Еще было несколько громких провокационных статей от Риты Скитер о разрыве с Асторией и женитьбе на ее старшей сестре — Дафне Григрасс, а затем две статьи с опровержением информации и одна большая на всю страницу о статусе Малфоя как официального холостяка.
Не то чтобы Гермиона следила за его жизнью, вовсе нет, просто обстоятельства практически всегда складывались так, что время от времени они пересекались в определенный период ее жизни.
Лежа в своей кровати, Гермиона видела его широкий дубовый стол из красного дерева, на котором иногда появлялись стопки бумаг, небольшой диванчик у подножья кровати, где часто сидел Малфой, разговаривая по телефону. Телефону, святой Мерлин! И это был второй удивительный факт.
Благодаря одинаковой планировке, Гермиона со своей гостиной видела его гостевую, где он периодически читал утреннюю газету и выкуривал по меньшей мере две сигареты. И это был третий факт о Малфое.
Казалось, они никогда не смотрели друг на друга с того самого первого дня.
В чем Гермиона была абсолютно уверена, так это в том, что ей нравилось наблюдать за Драко, а ее сердце приходило в движение всякий раз, когда она видела его в соседнем окне. В свободное от работы время она наблюдала, как он ел, заполнял документы, одевался или читал «Ведьмин досуг».
Несколько раз Гермиона пыталась привлечь его внимание оголенным верхом, в бюстгальтере, конечно, но, чтобы решиться на такое, ей требовалось выпить несколько бокалов вина. Только это не работало. Он никогда, никогда не смотрел в ее сторону.
Иногда, лежа в своей кровати, Гермиона ловила обрывки его разговоров с матерью и, судя по количеству нецензурных слов, с Забини. Так ей удалось узнать некоторые подробности его жизни. Например, Драко перебрался в этот район, потому что устал от назойливых писем с приглашением на романтические свидания.
Иногда Малфой допоздна задерживался на работе, а бывало и вовсе не ночевал несколько дней. Но его окна всегда оставались открытыми, и Гермиона позволяла себе смотреть дольше, разглядывая каждый угол его квартиры.
У Гермионы не было к нему чувств. Никаких. Школьная влюбленность давно прошла. И не то чтобы Гермиона постоянно находилась дома и следила за ним, нет. Она все еще встречалась со своими друзьями и даже сходила на свидание с постоянным покупателем, который, как оказалось, даже не читал те книги, что она ему предлагала. Они вместе провели ночь, и это было впервые, когда Гермиона сама бросила парня.
Зато в библиотеке Драко она часто находила свои любимые книги и старинные издания, за которые готова была продать душу.
Драко никогда не приводил женщин.
Возможно, Гермиона просто не слышала, потому что он использовал Заглушающее заклинание, а может, он был тише мыши, и ему требовалось подарить свисток, чтобы его спутница была уверена, что он все еще жив.
В один из таких вечеров, когда Гермиона выпила на ночь чай и легла спать, свет в окне напротив загорелся, а затем послышался долгий, протяжный женский стон. Ее окна были открыты, и Гермиона успела пожалеть, что решила на ночь проветрить комнату. Обычно она взмахивала палочкой, но по какой-то неизвестной причине (что было самым настоящим враньем) она решила не делать этого. Ей вспомнились школьные годы, когда она представляла заботливо нависающего над ней Драко, как он вжимался в нее ноющим членом, прижимался своими губами к ее и умолял позволить прикоснуться к ней.
Она задыхалась от ревности, вцепившись в простыни побелевшими костяшками, но жадно вслушивалась в каждый стон и каждый шлепок. А потом ее охватило собственное возбуждение. Ей так хотелось оказаться на месте той девушки, провести руками по оголенному телу Драко, которое она видела десятки раз, впустить его в себя и сделать все, лишь бы он довел ее до кульминации. Именно это желание вызвало у нее потребность между ног и необходимость коснуться себя.
Гермиона потянулась вниз, когда услышала хриплый стон Драко, и это моментально произвело отрезвляющий эффект. Она сжала кулак, нащупала у прикроватной тумбочки палочку и, взмахнув ею, с треском захлопнула окно.
На следующий день Гермиона проснулась в плохом настроении. Она уверенно поднялась с кровати, распахнула окно, чтобы рассказать Малфою лекцию об использовании Заглушающих чар, но его квартира оказалась пуста. Судя по беспорядку, он собирался в спешке.
Помимо того, что теперь Гермионе регулярно приходилось терпеть вечерние приходы данной девицы к Малфою, она стала замечать, как он словно специально задерживался у окна чуточку дольше. Чуточку дольше после того, как выходил из душа и расхаживал по квартире в белом полотенце на бедрах. Чуточку дольше, когда возвращался домой, ослаблял галстук и скидывал рубашку. Гермиона позволяла себе полюбоваться изгибами его тела, бледностью кожи и теми жалкими моментами, когда он поворачивался к ней и демонстрировал худой подтянутый пресс. А еще у нее появилось ощущение, что за ней тоже наблюдали.
Иногда вечерами в выходные дни Гермиона сидела на диване в гостиной и смотрела, как Драко читал книгу в очках, которые ему чертовски шли. И хотя они никогда не смотрели друг другу в глаза, Гермиона видела легкую улыбку на губах Драко и задавалась вопросом, предназначалась ли эта улыбка ей.
Все ее аргументы отказываться от свиданий, которые любезно устраивала Джинни, накрылись медным тазом, когда подруга решила прийти в гости и обнаружила Драко Малфоя в окне напротив в том самом полотенце. И тогда он, Мерлин всемогущий, впервые повернулся в сторону окон Гермионы, махнул Джинни кружкой кофе в знак приветствия и мазнул по Гермионе быстрым взглядом. Ее сердце рухнуло в пятки и уже оттуда трусливо стучало.
Это было впервые. Впервые за полтора месяца, когда он посмотрел на нее после переезда.
— Теперь я понимаю, какого черта ты отказывалась от всех парней. Если бы напротив моего окна расхаживал полуголый Драко Малфой, я бы подала на развод с Гарри.
Это была шутка, конечно, но ревность неприятно уколола в сердце. И она согласилась на одно проклятое свидание, только чтобы доказать самой себе, что у нее не было привязанности к Драко.
Это был полный провал.
Ей нужно было срочно отвлечься, поэтому она ушла гулять с друзьями, где дважды пыталась завести новое знакомство и трижды приняла крепкий напиток за счет парня. Она вернулась домой поздно ночью. Одна. Легла в холодную постель, подцепила большим пальцем ноги ремешок туфли и сбросила ее, потом повторила все то же самое со второй.
Ей хотелось спать, голова слегка кружилась, а свет напротив до невозможности отвлекал. Гермиона распахнула с помощью палочки окна, чтобы пустить в комнату летнюю прохладу, и от наслаждения закрыла веки. Она только начала засыпать, когда услышала стон Драко.
У нее перехватило дыхание. Она не собиралась опять прислушиваться в ожидании стонов девушки и перевернулась на бок, прикрыв уши подушкой, когда это повторилось снова. Это был Малфой. Один. И он ласкал себя.
В животе у Гермионы образовался тугой горячий ком. Она сглотнула и перевернулась обратно на спину, удивленная тем, что он действительно был один.
Через какое-то время стоны стали громче и отчетливее. Сердцебиение Гермионы участилось, и на этот раз она не смогла устоять. Кончики пальцев скользнули по внутренней стороне бедер, щекоча и дразня так, что Гермиона оказалась в еще большем отчаянии, чем могла признаться себе. Она приподняла край юбки, раздвинула ноги немного шире и позволила пальцам скользнуть по влажной ткани трусиков. Еще один протяжный стон заставил Гермиону сделать глубокий вдох и представить, как Драко садится между ее ног, прижимает пальцы к ее рту, а она открывает губы, позволяя ему прижаться подушечками к ее языку.
Между ног возникло давление, когда воображение услужливо нарисовало Малфоя, прижимающего головку члена к ней, обволакивая себя ее влажностью, и она стонала вокруг его пальцев, толкаясь навстречу и мечтая почувствовать их в реальной жизни.
Сбоку донесся еще один стон, долгий и протяжный, наполненный чем-то таким, отчего у Гермионы подогнулись пальцы ног.
