«Квентин Массейс. Пир у Ирода. Створка триптиха.»
Так вот почему картина такого узкого формата! Створка триптиха… Что такое триптих, Галка представляла. Имела она и некоторое понятие, кто такой Ирод: еще в детстве ей приходилось слышать от знакомых бабушек или теток такое слово, высказанное в адрес какого-нибудь незадачливого мужика: «У-у, Ирод!..». Сначала она думала, что это просто ругательство, обозначавшее дурного человека, этакого злодея… Но позже уже в школе, Галка с удивлением узнала из уроков истории, что, оказывается, существовал такой царь Ирод, которому приписывали избиение младенцев, отчего, собственно, имя его и сделалось нарицательным. Еще позже Галке стало известно, что Иродов было даже два: один царь, а второй носил какой-то странный титул, пожалованный ему римским императором. Какой титул – Галка не помнила, а художественных книг на эту тему не существовало. Да и не интересовал ее никакой Ирод до сей минуты, когда она увидела эту картину,совершенно ошеломившую ее. Зато теперь Галя просто должна была узнать об этом пире у Ирода хоть что-нибудь!
Она принялась лихорадочно листать книгу – ведь в книгах по искусству нередко пишут кое-что о сюжетах картин, чьи репродукции представлены в издании. И вот – нашла: но до чего же скупо освещалось в книге это зловеще-притягательное событие, представленное на картине!..
« Эта загадочная и щемящая пленительность женских персонажей заметна даже в картинах с трагическим сюжетом, как например в антверпенском полотне «Пир у Ирода», изображающем юную красавицу Саломею, подающую своей матери Иродиаде блюдо с отрубленной головой Иоанна Крестителя, обличавшего пороки царя и царицы…»
И это было все! Больше ни слова…
Получив эту минимальную информацию, девушка снова взглянула на репродукцию. Теперь она увидела и других персонажей, упомянутых в тексте: справа от роскошной Иродиады за столом восседал несомненно сам Ирод, не поместившийся целиком – художник изобразил лишь половину его лица, плечо и руку,согнутую в локте. Ирод подался вперед, сладострастно наблюдая, как
Иродиада вонзает лезвие в мертвую голову… Глаза его алчно пылали, а лицо почему-то было очень темным – видимо, так художник хотел подчеркнуть его дьявольскую сущность. Внизу были изображены еще две фигуры – юная девушка в длинном шелковом платье, державшая блюдо со страшным подношением за днище (художник не владел еще секретом построения перспективы, и потому казалось, что блюдо стоит на столе!), и юный паж, в ужасе шарахающийся от стола, над которым происходила эта сцена… Девушка, как легко поняла Галка, звалась Саломеей.
Об Иоанне Крестителе Галя слышала что-то краем уха, он вроде бы являлся предшественником Христа, но больше о нем она ничего не знала. А имена Иродиады и Саломеи не говорили ей вообще ничего. Она поняла одно: раз Иоанн Креститель, значит картина изображает евангельский сюжет и, стало быть, искать каких-то объяснений в литературе бессмысленно – вся евангельская тематика строжайше табуирована. Разве что в энциклопедическом словаре посмотреть… но такой книги в доме не было.
В последующие дни Галка ходила в школу как во сне. Увиденная в книге картина не выходила у нее из головы. Даже когда она смотрела на классную доску и вроде бы слушала объяснения учителя, перед глазами у нее стояла картина, словно наблюдаемая ею в узкое вытянутое окошко: прекрасная женщина, вонзающая лезвие ножа в мертвую голову, и юная девушка в длинном расшитом затейливыми узорами платье, так непринужденно держащая на полусогнутой руке блюдо со зловещей ношей… Иродиада… Саломея… Имена, такие непривычные, звучные, таинственные -они
завораживали Галку, манили ее, внушали доселе незнакомый трепет…
И в эти же дни Галина вдруг начала замечать странные и неприятные вещи. Ей стало казаться,что отношение к ней одноклассников странным образом изменилось, и далеко не в лучшую сторону. Внешне казалось – все было как и раньше. Однако стоило присмотреться, и многое начинало бросаться в глаза. Галка замечала, например, такое: вот стоит группа ребят, что-то оживленно обсуждают, но стоит ей подойти – все они умолкают, как по команде. Если Галя что-нибудь скажет, они никак не реагируют, но стоит ей повернуться и направиться своей дорогой, как за спиной у нее раздается дружный взрыв смеха… Галина не понимала, что происходит. Любой из одноклассников,к кому она обращалась по какому-либо делу, старался ее избегать, всячески уклоняясь от общения. Нередко она замечала также, что два-три человека( неважно – юноши или девушки) шушукались при виде ее, но как только ловили ее недоуменный или настороженный взгляд, сразу же умолкали и расходились.
В чем дело? Чем она вызвала подобное отношение к своей персоне? Ответа Галка не находила, однако с каждым днем нарастало ее недоумение, а вместе с ним тревога: ей все явственнее казалось, что над ней смеются, перешептываются за ее спиной, обсуждают ее слова и поведение, злословят, издеваются… Галка замкнулась в себе, стала нелюдимой, ощущение непробиваемого одиночества давило ее; все чаще смотрела она на окружающих исподлобья, и взгляд ее прекрасных серых глаз становился подозрительным и затравленным…
Но особенно тяжко восприняла Галка замеченную ею Свету, находившуюся в компании ребят и веселившуюся вместе с ними, при этом Галке было очевидно, что одноклассники потешаются над ней, и в этом глумливом заочном издевательстве Света принимала самое активное участие… Галка была шокирована, унижена, раздавлена: она сорвалась с места, выбежала из класса(дело происходило сразу после последнего урока), пробежала по коридору и разрыдалась прямо в полупустом вестибюле. Как она могла?..И за что? такое поведение Светки Галина восприняла как предательство, хотя умом она понимала, что Света не была ей подругой и, следовательно, предавать ей было некого… Однако сердце ее говорило другое, оно изнывало от боли и тоски. Кое-как успокоившись, Галка отправилась домой.
Мать еще не вернулась с работы, и Галина оказалась наедине с собой, в полной тишине. Даже обедать ей не хотелось… Она вспомнила о Виталике. Он ведь обещал появиться в Краснооктябрьске, едва закончатся экзамены, но – так и не появился. Только от его матери Галка узнала, что в университет он поступил, но остался в Москве дожидаться начала занятий. Сейчас он учится на 1-ом курсе и, наверное, не вспоминает о ней. Галя радовалась за своего друга, она всей душой желала ему успеха, но… ей так не хватало его именно сейчас! хотя она вполне могла понять его – Виталик увидел Москву, ему предстоит там учиться шесть лет, ну и зачем теперь ему этот богом забытый Краснооктябрьск? И все же, как ни крути, а он обманул ее. Письмо хотя бы мог ей написать…
