Её губы трясутся, так не хочется, чтобы она плакала, и Драко перекрывает её всхлипы, своим осипшим от холода голосом:
— Мой отец тоже сейчас далёк от меня, он осуждён, мать больна… И всё… У меня никогда и не было друзей… Да и девушка давно отвернулась от меня…
Она усмехается.
Только не кусай свои губы…
Но она делает это, а Драко громко сглатывает.
— Ты победил… — говорит она, подытоживая.
Ей весело. Как интересно…
— Ах, вот как… — Он качает головой. — Так это был конкурс, кому херовее живётся? Тогда где мой приз…
Её язычок проходится по нижней губе, как будто она раздумывает. А у него давно свело скулы… Эта деваха, кто бы она ни была, притягивает не хуже магловского магнита. Её синяя шапка как будто намекает, что она с Когтеврана… Но он может и ошибиться.
Спросить её имя или встать и сбежать? Он косится на её губы.
— Как тебя зовут? — решается он.
— Синяя шапочка… — хохочет она.
— Тогда, как же меня зовут в таком случае? — Она его веселит.
Почему ему с ней так легко. Может, это огневиски… Или он давно не общался с девчонками… А может потому, что она первая, кто заговорил с ним нормально за эти полгода, по-человечески…
— Давай, ты будешь… — начинает она задорно и смешно шмыгает носом.
Но их разговор прерывает чей-то смех. Они дружно поворачивают головы, и им хорошо видно парочку идущую из паба.
Пэнси Паркинсон и Рон Уизли.
* * *
Гермионе хватает взгляда, чтобы понять, кто сейчас пройдёт мимо неё и непонятного ей незнакомца. Она сжимает кулаки. Сердце колотится, как бешеное.
Только не это, только бы они не увидели её, убитую, в слезах в этом сугробе. Только бы не подумали, что это из-за них. Особенно Рон. Пусть не думает, что она сходит по нему с ума! Всё кончено. Ей хватит от него унижений на всю жизнь.
Там в кабинке туалета он смотрел на неё, но на лице не было и грамма сожаления, а когда Паркинсон с усмешкой кинула:
— Что ты пялишься, дверь закрой с той стороны, идиотка!
Он ничего не сказал. Он не бросился к ней просить прощения. Он смотрел на неё, отталкивая взглядом. Как будто молча вторил Пэнси. Гнал её от себя.
Гермиона оглядывается на парня, сидящего рядом. Кто бы он ни был. Он должен ей помочь.
Она, не спрашивая, садится на его колени, лицом к нему и, не снимая капюшона, не зная, кто он, бросается к его губам. Они холодные, но он так горячо выдыхает, словно долго ждал её. Он присасывается к ней, как голодный. Осторожно открывает девичьи губы кончиком языка и касается её зубов, комкает её губы своими, лижет, поедает, нападает. Жадно изучает. Они оба пьяны, и то, что его руки уже у неё под мантией, даже нравится ей. Теперь тепло. Гораздо теплее, чем раньше. Она закрывает глаза и не видит, кто перед ней. Ей все равно, ей просто хорошо. Его поцелуи настолько умелые, дерзкие, что она уже задыхается и ей хочется большего.
Холодные длинные пальцы под кофтой, она закусывает губу, когда он касается её груди. Так холодно и жарко от его прикосновений. Она хватает его за плечи, притягивает ближе. Пусть целует! Глубже! Жарче!
Они слышат крик за спиной:
— Стой, Пэнси, это же Гермиона!
— А с ней Малфой! — добавляет истеричный голос слизеринской суки.
* * *
Малфой отклоняется от неё и снимает капюшон с головы, а Гермиона дёргает шапку назад.
Они смотрят друг на друга осоловелыми глазами. Громко и часто дыша. Пар от их дыхания окутывает их, закрывая от чужих взглядов.
Что делать в такой ситуации они оба не знают, Драко ждёт, что золотая девочка врежет ему, за ней не заржавеет. Но видимо, тот рыжий сделал кое-что похуже. Она смотрит на Драко огромными карими глазищами и шепчет:
— Не отталкивай меня, потерпи… — и снова припадает к губам ошеломленного слизеринца.
Оттолкнуть её? Она с ума сошла?
То, что она просит его не отталкивать, срывает с него крышу, она едет, медленно, но верно… Он сходит с ума, когда она охватывает его голову ладонями и целует, ещё жарче, ещё горячее прежнего… Ему кажется, что под ними тает снег… Он хватает её за талию, но какая-то сила оттаскивает девчонку от него, и он чувствует, как сильнейшая боль рассекает его бровь.
— Ты, урод, не трожь её! Не смей! — ещё один удар, он падает на снег, ничего не понятно… Белое и чёрное смешалось… К нему добавилось красное… Долбанный цвет Гриффиндора…
— Не бей его! — он слышит её крик.
Грейнджер защищает его? Он лежит на снегу и смеётся. Грейнджер кричит, Уизли ей в ответ, Пэнси что-то вякает.
Малфой садится на снегу. Ему надо это увидеть.
* * *
Рон бьёт быстро. Гермиона не успевает и вздрогнуть. Хруст костей она уже слышала и не раз. И она думала, что больше никогда не услышит. Но она слышит и ещё, и ещё…
Она подставила Малфоя…
— Что ты делаешь, Рон! Отойди от него!
Гермиона кричит, её руки трясутся, когда она достаёт палочку.
— Не трогай его!
— Ты не можешь… Только не с ним! — орет бывший парень разъяренно.
Да, он зол, и это понятно. Рон ненавидит Малфоя с первого курса. Но от этого ей кажется, что она делает все правильно.
На, получи! Вот тебе за то, что ты сделал со мной сегодня!
— А ты с ней можешь?! — орёт Гермиона.
Ей плевать, что эта сука стоит рядом, и что-то там тихо говорит в своей тупой сучьей манере. Издевается над ней.
Рон отходит от Малфоя.
— Она не Пожиратель! Она не принимала у себя в доме почётного гостя, который чуть не убил нас всех! Она…
— Она бы отдала Гарри не моргнув и глазом! И она была с Малфоем, пока он не упал ниже некуда! — орёт Гермиона в ответ. — Ты с ней, а я с ним!
— Если ты так мстишь мне, то это глупо! Я люблю Пенси! А ты? Ты делаешь это назло!
Паркинсон довольно лыбится, а Гермионе хочется прострелить её гнусную морду между глаз. Увидеть дыру в её мозге, если он там имеется. Но она сдерживает себя.
Любит он, значит. Любит… Когда он успел? Неужели, то время, что она приняла за паузу, Рон уже встречался с этой тупицей? Она думала, что он хочет немного подумать, немного тишины, а он…
Это так жестоко… Это гнёт её к земле… Но Гермиона берет себя в руки. Она может. Она выдержит.
— Я тоже люблю его. И уже давно… Мы скрывали это… Понятно?
— Что?! — кажется, Рон сейчас взорвётся, а ей вдруг становится легче.
Малфой тихонько смеётся, сидя в том самом сугробе, по его лицу течёт кровь, и она плюёт в сторону Рона и его тупой дуры и бежит к Малфою.
Надо залечить его раны.
* * *
Её палочка наводит на лице красоту. Драко смешно. Даже эти несколько ударов не протрезвили его.
Рыжий подавлен, Пэнс заботливо уводит его в Хогвартс. Драко облизывает распухшую губу. Он переводит взгляд на Грейнджер.
— Значит, тоже любишь? И мы встречаемся? Как хорошо же мы это скрывали, что даже я не заметил… — усмехается он.
Ещё вчера она была так недосягаема…
Единственная девушка в Хогвартсе, кого бы он не посмел никогда тронуть и желать, потому что это невозможно — желать то, что никогда не будет твоим. Как звезда с ночного неба она упала к нему в ладони и вот, сидит рядом, лечит раны и смотрит на него, на его губы, трогает его нос и бровь. В её глазах слезы, но руки тёплые, заботливые, так и хочется потереться о них щекой. Но он не может. Это же всё игра. Когда парочка уйдёт подальше, она оттолкнёт его.
— Я сниму воспаление холодом… — она прикладывает снег к губе, но он не морозит.
Слишком жарко после всего, что произошло. Жарко от мысли, что она, Гермиона Грейнджер, касается его. Его гордость давно затоптана сотнями ног, его самоуверенность рядом с ней превращается в ничто, но он поднимает их с самых низов. Ему не нужна её жалость.
— Спасибо, Грейнджер… Дальше я сам… — он перехватывает снег из её пальцев, но тот течёт водой по их соединенным в одном движении ладоням.
Слишком горячо, слишком близко… Она просто девчонка… Просто красивая… Внимательная… Доверчивая… Не для него…
