— Нет, любовь моя, пока нельзя, но я сделаю все возможное и невозможное, чтобы осуществить твое желание, — сталь в голосе плавилась, но тем не менее, не пугала.
Мало кому удавалось сначала окружить меня заботой и защитой, а затем плавно всадить нож промеж ребер.
Вот уж ради кого мужчины способны меняться, ради вот таких женщин, которым и не сказать, что очень повезло, ведь Темный точно не однолюб. С такой внешностью надо быть дураком, чтобы наслаждаться одной девушкой. Это не мои слова, конечно, но я, кажется, впервые в жизни готова с ними согласиться.
От толчков на кочках машину трусило.
Каждое касание носа к шее мужчины причиняло боль. Физическую и моральную, я чувствовала себя грязной и замурзанной какими-то низменными желаниями и поступками, совершенными в абсолютном неадеквате. Я не буду кривить душой, что мне было неприятно, или что я страдала от близости с ним. Нет. И от этого больнее втройне.
— Я скоро буду, Аиша, — бархат, а не голос. Я лежала на груди и ощущала вибрацию от каждого слова. Она болезненными иглами впивалась в мою реальность, вынуждая кровоточить.
Ты реагируешь так потому, что попала в пленительный дурман зеленых глаз, Надя. Просто ты глупая и все.
Одинокая слеза скатилась по щеке, сливаясь с потом и грязью. Безобразным пятном точно осталась на ткани рубашки.
Внезапный хлопок и толчок вперед вынудил отскочить.
— Что за? — выпалил Рашидов, наклоняясь вперед.
— Гости, — коротко выдал Леша и начал маневрировать, уходя от чего? Глухие звуки начали разноситься со всех сторон. Словно стучат ключами по железу.
— Просыпаемся, цветочек, — Рашидов схватил меня за талию и резко поместил на покрытый пылью и засохшей грязью пол салона. Сдавил талию и коснулся шершавыми губами виска.
Все повторялось, настолько отвратительно и страшно. Нет-нет, не может, чтобы в нас сейчас стреляли.
— Зато не скучно, да? — ослепительно улыбнулся Рашидов.
— Что происходит? — просипела сквозь шум двигателя и звук скрежета по железу.
— Кто-то очень хочет увидеть меня лично прямо сейчас, но, увы, у нас другие планы, — накрыл мою голову как раз в тот момент, когда стекла посыпались в салон.
Я закричала, дернувшись в мужских руках.
Спокойствие в голосе убивало. Да как он может быть таким спокойным, если в нас буквально стреляют! Кровь в венах стыла от ужаса. Господи, я уже пережила нечто подобное, неужели опять?
— Раш, там по ходу огнемет готовят, — невесело выдал Леша и резко вильнул влево.
— Махнемся, есть идейка.
— Давай только так, чтобы я не остался без машины, а то твои идейки обычно заканчиваются одним и тем же.
Мужчины поменялись местами, так что теперь Рашидов сел за руль, а Леша наоборот, пригнувшись, довольно резво занял его место. Прикрывая меня. Но спокойней мне не стало. Ни на йоту, наоборот паника укрыла меня ледяным одеялом.
— Отвечаешь головой, — крикнул Леше через плечо и продолжил вести. Нас трусило с такой силой, что весь мой оптимизм, что еще плескался на дне, как ветром сдуло.
— Мы разобьемся, мы разобьемся, или нас застрелят, — прошептала пересохшими губами.
— Деточка, смерть с косой еще перекрестится прежде, чем придет за Темным, так что на твоем месте я бы не волновался, — лежа на грязном полу под хаотичные звуки пальбы, меньше всего я хотела слушать истории о смерти.
Сдавленный стон вырвался из горла, как дикое животное рвется наружу сквозь железные прутья клетки. Я безумно крутила головой на каждый шорох, прикрывая лицо от осколков, когда Леша дернул меня лицом в переднее сидение, а сам устремился наверх.
— Давай запутаем, отсюда недалеко ведь, — крикнул Рашидов, не прекращая вести машину словно в пьяном угаре.
Мне было до чертиков страшно, что сейчас все может закончиться. В конце концов мы могли просто попасть в аварию и все. Просто все. Я с такой силой сжимала челюсть, что казалось, она раскрошится. В переливах желтых фонарей тьма в машине приобретала жуткий вид, словно кошмар из ужастиков ожил. Худший триллер в моей жизни.
— Тут налево, — крикнул Леша, выскальзывая через разбитое окно.
Уши заложило. Я не знаю, от чего конкретно: от паники или от хлынувшего в голову давления, но пульсация в виске напоминала удары молота по наковальне. С каждым толчком зрение плыло все сильнее.
Внезапно рывок вынудил меня схватиться за сидение. Пальцы впились в кожаную обшивку стальной хваткой. Саднящая боль в ногтях по сравнению со всем остальным казалась укусом комара.
Машина остановилась в забытой Богом глуши. Резко. Рывком меня вытащил Леша из машины, я не понимала ничего из того, что происходило вокруг. Мой взгляд зацепился за уверенный и властный взор Рашидова, который жестко кинул:
— До связи, — после чего меня потянули в противоположную от дороги сторону. А машина с рыком умчалась с места, оставляя шлейф пыли. Переведя потерянный взгляд на Лешу, я испытывала смешанные чувства.
Почему он оставил меня с ним? Стало тошно.
Опять ноги вязли в непроходимой зелени и влажной земле. Странно, дождя я не заметила, но зато уверенно «плыла» по болоту.
— Быстрее, — выдал Леша и потянул меня в темноту. — Нельзя чтобы нас заметили.
Нельзя чтобы заметили. А если заметят? Я не трус, никогда не боялась проблем, но все это слишком для меня.
Слишком много плохих событий сразу. Слишком много давления на нервную систему. Я не знаю, что стало последней каплей, но в какой-то момент мои внутренности скрутились окончательно, и я вывернула все, что ела за последнее время, прямо на ходу.
Спазмы в желудке не закончились после первого раза. Снова и снова меня полоскало на рыхлую землю. Я склонилась к траве, ощущая нежные касания растений.
— У нас нет времени, девочка, давай же, — но все было тщетно.
— Не могу, — опустив голову на землю, лбом коснулась холодной поверхности. Вязкая жижа охлаждала тело. На мгновение стало легче.
— Я сказал, что нет времени на все это! — зашипел и подхватил мое ослабевшее тело на руки.
Когда же все закончится?
22
НАДЯ
Кто-то легко коснулся моих наверняка спутанных волос, провел пальцами по щеке так нежно и невесомо, словно боялся сломать. Нос уловил цветочный аромат, это не были духи, скорее настоящий запах цветов. Он распускался внутри меня яркими разноцветными бутонами нежнейших роз с каждым вздохом. Мне было удобно и комфортно, очень мягко и так невыносимо спокойно. Странная легкость.
— Дядя Леша, какая она красивая! Ты привез спящую красавицу?
Мозг сквозь вату уловил странный голос, переливами колокольчиков звучавший словно в сказке. Мне безумно хотелось открыть глаза, но вселенская тяжесть в веках не давала этого сделать. Все попытки сводились на «нет».
— Конечно! Только красавице искупаться не помешало бы, но сначала отдохнуть, так что, принцесса, давай поедем кушать сладости. Марта приготовила целую гору, тебе понравится, — голос мужской звучал приглушенно с хрипотцой. — Давай не будем шуметь, красавица очень сильно устала и хочет поспать.
— А когда она проснется, мы сможем поиграть? — в голосе сквозила надежда вперемешку с огорчением.
— Конечно, поиграем, все вместе проведем время, так что не волнуйся. Ну-ка, иди сюда, — прошептал мужчина, после чего послышалась возня.
Мой мозг играл со мной. Как будто ребенок, но в то же время голос не походил на детский, он словно был вне возраста. Застыл во времени. Царство Морфея уверенно перетягивало меня на свою сторону, не давая возможности увидеть картину целиком. Я провалилась в бездну, где было легко и спокойно.
А с пробуждением, ко мне вернулся страх. Легкими мазками напоминавший о себе.
Приподнявшись на огромной кровати, я застала себя в богато обставленной комнате, где все кричало об исключительности. Стены выкрашены в благородный цвет слоновой кости, напротив меня висела репродукция Ботичелли «Весна», одна из самых любимых картин.
