дама могла бы стать интересным аргументом в разговоре с мамой. Кто она? У Майкла есть любовница? Может быть он вообще женат? Однако, когда я перевернул первое фото, интрига распалась. Кое-как я разобрал написанное Федором Тимофеевичем: «Это он с сестрой. Элизабет Барнс 30 лет. Замужем за бароном Теодором Барнсом». Всего лишь сестра… тогда это неинтересно — совсем неважное дополнение к материалам.
Закрыв папку, я спустился на обед. Прислуживала мне Ксения, и поскольку я был не весел, погружен в свои мысли, служанка почти не улыбалась. Лишь спросила, когда я перешел к фаршированной щуке:
— Ваше сиятельство, у вас всё хорошо?
Несколько необычный вопрос для служанки. Мама могла бы за такое и отчитать.
— Есть кое-какие проблемки, Ксюш. У кого их нет? Разберёмся со всякой ерундой, и жизнь наладится, — я всё-таки улыбнулся ей, поспешил закончить с рыбой и придвинул высокий бокал с компотом.
— Пусть она наладится у вас скорее, Александр Петрович! Хочется, чтобы у вас всё было хорошо, — раскрасневшись, пожелала служанка.
Ну как здесь не улыбнуться. Я подмигнул ей, и принялся за компот чуть повеселев от её слов и пышной груди, едва помещавшейся в платье.
Поднимаясь к себе и почти добравшись до второго этажа, я услышал, как распахнулась входная дверь. Раздались голоса: дворецкий и кто-то из охраны приветствовали графиню, а следом… Следом мое сердце заколотилось — донёсся мужской голос с явным английским акцентом. Я остановился и, пытаясь придать своей очень недоброй улыбке хоть каплю благодушия, спустился на несколько ступенек.
Мне навстречу поднималась мама с парнем в элегантном сером костюме — тем самым неотразимым красавчиком, известным мне по фотографиям.
— Саш, познакомься, — представила графиня. — Мой очень большой друг, Майкл Милтон. Он давно хотел познакомиться с тобой, всё никак не получалось.
— Майкл Милтон? — переспросил я, переведя взгляд с Елены Викторовны на улыбчивую британскую морду. — Ну, здравствуй, Майкл! — проговорил я, и чуть согнув колени, врезал красавчику кулаком в правый глаз.
Без всякой магии, без кинетики. Мне очень хотелось прочувствовать его физиономию костяшками пальцев сполна. Через содранную кожу ощутить эту приятнейшую боль воинственного соприкосновения с мерзавцем. Это был превосходный контакт, в меру сильный. Такой, чтобы этот подонок остался в сознании и успел понять, что происходит с ним.
— Саша! — голос мамы так и резанул по барабанным перепонкам.
— За что⁈ — бритиш схватился левой рукой за лицо, правой, уже в падении успел вцепиться в перила.
— За то! — пояснил я, и ударом ноги не позволил ему задержаться на лестнице.
Голос мамы стал истерически резким. Я не знаю, что именно она кричала мне. Меня интересовал только Майкл Милтон.
— За то, сволочь! За то, что ты посмел прийти в наш дом! — я не дал ему подняться и ударил ещё раз ногой вполсилы. — За то, что ты посмел завязать знакомство с моей мамой! За твою ложь и английское коварство! — после ещё одного удара он скатился вниз почти до самых входных дверей.
Охранники, выбежавшие из гостиной так и замерли в недоумении. Прибежала даже Ксения и Надежда Дмитриевна. Следом появился повар Кузьма Ильич с большим кухонным ножом и выпученными глазами, уставившимися на англичанина. Тот стоял на четвереньках, пытаясь подняться на ноги.
— Вон отсюда! И чтобы никогда больше не приближался к моей маме и нашему дому на пушечный выстрел! — вот теперь, не спускаясь с лестницы, я позволил себе использовать кинетику. Резко выбросил вперед ладонь правой руки, делая удар размазанным, чтобы в злости не пробить этого козла насквозь. Майкла вынесло на улицу вместе с осколками оконного стекла и цветочным горшком, треснула створка входной двери.
— Чем помочь, Александр Петрович? — подал голос Денис — парень из охраны.
— Да. Проследи, чтобы эта британская сволочь как можно скорее убралась от нашего дома, — сказал я. — Если выйду я, то я его просто убью.
Мама стояла бледная, руки дрожали, глаза были раскрыты так широко, что в них, казалось, можно разглядеть весь переживаемый ей ужас. Она попыталась что-то сказать Денису, поспешившему на улицу, но слова из её часто вздымавшейся груди просто не пошли.
— Ну-ка идём наверх! Сейчас всё объясню! Всё, про этого Майкла! — я схватил её за руку и потянул за собой.
До второго этажа графиня идти не сопротивлялась, но в коридоре вырвала у меня руку и побежала к своим покоям, содрогаясь от рыданий. Я нагнал её, когда она уже открыла дверь. Попытался остановить, но Елена Викторовна оттолкнула меня, вошла к себе и сразу щелкуна замком.
— Мама! Открой! Я тебе должен тебе рассказать, кто на самом деле этот Майкл! — я постучал в дверь.
Она не отзывалась. Были слышны её удаляющиеся шаги. Наверное, забежала в спальню.
Наверное, я слишком вспылил с этим Майклом. Набить ему морду можно было позже. В первые мгновения как я увидел бритиша, вошедшего в наш дом, во мне было гораздо больше того, прежнего Саши Елецкого, чем Астерия. Кровь вскипела во мне, эмоции просто зашкаливали. Боги, да, это вкус жизни… В этот раз слишком неожиданный и крепкий вкус! Не стоило так самозабвенно предаваться эмоциям! Ведь всё можно было сделать гораздо разумнее и эффективнее. Можно даже было поиграть роль радушного хозяина, посидеть с мамой и Майклом за столом. А потом, выбрав самый удобный момент, положить перед Милтоном и мамой папку Скуратова и начать задавать бритишу очень неудобные для него вопросы. А вот потом можно было уже и в морду. И тогда бы мама отнеслась к этому с гораздо большим пониманием. Но ладно, что сделано, то сделано. Я выплеснул гнев. Я разбил ему морду и получил удовлетворение. С мамой, конечно, вышло очень нехорошо. Теперь я для неё враг номер один на сегодняшний вечер. К завтрашнему дню она немного поостынет, и мы сможем поговорить.
Я постучал в покои графини ещё несколько раз, настаивая:
— Мама, открой! Нам надо поговорить!
Она не отзывалась. На лестнице раздались шаги, в коридоре появился Денис.
— Ваше сиятельство, всё сделано. Помог ему погрузиться в эрмик. Уехал, — доложил охранник, глядя на меня с нескрываемым восхищением.
— Спасибо, — я кивнул, решив не объяснять ему причин инцидента.
— Крепко вы его приложили: лицо разбито и рука, кажется, поломана или вывих, — добавил Денис.
— Он это заслужил, — сказал я и направился к своей двери, на полпути, остановившись, окликнул его: — Денис, а с кем мама вчера ездила за покупками? Со Степаном?
— Так точно, ваше сиятельство, — отозвался он.
— Пусть зайдет сейчас ко мне, — попросил я и открыл дверь
