У меня не было ни секунды на размышления о том, что делать дальше. Я подняла пистолет, держа его ровно и стреляя, пока магазин не опустел.
Я не собиралась умирать сегодня, и Кеничи тоже.
Мужчина рухнул на землю без единого звука.
Я выронила пистолет, и тишина поглотила меня. Я свернулась калачиком рядом с бессознательным телом Кеничи и молилась, чтобы кто-нибудь поскорее нашел нас.
***
Вскоре после этого подъехала машина. Я моргнула, подняв руку, чтобы прикрыть глаза от слепящего света фар. Из машины вышли двое мужчин. Я их не узнала. Они были одеты в костюмы. Один из них был высоким, с бритой головой, другой – намного старше.
Лысый мужчина посмотрел на человека, в которого я стреляла.
— Хм, а я думал, он один из лучших.
Старик зажег сигарету и молча наблюдал за мной.
Я схватилась за пустой «Глок», жалея, что не оставила патронов. Другой рукой я держалась за куртку Кеничи.
— Кто вы?
— Не твое дело, девочка! — крикнул лысый мужчина.
— Не будь грубияном. Мы все равно собираемся ее убить, так что она имеет право знать мое имя, — старый мужчина улыбнулся. Он склонил голову передо мной. — Я – Симадзу, возможно, вы слышали обо мне.
У меня пересохло во рту. Симадзу. Кумичо, который заказал убийство отца Кеничи. Он был здесь, прямо передо мной, и у меня не было возможности защититься.
— Он мертв, господин Симадзу. Прошу прощения за беспокойство, — сказала я, молясь, чтобы Кеничи не проснулся, пока они не уйдут.
Напарник Кумихо нахмурился.
— Вы уж простите меня, но я вам не верю, — он кивнул своему головорезу. — Прикончи их.
— Да, сэр, — лысый мужчина подошел к нам, доставая из-под пиджака пистолет.
Я начала давиться слезами, которые отказывались покидать мои глаза. Вот и все. Я переплела свои пальцы с пальцами Кеничи. Кровь наконец перестала течь из раны в его плече. Он был бледен, но дышал.
«Очнись, Кеничи, пожалуйста, сделай что-нибудь», — подумала я.
Кеничи слегка сжал мои пальцы. Он очнулся.
Я снова взглянула на него. Его глаза были по-прежнему закрыты.
Лысый мужчина склонился над нами.
— Последние слова? — он усмехнулся.
Глаза Кеничи распахнулись. Он оттащил меня от мужчины и нанес удар маленьким ножом, который держал пристегнутым к бедру. Лезвие было коротким, но смертоносным и перерезало горло мужчины как масло. Мужчина упал, а Кеничи с удивительной силой вскочил на ноги. Он схватил с земли пистолет кёдая и прицелился в Симадзу.
Все произошло так быстро, что Симадзу не успел достать оружие. Его лицо было серьезным. Он поднял руки к голове.
— Значит, так и будет?
— Симадзу-сан. Из-за вас погиб мой отец. Я не успокоюсь, пока не отомщу, — сказал Кеничи. Он держал пистолет неповрежденной рукой, доминирующая рука сейчас была бесполезна.
Симадзу кивнул.
— Понятно. Значит, вместо этого ты убьешь меня и лишишь отца моих собственных детей.
Кеничи стиснул зубы, но его решимость не ослабла.
— Такова природа нашего образа жизни, господин Симадзу. Простите меня, — он выпустил одну пулю в лоб мужчины.
Кеничи опустился на землю. Он потерял так много крови. Только благодаря адреналину мог двигаться.
— Симадзу... — прошептал он, закрывая глаза.
Я прижалась к его куртке и заплакала за него. Вокруг нас шел дождь, смывая кровь и масло с земли.
Мигающие синие и красные огни насторожили меня. Наконец-то помощь пришла. С нами все будет в порядке.
Глава 20
Кассандра
Я ждала у входа в операционную. Кто-то дал мне халат, чтобы накинуть его поверх моего грязного клубного платья. Я сидела в тишине, уставившись в телевизор. Я была права, погоня попала на видео – жаль, что копам понадобилось так много времени, чтобы добраться до места. В каком-то смысле, возможно, это было благословением. Теперь, когда Симадзу мертв, Кеничи сможет обрести покой.
Двери со звуком распахнулись, и внутрь ввалились люди Кеничи. Тадао шел во главе, за ним следовала медсестра, которая говорила, что он не может пройти в операционную. Тацуя и Каору следовали за ней, споря с ней. Масару и Юдзи шли сзади, пытаясь успокоить остальных.
— Вам придется подождать здесь! — крикнула им медсестра.
Тацуя ударил кулаком по стене.
— Мы должны увидеть его, сейчас же!
— Ребята! — я встала и подошла к медсестре. — Он в порядке, им просто нужно вытащить пулю из его плеча.
Медсестра бросила на меня благодарный взгляд.
Кёдай расслабился. Напряжение покинуло комнату. Руки Тадао упали по бокам.
— Кассандра! — он почти обнял меня, но затем сделал шаг назад. Японцы не очень-то любят публичные проявления чувств.
Я рассмеялась и все равно обняла его.
— Слава богу, ты здесь.
Медсестра вздохнула и покачала головой.
— Вы можете присмотреть за этими людьми? Мне нужно работать.
Я кивнула, и она ушла.
Я села и рассказала им обо всем, что произошло. Затем попыталась ответить на сотни вопросов, которые задавали мне кёдаи.
— Хватит, ребята, она устала, — Тадао приложил руку к моему лбу. — А ты в порядке? Как тебе удалось избежать этого, отделавшись лишь несколькими синяками?
— Я пристегнулась, — не удержалась я от смеха.
***
Я оставалась у постели Кеничи, наблюдая за его покоем. Операция прошла хорошо. Тацуя сидел в кресле в другом конце комнаты. Пока Кеничи выздоравливал, с ним постоянно должен был находиться телохранитель.
— Если Симадзу умер, то почему ты должен следить за ним как ястреб? — спросил я.
— Симадзу-кай еще не исчезли. Еще могут найтись кёдаи, которые попытаются отомстить. Насколько я знаю, дети господина Симадзу не были достаточно взрослыми, чтобы взять власть в свои руки, но уверен, у них был план на случай, если что-то случится.
Я нахмурилась.
— Значит, ничего не закончилось?
— Для нас никогда ничего не кончается. Мы – Якудза. Каждый миг своей жизни мы боремся.
— Понятно.
Я снова повернулась к Кеничи, держа его за руку.
— Знаешь, — сказал Тацуя через некоторое время. — Никто не будет винить тебя, если ты уйдешь. Это не та жизнь, которая будет легкой.
Я уставилась на Кеничи.
— Знаю, — ответила я. — Но я люблю его. Такая любовь стоит того, чтобы держаться за нее, независимо от того, что встает на пути.
— Значит, ты та девушка, которую он любит?
Я подняла глаза, услышав голос пожилой женщины. Она была невысокого роста, одета скромно и держала в руках букет цветов.
— Химура-сан! — Тацуя вскочил на ноги и глубоко поклонился.
Это была мать Кеничи. Я быстро встала и тоже поклонилась ей.
Она прошла мимо меня, поставив цветы в вазу на прикроватной тумбочке. Она стояла у кровати, сложив руки перед собой. Смотрела на спящего сына и молчала так долго, что это становилось почти невыносимым.
Я стояла и ждала, что она скажет.
— Как тебя зовут, девочка?
— Кассандра.
Мать Кеничи кивнула.
— Понятно. Он выглядел взволнованным, когда я спросила его об уроках английского. Могу ли предположить, что ты учитель английского языка?
— Да, — кивнула я.
— И он влюбился в тебя, — продолжила она, глядя на меня сверху вниз. — Ты любишь его?
— Каждой частичкой своей души, — призналась я.
Она обернулась к Кеничи, по-матерински поправляя белые простыни.
— Любить человека из Якудзы нелегко, — тихо сказала она, обращаясь скорее к себе, чем ко мне. — Это будет не последний раз, когда ты будешь сидеть рядом с ним в больнице. Готова к этому?
— Да, — ответила я.
Мать Кеничи повернулась и взяла мои руки в свои.
— Если ты обещаешь любить его и оставаться рядом с ним, несмотря ни на что, то я приму тебя в нашу семью.
