— Да отпусти ты меня!
Держать Илья никого не собирался. Нотации им читать — тоже. У них есть родители, старшие товарищи, вот они пусть воспитанием и занимаются.
Ретировались пацаны с поля битвы резво. Сверкая пятками и закидывая воздух ошмётками грязи.
Ладно, чёрт с ними.
Илья покачал головой и повернулся к девушке.
А тут у них что?
А тут был маленький апокалипсис. Это Турисов понял сразу.
Бывает такое: смотришь на человека — и в голове зажигается красная кнопка. Проблемный.
Есть такие люди. Которые что бы ни делали, кем бы себя не окружали — всё у них шло через одно место.
Сидящая на куче снега дамочка была именно такой.
Молодая, лет двадцати пяти. Может, даже моложе — чёрт её разберёт в сумерках.
Илью заклинило на её волосах. Они растрепались и рассыпались локонами по лицу и плечам. Воздушные пряди изумительного цвета — цвета спелой пшеницы.
Сейчас колористы творили настоящие чудеса. Как говорится, любой каприз за ваши деньги. Но почему Турисов не сомневался, что это настоящий цвет?
Как и всхлипывания.
— Ты в норме?
Он присел перед девушкой, протянул руку, намереваясь ей помочь встать. И не был готов к тому, что по его ладони ударят перчаткой.
— Не ты, а вы! Ой, простите, я…
Она вскинула огромные глаза на него.
Н-да…
Илья на несколько секунд завис.
То, что красивая — сразу ясно. Нереально большие глаза с нереально длинными ресницами спрятаны за круглыми очками в тонкой оправе. Нос и щёки в веснушках, мешающих оценить возраст.
И губы. Полные… Про такие говорят — чувственные. Сейчас — в каплях от растаявшего снега.
Илья мотнул головой, прогоняя наваждение.
— С тобой всё в порядке?
— С вами! Почему вы мне тыкаете? — девчонка громко шмыгнула носом.
О как…
Илья недобро усмехнулся и выпрямился.
Заучка, что ли, ему попалась? Или у девчонки шок?
А ему, собственно, не всё ли равно? Хулиганов разогнал? Разогнал. О самочувствии у барышни поинтересовался? Поинтересовался. Может дальше ехать.
Турисов и развернулся, намереваясь пойти к машине. Поморщился, увидев, что его брюки безнадёжно испорчены.
Сам хорош… Нашёл, что надеть при такой погоде.
Но всё-таки не белое…
Как некоторые.
— Вы… Вы куда?
Голос за спиной дрогнул.
— К машине, — недружелюбно бросил мужчина.
Проявил благородство, называется… Отчитали, по рукам дали.
Вот и помогай людям.
— А я?..
Турисов нахмурился сильнее.
— Ты… — начал он. Но вспомнив, как его настырно поправляли, сказал по-другому: — А откуда мне знать, чем планируете заняться вы?
— Вы… Вы не можете меня бросить. Нет-нет, не можете!
Неприятное подозрение царапнуло в груди.
У девчонки шок? Может, её приложили сильнее, чем он думал? Вроде бы только толкнули.
Илья вздохнул и сжал зубы. Вечер переставал быть томным. Попил пивка с парнями…
— Не могу — значит, не могу.
Он не стал спорить. Сначала отогреет её, даст водички, а потом отправит на такси домой.
— Помощь всё-таки примешь… примете или сами из сугроба выберетесь?
Девушка не сразу попала пальчиками в перчатки. Потом провела рукой по лицу.
— А где моя шапка?
Точно шок.
— А я откуда знаю?
Чёрт!
Телефон в машине оставил, а фонари тут так себе светили.
Интуиция говорила, что нужно уйти. Вот взять и уйти. Девушка взрослая, сама разберётся. Ему нужны лишние проблемы? Нет.
Шапку он увидел рядом со своим ботинком. Тоже белая… С отлично отпечатавшимся на ней следом сорок третьего размера. Н-да… Теперь точно никуда не уедешь.
Нагнувшись, поднял шапку и потряс ею, надеясь, что грязный след чудесным образом испарится. Ничего подобного, припечатал он шапку серьёзно.
— О! Нашлась!..
— Не нашлась, — рыкнул недовольно Турисов. — Грязная она. Так, ладно. Хорош сидеть на снегу… Как вас зовут?
— Марфа Ивановна.
— Училка, что ли?
Где-то в другом городе остались его интеллигентность, обходительность и образованность. Приехал в промышленный город — соответствуй.
— Учительница, — поправили его и снова шмыгнули носом.
Теперь многое встало на свои места.
Вздохнув, Илья протянул руку.
— В последний раз предлагаю помощь, — предупреждающим тоном сказал он.
Если эта дамочка что-то выкинет… Он молча всучит ей шапку и уйдёт. Даже не оглянется.
Его помощь таки соизволили принять. Именно соизволили, вложили руку, обтянутую перчаткой, в его.
Илья потянул девушку на себя. Попой в сугроб она провалилась прилично. Он вроде особо и не напрягался, не прилагал усилий, чтобы выдернуть её. Потянул легко. Но она всё равно едва не взлетела в воздух и впечаталась ему в грудь, заставив пошатнуться.
Он мгновенно скоординировал тело, мысленно поблагодарив тренера по боксу, который надрачивал его на правильную стойку и координацию.
Теперь Турисов знал, что девочка мелкая. Ему ниже плеча. Она как-то странно впечаталась в него. Идеально, что ли…
Или виновата его распахнутая лёгкая парка? В том, что произошёл контакт их тел.
— Что вы творите? — прозвучал разгневанный голос. — Я… Вы…
— Тихо, — прервал он словопоток, готовый сорваться с пухлых губ училки. — Идём в машину, греемся, и там уже вы меня отчитываете.
За что — непонятно.
И да, он всерьёз несколько раз акцентировал внимание на губах этой Марфы… Нет, МарьИванны…
Глава 2
Мне всегда говорили, что я — ходячая катастрофа.
А я всегда спорила.
Зачем навешивать на человека ярлыки? Так и судьбу можно сбить с толку.
Я не то чтобы верила в карму, фатализм, реинкарнацию душ и прочее, но…
Хотя нет, верила. Особенно в последнее время. Потому что не может ни за что ни про что навалиться на человека разом тридцать три несчастья. Похоже, где-то в прошлой жизни я изрядно накосячила, и сейчас пришло время отрабатывать кармический долг.
Меня загрузили в большой автомобиль, приятно пахнущий дорогой кожей.
Эта информация зачем моему мозгу? Мало другой?
Я снова позорно шмыгнула носом.
Вот и вмешалась… Кому и что я хотела доказать?
— Держи…те.
Мне показалось, или этот мужлан специально сделал паузу?
Ну и что?! Пусть! Разнял драку, вмешался — уже молодец. Герой. Так ведь?
Нет. Не так! Мужчина сделал только то, что должен делать мужчина. И всё.
Я дрожала. Сжимала истерично ладони, пытаясь согреться. И где моя шапка? Ах, да, её забрал этот…
Мне в руку всунули бутылочку с водой. Я уставилась на неё, как на нечто инородное, ранее не виданное.
— Да что ж такое?!
Бутылочку у меня забрали, отвинтили крышку и снова вернули.
Да, так лучше.
Для убедительности я даже кивнула. Сама себе.
Я была дурной с детства. С самого рождения. Неприспособленная к жизни. Так говорили все.
В том числе и бабушка.
— Бедовая ты. Умру я, как жить будешь?
А почему это я бедовая? Вот скажи-и-те-е-е! Я просто за справедливость выступаю. Всегда и везде.
Истерика подобралась ко мне ближе, чем я думала.
Ничто не предвещало беды. Я возвращалась от Алёны. Девочка у меня была на домашнем обучении. Ещё осенью она попала в аварию и получила множественные переломы. Бедняжка не могла посещать школу. Дважды в неделю я навещала её лично, хотя мы могли заниматься и онлайн. Но лично было куда интереснее и продуктивнее.
А потом эти шалопаи из пятого «Б»… Они давно моему Сашке проходу не дают, задирают при каждом удобном случае. И сегодня…
Я издалека увидела, что они его толкнули. Спешила, как могла. Но всё равно опоздала. Мало того! Они и меня толкнули! Или я сама упала?..
Что было-то?
Поднеся бутылку ко рту, сделала несколько глотков. Надо собраться, Марфа. Понимаешь?.. Взять себя в руки. А то, что душа ушла в пятки — ничего. Ничего… Со всеми же бывает. Правда?
Получалось плохо. Такое качество, как стрессоустойчивость, у меня отсутствовало напрочь. Поэтому я только и могла, что работать с детками. И то с малышариками, где конфликты со взрослыми наименее возможны. А родители у моих детишек были замечательные. Тишь да гладь. Многие учителя жалуются, что их родители достают. А у меня — ни-ни. Всё хорошо. Вот только папа Сашеньки… Вот с ним да-а, есть некоторые недоразумения. Но я уверена, они скоро разрешатся.