
- Я не принимаю его сторону Би. Я хочу сказать, что у него она тоже есть.
- Значит, ты считаешь, что он прав? Что Клаудия изменяет ему?
- Я не говорил этого. - Бен поднял обе руки в знак капитуляции. - Я говорю, что что-то вывело его из себя.
- Он решил, что может сойти с ума за четыре дня до свадьбы. Вот что вывело его из себя, Бен. Хочешь принять его сторону? - Беатрис указала на дверь. - Она прямо там. Иди, найди ее. И когда ты найдешь Генри, желаю вам счастливой жизни вдвоем. Мы покончили с вами, обоими.
Бен уставился на Беатрис. Она могла видеть потрясение и боль на его лице.
- Послушай, ты вправе злиться на меня, - проговорил Бен.
- Да, это так. И это должно быть концом твоего предложения, - сказала Беатрис. Бен открыл рот и снова его закрыл. Он повернулся к ней спиной и вышел. Ничего удивительного. Он уже делал это. Она должна была знать, что он сделает это снова. - Hasta la madre. Я клянусь, если Генри не притащит свою задницу назад сюда...
- Я не могу рассказать всем, что происходит. Я не могу, - сказала Клаудия, и Беатрис снова вернула свое внимание к сестре. - Все с ума сойдут. У мамы будет сердечный приступ.
- О, Боже, точно будет, - ответила Беатрис. Их мама разрыдалась прошлым вечером, только от одного вида Беатрис и Клаудии бок о бок впервые за столько лет. "Её девочки" - плакала она. Ее две прекрасные девочки... Мама плакала из-за любых пустяков. Это было гораздо серьезнее пустяка.
- Мы скажем всем, что у вас недомогание - пищевое отравление, и вы не в состоянии покинуть номер хотя бы на день, - сказала Беатрис. - Никто не узнает, что что-то происходит. Они просто будут думать, что вы с Генри поддерживаете друг друга, пока вас выворачивает наизнанку. Ок?
- Ладно, - сказала Клаудия и экстравагантно высморкала нос. - Вы с Беном трахались, когда я постучала в дверь, ведь так?
- Как бешеные кролики, - согласилась Беатрис. Она поцеловала Клаудию в лоб, когда она встала.
- Извини.
- Не стоит. Мы на тот момент на 99% закончили. - Она протянула Клаудии бутылку воды и салфетку. - И мы на 100% закончили сейчас.
В коридоре отеля, за дверью номера Беатрис, облокотившись о стену, и со сжатыми в кулаки руками стоял Бен. Он бы избил Генри за все то дерьмо, что свалилось на него. С Беатрис все шло так хорошо, а Генри должен был все испортить, заставив всех нервничать. Клаудиа лила горькие слезы, пока он стоял в холле и изводил себя от негодования. Беатрис была в бешенстве. Достаточно рассержена, чтобы перейти на испанский, а это уже многое значило.
