Тяга мистера Кейна к Лили – поистине странное явление. Или проблема в чувстве вины? Человек, воспоминания о котором преследуют его, возвращается, но он будто все отвергает. Это уже не та девушка, перебегающая дорогу, которая пыталась скрыться от него с гримасой ужаса на лице. Нынешняя Лили ждет его с распростертыми объятиями. Она говорит об этом своими обжигающими зелеными глазами. Она постоянно дразнит его улыбками и провокационными сообщениями. Все отмечают, что сексуальное напряжение возрастает, когда они находятся рядом друг с другом. Я уже успел сделать выговор горничным, которые слишком много сплетничали об этом.
Я откашливаюсь, чтобы очистить мысли. Одних любовь исцеляет, но для других приносит одни мучения.
– Вы могли бы стать утешением друг для друга, – вспоминаю я расхожую деликатную фразу. – Если бы вы только зашли к ней…
– Лили никогда не была утешением, Витте. Да, она была радостью. Экстазом. Каждое мгновение с ней было наполнено эйфорией, поэтому я знаю, что она – неконтролируемая зависимость. Мне всегда будет нужна новая доза, и я пойду на что угодно, чтобы получить ее.
Я понимаю, что одержимый навязчивой идеей мужчина, особенно если это касается женщины, способен буквально на все. Моему работодателю всю жизнь отказывали в ласке, пока он не встретил Лили. Он был проклят отцом, бросившим его в нищете, матерью, бросившей его ради нового мужчины, и даже завистливыми братьями и сестрами. Отношение Лили – его самое ценное сокровище. Но она увидела мистера Блэка и побежала. Почему? Я уже долгое время пытаюсь найти ответ на этот вопрос.
А правда заключается в том, что за неделю до ее исчезновения мистер Блэк получил право унаследовать все ее состояние.
Глядя на записку с отпечатком ее губ, он продолжает пить виски.
Мы молчим, но мои ноги меня не слушаются. Мы застыли, словно насекомые в янтаре. Это неловкое молчание не может длиться вечность.
– Вы должны знать, что она ест все меньше и меньше. Мне пришлось долго ее уговаривать, чтобы она поужинала.
Он вскидывает на меня встревоженный взгляд.
– Она не выздоровеет, если будет плохо питаться.
– Возможно, если бы вы присоединились к ней…
– Нет.
Его упрямство заставляет меня спросить:
– Вы наказываете ее или себя?
– Черт. Она же сама убегала от меня! Я не собираюсь навязываться. Если я ей нужен, она знает, где меня найти.
У меня резко перехватывает дыхание. Мистер Блэк впервые упомянул о странной реакции своей жены.
Я взволнованно смотрю на него. Знаю, что гнев – одна из стадий горя, поэтому иногда люди злятся на умерших, которые внезапно покинули этот мир. Но обстоятельства ее исчезновения наводят на странные размышления.
– Вы не должны ее винить.
– Почему не должен? – перебивает он, холодно глядя на меня.
– Это несправедливо.
– Несправедливо? А справедливо было делать из меня мужчину, готового к совместной жизни, а потом оставлять меня в полном одиночестве? Если ты считаешь это несправедливым, если ты считаешь, что я не должен винить ее выбор… Что ж, это мне не под силу.
Он очень редко говорит о жене. Поэтому я многое не знаю о ней и о том молодом Кейне, с которым она когда-то познакомилась.
– Мы познакомились в Гринвиче, – внезапно говорит он странным голосом, словно полностью дистанцировался от этих воспоминаний. – Она тогда встречалась с Райаном и устраивала вечеринку, поэтому позвала и меня. Я когда-нибудь рассказывал об этом? Что она когда-то встречалась с другим?
Я утвердительно киваю.
– Да, вы упоминали.
– Мне не хотелось ехать, но тогда я специализировался на бизнес-консалтинге, и Райан уговорил меня поехать, поскольку это была прекрасная возможность обрести необходимые связи. Я приехал на такси и увидел, как толпа швейцаров бегает туда-сюда, помогая гостям припарковать роскошные дорогие машины. Я бы никогда не подумал, что смогу познакомиться с людьми, у которых настолько богатые друзья. Это было похоже на съемки какого-то фильма.
Если я хочу эффективно выполнять свою работу, между нами не должно быть секретов и скелетов в шкафу. Я не могу управлять делами, если в них присутствует неизвестная переменная. Все рассказы о Лили – один интереснее другого, но самое интересное заключается в том, что она является источником финансового благополучия мистера Блэка. Кейн снова встает и идет к окну.
– Погода тогда оставляла желать лучшего. Я до сих пор помню это небо. Чернее черного. Я застал ее танцующей на пляже, ее длинные волосы красиво развевались на ветру. Она была похожа на языческую богиню, призывающую бурю. И вот тогда я понял, что она должна стать моей.
Я потерял ее там, где обрел.
– Витте, она ведь была совсем не из моей лиги. И встречалась с Райаном. Я понимал, что мне лучше держаться подальше, но она понравилась мне. И уже через несколько минут мы шли по пляжу, держась за руки, а она делилась со мной своими мыслями. Это было похоже на бредовый сон. Самая красивая девушка, которую я когда-либо видел, откуда-то знала про мою семью, бегство отца и банкротство компании. Она буквально перевернула мой мир с ног на голову. Она заставила меня подумать о том, что компания по праву принадлежит мне. В тот день я поехал домой, уже одержимый новыми амбициями. Я хотел такой же домик на пляже и такие же машины. Хотел возглавить компанию. Но больше всего на свете я желал Лили.
Мистер Блэк засовывает одну руку в карман брюк, делает очередной медленный глоток и проглатывает алкоголь.
– Потом она несколько раз звонила мне. И мы снова встретились. Она предлагала мне не пустую идею, у нее был конкретный план. Она была моим Пигмалионом. Волшебницей, которая взмахнула рукой и изменила всю мою жизнь.
– Она разглядела ваш потенциал, – соглашаюсь я, хотя это слово, возможно, не совсем уместно.
А когда-то я приехал к мистеру Кейну, чтобы поговорить лично и сказать ему, что я отказываюсь от его предложения. Но я ушел от него с подписанным договором. Он определенно умеет убеждать людей, заставляя незаметно уступать его требованиям.
– Витте, она не просто муза, она настоящий ангел-инвестор. Эту способность можно называть разными словами, но у нее уникальный талант смотреть на людей и находить среди них тех, кого можно превратить в титанов. Мой эгоизм желал, чтобы я был единственным, но были и другие. Она просто хороша в этом деле.
Он замолкает, но ощущение, словно весь дом попал в турбулентность, возрастает. Башня скрипит, и кажется, что она пытается бороться не с внешними силами, а с теми, кто находится внутри.
– Вы сомневаетесь в ее любви? – тихонько уточняю я.
– Любви? – спрашивает он, поворачиваясь ко мне и пожимая плечами. – Мы говорим о справедливости, Витте, а не о любви.
– Я не понимаю, как вы чего-то добьетесь, если даже не желаете поговорить с ней.
– У нее нет ни объяснений, ни ответов! – резко отвечает Кейн. – Я не знаю, как с ней разговаривать, даже не знаю, как подойти к ней. Она не похожа на саму себя, не похожа на ту девушку, на которой я женился!
– И вы уже не тот юноша, за которого она вышла замуж, – парирую я. – Вам придется заново узнавать друг друга, и, возможно, вы снова друг друга полюбите. Между вами возникнет доверие, а потом вы получите ответы на свои вопросы.
Он смотрит на меня в изумлении.
– Думаешь, ей нужен только я, а не компания и деньги?
Вопрос удивляет меня. Кажется, в его страданиях нет никакой логики.
– Я же говорю, что у нее были весьма обширные сведения о «Бахаран-фарма», а это странно. Она знала почти все. Знала то, что не знал даже я сам. Например, она знала, что моя мать владеет химическими патентами и правами на товарные знаки. Поверь мне, Витте, она заранее присмотрела эту компанию.
– Зачем ей понадобилась фармацевтическая компания с негативной историей?
– Сейчас это волнует меня меньше всего. Кстати, наша свадьба стала для меня полной неожиданностью. Я просто пришел домой, а там меня уже ждали свидетели, нотариус и смокинг. Она спрятала документы на компанию среди бумаг о заключении брака, поэтому я случайно подписал все и сразу. А потом она вдруг попала в шторм. Подумай обо всем этом, Витте. Я вот уже шесть лет об этом думаю.
