Из огромного холодильника он достает уже нарезанные салаты. Я вижу, что все продукты аккуратно расставлены по своим полкам.
Витте мастерски поливает салаты соусами. Он уже разлил по бокалам красное вино и газированную воду, и я удивляюсь, насколько быстро ему удалось создать такую приятную обстановку.
Когда Витте ставит тарелку с нарисованной лилией, я касаюсь его запястья, и он замирает.
– Спасибо, что присмотрели за Кейном.
Он смотрит на меня, словно продумывая свой ответ.
– Это моя работа.
– Это часть вашей работы, – поправляю я, беря вилку для салата. Витте садится справа от меня. – Вы делаете очень много.
Я замираю от восторга, наслаждаясь сочным и необычным вкусом салата.
Заметив мое удовольствие, Витте скромно поправляет свою салфетку.
– Вы весьма внимательны и проницательны. Я заметил это еще во время семейного собрания в библиотеке. – Он делает паузу. – Миссис Арманда обожает оставлять последнее слово за собой.
Я смеюсь.
– Это самый вежливый способ сказать, что кто-то ненавидит признавать собственные ошибки.
Он небрежно пожимает плечами, насколько это позволяет его официальная поза и осанка, и мне это нравится.
– Я ценю ваше тактичное предупреждение, – благодарю я. – Но в этом нет необходимости. Относительно матери я уже все поняла. Она часто предлагала вам что-то странное или откровенно домогалась вас?
Явно удивленный, он быстро берет себя в руки.
– Вы очень проницательны…
– Кейн знает об этом?
– Я и сам могу справиться с подобными проблемами.
Я откладываю вилку.
– Итак, вы никогда ему не говорили… Поэтому он совершает ошибку – недостаточно внимательно наблюдает за своей собственной семьей. Думаю, он ничего не заметил.
Витте промокает усы салфеткой.
– Я бы сказал, что вы девушка, которая привыкла делать определенные выводы, а не угадывать.
Я восхищенно улыбаюсь. Мне нравится, когда правильно подбирают слова. Это действительно важно. А Витте умело подыгрывает, так… весело и непринужденно. Благополучие работодателя – цель его работы, и нужно, чтобы он поверил, что мы вместе стремимся к этой цели.
Я продолжаю есть. Салат очень вкусный: с кусочками грейпфрута, апельсинами, сладкими орехами пекан и голубым сыром.
– Мое уважение, Витте. Это самый вкусный салат в моей жизни.
– Спасибо. – Взяв бокал с красным вином, он смакует вкус. – Мистер Блэк потратил много сил на самосовершенствование. И теперь я понимаю.
– О чем вы? О том, что я люблю салат? Или о том, что я проницательная и наблюдательная?
– О том, что эти качества заставляют других людей смотреть на вас совершенно иначе.
– Что ж… Полагаю, я польщена.
Я смакую последний кусочек грейпфрута, слизываю каплю соуса с губ и откладываю вилку. Мой взгляд скользит по кухне и отмечает детали интерьера: небольшой столик справа от меня и отражение городских огней в стеклянных дверцах шкафов.
– Думаю, что незаметно попасть в пентхаус практически невозможно, – ненавязчиво произношу я. – Но у двери зачем-то дежурят вооруженные охранники.
Подняв свой бокал, он внимательно смотрит на меня, не выказывая удивления по поводу того, что я уже куда-то выходила.
– Да, дежурят.
– В больнице тоже была охрана.
Витте кивает, словно я задала рядовой вопрос, но на смену прежней непринужденности приходит настороженность.
– За пределами башни он тоже ходит с охраной?
– Мы стараемся избегать любых рисков.
– Например?
Витте крутит бокал, создавая воронку из вина привычным расслабленным движением руки, но во взгляде читаются напряжение и осторожность.
– К чему такие вопросы, миссис Блэк?
– Похоже, он в опасности.
– А вы? – Он резко поворачивается ко мне, и это означает, что мы закончили с любезностями и перешли к делу.
Мы изучаем друг друга. Услужливый дворецкий исчез. Мужчина, сидящий напротив меня, теперь совершенно другой человек. Его физическая форма теперь не только радует глаз, но и пугает. Взгляд из наблюдающего превратился в испытующий. Меня немного успокаивает, что в остальное время он выглядит совсем не так и его присутствие в доме почти не ощущается. Я улыбаюсь. Его поведение отражает мои внутренние переживания.
– Разве я могу быть в опасности? Я же тоже под охраной.
– Осторожность никогда не бывает лишней.
– Что ж… здорово осознавать, что он в безопасности. – Я многозначительно смотрю на Витте. – И что вы готовы.
– К чему?
– Ко всему. – Я беззаботно пожимаю плечами. – К любым ситуациям.
Поставив бокал на стол, он убирает салфетку с колен и аккуратно кладет ее на кухонную столешницу. Витте не сводит с меня пристального взгляда.
– Мистер Блэк заботится о вашей безопасности.
– Так вот зачем эта охрана? Да, полагаю, что за шесть лет я могла оказаться замешана в огромном числе сомнительных ситуаций. – Мой голос звучит легко и весело, но пульс предательски учащается. Он очень внимателен и воспримет мои слова как некое предупреждение, а потом станет еще более осторожным. – А я думала, что он не хочет, чтобы я снова куда-то пропала.
– Полагаю, что он этого не вынесет.
– Все он вынесет, – возражаю я. – Один раз он уже справился. Если бы он мог перестать думать обо мне как о главном призе за все свои достижения и просто пожинал плоды своего успеха… Во всяком случае, мне нравится именно такой вариант развития событий.
– В этом есть своя доля правды. – Витте медленно вращает бокал. Он не из тех, кто суетится, так что этим движением он явно отвлекает мое внимание. – Мне рассказывали, что вы перевелись в Колумбийский университет. На первом курсе вы показали большие успехи в программе по психологии.
Я киваю.
– Я переехала с юго-запада страны на северо-восток. Очень сложно было акклиматизироваться.
– Я так понимаю, что из-за высокого интереса к учебному заведению руководство ограничило переводы из других университетов. Одобрение получают только десять процентов желающих. Вы оказались в числе избранных.
– А кто не хочет получить диплом Лиги плюща? – весело спрашиваю я, не желая вдаваться в разговоры о прошлой жизни. Я беру его за руку. – Витте, вам нужно знать обо мне только две вещи. Я хочу для Кейна только лучшего, и только поэтому я стала его женой.
Он долго смотрит мне в глаза. Потом его лицо проясняется и принимает прежнее добродушное выражение. Он похлопывает меня по руке, а затем встает и начинает убирать тарелки со стола. Витте натягивает рукавицы и открывает духовку. Кухня наполняется восхитительным ароматом.
Я смотрю, как он раскладывает по тарелкам порции говядины по-веллингтонски, запеченный картофель и фасоль с миндалем.
– Не возражаете, если я спрошу? Как так получилось, что вы одиноки?
– Я никогда этого не говорил, – с улыбкой отвечает он.
– Ну… – В глазах Витте пляшет озорной огонек. – Правда, расскажите.
– Вообще-то, вы мне ее напоминаете. Такая же красивая и соблазнительная и такая же хитрая и опасная.
– О, Витте. – Я смеюсь, обрадованная тем, что мы нашли общий язык. – Это самое приятное, что мне когда-либо говорили.
Я делаю еще один глоток воды, но замечаю на стенках бокала вина слабый конденсат, а это говорит о том, что напиток охлажден до правильной температуры. Витте, конечно, знает о том, как подавать вино… Но охладить его так, чтобы оно долго сохраняло низкую температуру…
– Витте.
Мой пульс учащается, когда я слышу твой низкий голос. Ты заходишь на кухню, неся стакан и пустую тарелку, на которой позвякивают столовые приборы. Завидев меня, ты резко останавливаешься.
– Что ты делаешь? – звучит строгий вопрос.
– А на что это похоже? – парирую я, глядя через плечо. Я притворяюсь невозмутимой, но твое внезапное появление выбивает меня из колеи.
Ты гневно раздуваешь ноздри. Я вопросительно выгибаю бровь, прекрасно зная, что вызовы не оставляют тебя равнодушным. Я показываю, как сильно ты нужен, я хочу, чтобы ты знал.
