Понимая, что Фокин знает, о чем говорит, Белка медленно кивнула.
– Тогда в спальню пойдем?
Ох… Уже вообще непонятно от чего дрожа, Белка крутанулась на пятках и поплелась к лестнице. Фокин шел за ней. Она его тяжелый взгляд чувствовала. И крупные пальцы, которые едва касались ее бедер и… отступали, когда он поднимался за ней.
– Я Гора проверю.
– Проверь, – хрипло заметил Фокин. Белка сбежала. В комнате, где спал их сынок, будто кто-то разлил покой. Девушка зажмурилась, вбирая его в себя. И попятилась прочь. Гордей Александрович ждал ее, сидя на кровати. Футболку он снял, а брюки, видно, чтоб ее не смущать, не стал. Когда Белка вошла в комнату, он приглашающе откинул одеяло. Девушка на негнущихся ногах подошла и легла, вытянув руки вдоль тела, а потом еще и зажмурилась. Ну, точно средневековая девственница в брачную ночь. И видно, Гордей Александрович тоже о чем-то таком подумал, потому что хмыкнул. И наклонился, и в рот взял сосок вот так сразу... Без подготовки. Прямо поверх футболки.
– Так можно?
Белка, не открывая глаз, кивнула. Зарылась рукой в его волосы, то ли чтоб еще сильней к себе притянуть, то ли чтобы лучше контролировать ситуацию. Хотя что там она могла контролировать? Уже ведь знала – ничего. Как бы ни отбивалась. Стоило ей напрячься, как Гордей Александрович тоже остановился. Белке плакать хотелось от того, каким чутким он был. Как-то это вообще не вязалось в ее голове с образом мужчины. То есть, раньше не вязалось. Теперь-то она была уверена, что только такой и может называться мужчиной.
Сжав пальцы у Фокина на затылке, Белка с намеком направила его голову… Он усмехнулся, легонько куснул и переключился на другую вершинку. И в ту ночь ничего себе больше не позволил. Только до умопомрачения какого-то ласкать ее грудь. В какой-то момент Белка почувствовала, что может… ох… испытать оргазм всего лишь от этого.
Дальше они продвинулись лишь на следующий день. Который прошел в радостном безумии. В катании на лыжах, лепке снеговика, готовке в четыре руки, приготовлении глинтвейна, от которого ее ужасно разморило. Вот почему Гордейку пришлось укладывать ее мужу. А в ванную Белку нести на руках.
– Я сама могу…
– Ага… – усмехнулся Фокин, развязывая поясок на ее халатике. Белка, естественно, тут же напряглась. – Я просто тебя помою, пьяница. Ты на ногах не стоишь, – улыбнулся Фокин.
Помоет? Ей и страшно было, и стыдно, и… сладко. Белка поспешила скрыть наготу под шапками пены, но как же она ошалела, когда Гордей Александрович присоединился к ней, устроившись напротив. Ванна была явно не предназначена для двоих. Белке пришлось устроить свои ноги поверх ног мужа. Точней, она даже не сообразила, что так можно, это Фокин помог. И ей вдруг так ревниво сделалось! Так ревниво… Ведь он наверняка с кем-то уже проделывал что-то подобное.
– Потрогай меня, – велел Гордей Александрович, укладывая Белкины руки себе на грудь. И тут же сам с ее грудью играя. Украшая пеной соски, стряхивая… Щекоча прядкой ее же волос.
Вот как оно может быть! Интересно, а так у всех? Когда девчонки в универе начинали обсуждать эти темы, Белка каждый раз с трудом скрывала брезгливость, а тут…
– Бельчонок, погладь. Мне тоже приятно, когда ты меня касаешься.
Белка послушно поскребла ноготками поросль на груди мужа, ловя себя на том, что ей это ужасно нравится. В голове, если честно, рождались такие желания, что можно было просто сгореть со стыда. Она бы и сгорела, если бы Гордей Александрович в этот самый момент не застонал. Так… откровенно. И так необычайно мужественно. Признавая ее силу над ним. Белка облизала губы и поерзала. Скользнула ладошкой вниз по убегающей под воду дорожке волос и нерешительно остановилась. Фокин коснулся ее подбородка пальцами, вынуждая смотреть на себя, а другой рукой проник между ног. По губам… К сладкой точке, касания к которой в прошлый раз позволили ей испытать что-то совершенно невообразимое.
– Ты можешь сделать для меня то же самое. Если хочешь.
Гордей Александрович цедил слова сквозь стиснутые зубы, будто это все ему невыносимо. Вот почему Белка с такой жадностью вглядывалась в его глаза, выискивая подсказку. Неужели он так ее хочет? Неужели ему так с ней нравится? Она же ничего не умеет…
– Просто сожми пальцы и погоняй туда-сюда. Я не обрезан.
Эти слова для нее были почти бессмысленными. Понимание приходило постепенно, по мере происходящего. Вот она сжала пальцы… Замерла и в панике глаза распахнула.
– Да ладно. Вполне стандартный у меня размер, – хмыкнул Гордей Александрович. Белка зарделась. Она была настолько неискушенной, что просто не знала правил игры… Он флиртовал с ней? Что ей на это надо было ответить? – Если только чуть-чуть больше среднего.
Голова кругом… И такой он неожиданно нежный, такой шелковистый в ее руке. Так приятно его гладить. Белка машинально провела вверх-вниз. Фокин оскалился. Она в испуге хотела отдернуть руку, но он накрыл ее ладонь своей, сжал и несколько раз повторил движение, только с утроенной силой. Сама бы она побоялась так… – подумала Белка, и это была ее последняя связная мысль, потому что он тоже ведь не бездействовал. И его пальцы на ее складках… Так что казалось, на их кончиках сконцентрировалась вся Белкина Вселенная. Как он все успевал? И там…. И тут.
– Аааа… – закричала Белка.
– Сссс… – зашипел Гордей, выплескиваясь ей в кулак.
Как она попала в кровать, Белка не помнила. Кажется, она вырубилась раньше, чем голова коснулась подушки. Все, что случилось, не прошло бесследно для ее психики – пробки выбило.
А утром их разбудил звонок телефона. Белка села, сонно моргая. Гордей Александрович, нахмурившись, принял вызов.
– Да? М-м-м… Макарова? Эта та, которая… А без меня вы не разберетесь? Какая прокуратура? Вы серьезно вообще? Ладно. Буду.
Белка, которая хотела было выйти проведать сына, замерла, едва услышала слово «прокуратура». В животе собрался мерзкий холодный ком. Зато куда только ее стыд за вчерашнее делся. Как и не было ведь его!
Гордей сбросил вызов и повернулся к жене.
– Ну что, малыш? Быстро наш медовый месяц закончился. Надо возвращаться. Или, если хочешь, оставайтесь здесь с Гором…
– Нет! Мы с тобой поедем, – запротестовала девушка. – Только к чему такая спешка?
Глава 14
А дальше что-то нехорошее у него там происходило… Только Гордей Александрович не считал нужным ей рассказывать, что конкретно. Наверное, просто не видел, чем она ему может помочь. И это неудивительно! Все это время толку от Белки не было никакого. А потому вы даже себе не представляете, как обрадовалась девушка, когда муж рассказал ей о том, что она, вообще-то, богатая наследница. Ну, то есть не совсем богатая, виноградники – это весьма ненадежная инвестиция, особенно пришедшие в упадок, но… Хоть что-то в качестве приданого за ней числилось. Правда, здесь тоже не обошлось без проблем. На это самое приданое претендовал совсем другой человек!
Белка закрутила крышку на бутылочке для кормления и повернулась к специальной качалке, в которой лежал ее сын. Улыбнулась невольно. Наверное, ей казалось, но за дни после выписки тот как будто немного отъелся. И хоть Гор был все еще маленьким, она уже не боялась его сломать. Привыкла, стала увереннее в себе, в том, что делает… Тут очень кстати пришлись каникулы. Они с сыночком больше ни на минуту не расставались. А еще Гордей Александрович, как и обещал, решил вопрос с ее универом. Оказалось, что их проректор – старинный приятель Гордеевых родителей. Договориться с ним Фокину труда не составило. По крайней мере, так он говорил… Однако Белка не была бы собой, если бы еще и тут не загналась. В конце концов, у Гордея Александровича и без нее было полно проблем.
В дверь позвонили, когда Гор почти прикончил бутылку. Белка поглядела на часы. Стукнула себя по лбу и побежала открывать.
– Здрасте, Михал Михалыч! Вы извините, я опять не успела собраться. Ну, никак Гор не хочет следовать режиму.
